От удивления я даже поздороваться не смогла — слова прилипли к языку.
Зато священник был сама любезность и приятность…
— Доброе утро, милая девушка, — сказал он с улыбкой. — Позволите посмотреть товар?
— Э-э-э, — уровень кофе в организме был недостаточным, чтобы ответить более внятно.
— Я ищу подарок для своей дорогой племянницы, — продолжил тем временем Митрик. — Ей нравится всё необычное, знаете ли. Особую любовь испытывает к старинным вещам.
Кивнув с таким видом, словно именно он здесь хозяин, а я так, мимо пробегала, служитель начал разглядывать витрины.
Ещё минуту я изображала статую, потом вспомнила о кофе и начала приходить в себя.
Глоток, ещё один, третий — та-ак, мозги заворочались. Отступив к прилавку, я принялась наблюдать за гостем, допивая остатки бодрящей жидкости — вот сейчас проснусь и вступлю в диалог.
Расскажу про товар, предложу варианты, заодно аккуратно порасспрашиваю священника о его жизни и дружбе с Тевлогием.
Увы, но мой план не удался…
— Так, а вот это что такое? — сказал посетитель заинтересованно. Он остановился возле застеклённой витрины с мелким товаром — брошки там, кулончики и прочая ерунда.
Последний судорожный глоток кофе и я, отставив кружку, приблизилась к Митрику.
Тут, вероятно, тоже следовало удивиться, но я даже глазом не моргнула. Просто из всех предметов с той полки, Митрик указывал на неприметный медальон из числа конфискованных вещей.
Речь шла именно об артефакте, причём сильном. Будучи существом, способным видеть волшебное мерцание, я морщилась — свечение было таким, что резало глаза.
А свойства медальона я определить пока не успела. Где уж тут, если с утра отбиваешься от начальника стражи, а ночами выслеживаешь гадов в городе?
Впрочем, ладно. Если без иронии, возможность была, однако руки пока не дошли.
— Мне нравится вон та вещица, — заявил священник. — Покажите, пожалуйста.
«Радостно» скрипнув зубами, я достала ключик и отперла витрину. Затем протянула Митрику нужный предмет.
Нет, в руки не дала! Схвати амулет за верёвку, я поднесла его к самому носу посетителя, но тот попытался вещицу вырвать.
— Ой, лучше не надо, — сказала я самым милым голосом. — Вещь старинная, для вашей безопасности её лучше рассматривать из моих рук.
Митрик не проникся, моя показательная неучтивость мужчину тоже не задела. Осенив себя святым знамением, он улыбнулся и указал на прилавок:
— Может быть пройдём туда?
Мы прошли. Я положила амулет на столешницу, и после недолгого разглядывания, Митрик снова потянулся рукою.
Я попыталась отодвинуть товар, но…
— Милая мисс Амирин, прекратите, — голос толстяка прозвучал любезно. — Я служитель храма, никакая скверна ко мне не липнет. Если что, боги оберегут.
Новый размашистый жест из числа религиозных, и Митрик взял амулет в руки. Всё это случилось в считанные секунды, с ловкостью карманника, я даже не успела приоткрыть рот.
— Мм-м… как интересно, — сказал посетитель. — Какая удивительная работа.
Пауза и продолжение:
— Сколько стоит?
— Пятьсот золотых, — скрипнув зубами, я назвала неадекватную с точки зрения простых горожан сумму. И хмыкнула насчёт «удивительности работы». Там просто кусок тёмного камня с дырочкой, висящий на шнурке!
— Пятьсот? — вскинулся Митрик. — Как-то многовато.
Я мысленно потёрла ладошки. Отлично, вот покупатель и соскочил.
— Вещь старинная, — принялась объяснять ценник я. — Уникальная. Возможно, наделённая дополнительными свойствами, о которых мы ещё не знаем.
— Ещё? — уточнил заинтересованно. — То есть вы можете определить?
— Я продаю антиквариат много лет, — моя улыбка напомнила оскал крокодила. — Конечно я кое-что умею, святой отец. Не всегда, но…
— Понятно, — перебил Митрик. И назвал свою цену: — Триста!
Можно было сказать, что товар не продаётся, но такие заявления всегда вызывают лишние вопросы. А во мне всего одна кружка кофе и ночь практически бессонная.
— Пятьсот, святой отец.
— Триста пятьдесят.
Он торговался долго и безуспешно, я была непреклонна. В итоге прозвучало неприятное:
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Хорошо, будь по-вашему, мисс Амирин. Пятьсот! — кажется, меня возненавидели в этот момент.
Я вежливо кивнула.
— Прекрасное решение, святой отец. Только есть небольшая проблема. Точнее не проблема, а особенность, конкретно по этому товару.
Покупатель уставился хмуро, а я озвучила:
— Кулон не мой, его предоставило на реализацию государство. А у государства свои правила, и они жёстче… в общем, отсрочек тут нет, нужно внести всю сумму сразу. Без этого не получится.
Митрика слегка перекосило, а я наоборот порадовалась. Пока священник будет ходить за деньгами, амулет благополучно «потеряется». Или его «выкупит» кто-нибудь другой, более шустрый. В любом случае к Митрику артефакт не попадёт.
Но…
— Хорошо, мисс Амирин.
Священник порылся в карманах и вытащил два мешочка. Бухнул их на прилавок с заявлением:
— Пятьсот. Проверяйте.
Моё веселье вместе с хорошим настроением улетучилось, улыбка стала напряжённо-натянутой. Так, я такого не планировала. Ведь правда не успела разобраться со свойствами конфискованного амулета и пока не собиралась его продавать.
Глава 27
Это была одна из самых неприятных сделок в моей жизни. Мы со святым отцом не просто заспорили, а поругались в пух и прах.
Я начала гнуть своё — юлить, хитрить, выкручиваться, а он не поддавался. Упёрся как баран, требуя продать амулет.
В итоге прозвучало то самое, нежелательное:
— Прошу прощения, но этот товар не продаётся.
Только менять позицию было поздно, а Митрик оказался совсем непрост.
— Что значит «не продаётся»?
— То и значит.
— Пять минут назад он продавался.
— А теперь ситуация изменилась, — я развела руками.
Пузатый неприятно оскалился, демонстрируя ровные, излишне белые зубы.
— Милая девушка, а напомните-ка мне, что написано в «Законе о Торговле» Ризленда? Разве там нет пункта, что торговец не имеет права отказать подданному королевства в сделке без видимых причин? Кажется, за это полагаются неделя ареста и штраф?
Я аж задохнулась от такой наглости, и покраснела. Да, пункт в законе имелся, но за всю мою жизнь Митрик был первым, кто ссылался на этот закон.
Это было возмутительно, неприятно и требовало ответного щелчка по носу, и я уже приготовилась ответить едко, а потом успокоилась.
Меня напрягало стремление священнослужителя купить артефакт, он явно знал о нём больше, нежели я. Он вообще держался так, словно амулет его собственность, будто Митрик успел присмотреть его ещё на чёрном рынке, а тут Грэм Эйнардс со своей конфискацией.
Но почему я так переживаю? Нужно наоборот расслабиться — продать амулет и проконтролировать что будет. Теперь же очевидно, что Митрик и Тевлогий что-то замыслили. Причём плохое — ведь добрые честные люди ночами по городу не шастают, они дома спят!
— Ну что же вы, мисс Ами? — прозвучало ядовито.
Я ответила на его оскал не менее широкой улыбкой и скала:
— А забирайте.
Брови служителя резко взлетели вверх.
Но это был миг. В следующую секунду Митрик притворился, будто никакого спора между нами и не случилось — превратился в одну сплошную любезность. Я аж поёжилась от такой перемены. Не люблю актёров вне театра, особенно вот таких.
Я приняла мешочек с деньгами, протянула покупателю висящий на шнурке камень и пожелала «всего доброго». Каюсь, последнее прозвучало как проклятие.
Только Митрик не расстроился:
— А вам чудесной торговли, — да, меня прокляли в ответ.
Когда посетитель ушёл, я зарычала, а с верхней полки центральной витрины донеслось:
— Что это было?
Вопрос риторический, я промолчала.
— Ами, тут что-то нечисто, продолжила Габи. Он торговался так, будто что-то знает про этот предмет.