Когда мы были в Лондоне, я сказала, что хотела бы остаться немного дольше, чтобы сделать кое-какие покупки для себя. Договорились так, что пока она будет в Молденбери, я останусь у Смитов, в маленьком удобном отеле, которым тетя Пэтти всегда пользовалась, приезжая в Лондон, и где ее хорошо знали. Когда она вернется в Лондон, мы сможем вместе вернуться в Грантли.
Таким образом я оказалась одна и понимала, что если собираюсь когда-нибудь совершить эту разведывательную экспедицию, то должна сделать это сейчас.
Я выехала рано утром, и пока поезд нес меня к Бери Сент-Эдмундз, я спрашивала себя, не была ли я импульсивна в своих действиях. Что если я столкнусь с ним лицом к лицу? Какие оправдания у меня, чтобы разыскивать его? Но ведь он приехал в Кантертон, разве нет? Да, но это другое дело. Он вполне ясно показал, что не желает продолжать знакомство… дружбу… или что бы то ни было. Следовательно, разыскивать его было не слишком благовоспитанно.
Нет. Но ведь я не собиралась наносить визит в Комптон Мэнор, если найду его. Я зайду в постоялый двор поблизости и буду осторожно задавать вопросы. Если люди в Суссексе так же любят сплетни, как и в Суффолке, я смогу узнать, что хочу, то есть — заверяла я себя — всего лишь узнать, существовал ли вообще мужчина по имени Эдвард Комптон, чтобы я могла избавиться от нелепой мысли, что страдаю от какой-то галлюцинации.
Это было яркое холодное утро, довольно бодрящее, и по мере того, как поезд нес меня дальше, я ощущала все большее возбуждение. Мы прибыли вовремя, и я ликовала, когда на вопрос, как мне добраться до Кростона, мне сказали, что существует ветка, по которой поезд ходит каждые три часа, и если я поспешу, то как раз успею на следующий.
Я так и сделала и поздравила себя, когда поезд запыхтел по приятной, но плоской местности.
В Кростоне я увидела человека, который мог быть служащим железной дороги, и подошла к нему. Он был староват, с седой бородкой и слезящимися глазами. Он с любопытством взглянул на меня, и я поняла, что он редко видит посторонних.
— Комптон Мэнор находится поблизости? — спросила я. Он странно на меня посмотрел, потом кивнул. Мое настроение снова поднялось.
— Что вам нужно в Мэноре? — спросил он.
— Я… э… хотела идти в том направлении.
— О, понимаю, — он почесал в затылке. — Идите по тропинке. Она приведет вас в Кростон. Потом по улице и направо.
Все получалось очень легко.
Кростон представлял собой одну короткую улицу из нескольких крытых соломой коттеджей, деревенской лавки, церкви и трактира, Я повернула направо.
Совсем недалеко я увидела старый указатель, наполовину обломанный. Внимательно всмотревшись, я разобрала: «Комптон Мэнор».
Но в каком направлении? Должно быть, вверх по аллее, поскольку единственное другое направление — то, откуда я пришла. Я направилась вверх по аллее и, завернув за угол, увидела поместье.
Возглас ужаса вырвался у меня: не может быть, чтобы это было то самое место! Но ведь был указатель…
Я приблизилась. Сохранилась лишь оболочка — почерневшие каменные стены. Я прошла через провал в этих опаленных стенах и заметила, что среди камней растут сорняки там, где раньше были комнаты. Значит, пожар был давно.
Это не может быть Комптон Мэнором. Наверное он дальше.
Я оставила почерневшие руины и нашла дорогу. Впереди не было ничего, кроме открытых полей, а плоский ландшафт позволял видеть на мили вокруг.
Я села на поросшую травой обочину, совершенно сбитая с толку. Пытаясь раскрыть тайну, я только погрязла в ней глубже.
Ничего не оставалось, как только вернуться на станцию. До следующего поезда в Бери Сент-Эдмундз было еще два часа.
Я вошла в церковь. В ней был прекрасный витраж — довольно впечатляющий для такой маленькой церкви. Я подошла к алтарю. И тут увидела бронзовую табличку, на которой были выгравированы слова: «В память о сэре Джер-вейсе Комптоне, баронете из Комптон Мэнора». Я огляделась и увидела, что есть еще и другие мемориалы семьи Комптонов.
Пока я там стояла, сзади послышались шаги. В церковь вошел мужчина, который нес стопку подушечек для коленопреклонения.
— Доброе утро, — сказал он, — или, скорее, день.
— Добрый день, — ответила я.
— Осматриваете нашу церковь?
— Да. Она очень интересная.
— Посетителей приходит немного. Хотя это одна из стариннейших в стране.
— Я так и подумала.
— Вы интересуетесь архитектурой, мадам?
— Я очень мало о ней знаю.
Он выглядел разочарованным, и я догадалась, что он хотел прочитать мне лекцию о норманнском стиле в сравнении с готикой. Должно быть, это был церковный служитель, или староста, или кто-то из людей, имеющих отношение к церкви.
Я сказала:
— Я видела этот сгоревший дом у дороги. Не это ли Комптон Мэнор?
— О да, мадам. Это был Комптон.
— Когда случился пожар?
— О, должно быть, лет двадцать назад.
— Двадцать лет назад!
— Ужасная трагедия. Он начался в кухнях. Остов дома еще стоит. Интересно, почему его не восстановят или что-нибудь в этом роде? Стены еще крепкие. Их строили на тысячелетие. Разговоры ходили, но никто ничего не делает.
— А как же семья Комптонов?
— Это был их конец. Они погибли в огне. Мальчик и девочка. Это была трагедия. Люди все еще об этом говорят. И там еще были сэр Эдвард а леди Комптон. Они тоже умерли. В сущности вся семья была стерта с лица земли. Это была большая потеря для этих мест, поскольку Комптоны в то время являлись Кростоном. С тех пор все стало иначе. Нет знатной семьи, чтобы брать девушек в услужение и заботиться об интересах деревни…
Я почти не слушала. Про себя говорила: как же он мог быть Эдвардом Комптоном из Комптон Мэнора? Они же все мертвы.
— Почти все тела нашли. Они похоронены здесь на кладбище, на участке Комптонов. Я помню похороны. Мы часто о них говорим. Я называю это «днем траура Кростона». Вас интересует эта семья, мадам?
— Ну, я увидела дом… и это ужасно грустная история.
— Да. Они действительно были Кростоном. Оглядите эту церковь. Видите, они везде оставили знаки. Вон там впереди их скамья. С тех пор никто ею не пользуется. Если хотите выйти наружу, я покажу вам могилы.
Я последовала за ним к могилам, ощущая легкую дрожь.
Он сказал:
— Холодный ветер поднимается. У нас тут бывают сильные ветры, довольно пронзительные, когда дуют с востока.
Он прокладывал путь между могильных надгробий, и мы подошли к уединенному уголку. Мы остановились на хорошо ухоженном участке, где были посажены несколько штамбовых роз и лавров. Летом здесь должно быть очень красиво.
Потом он сказал:
— Это сэр Эдвард. Видите дату. Да, чуть больше двадцати лет. Все эти могилы… жертвы пожара. Это леди Комптон, а это маленькие Эдвард и Эдвина, его сестра. Бедные малыши. Не довелось пожить. Заставляет задуматься, не так ли. Ему было два года, а Эдвине пять лет. Не успели прийти в мир, как их забирают. Поневоле задумаешься…