в помещение вечером.
— Как дела? — спросил он, опустившись на пустой стул напротив неё.
— Когда я закрываю глаза, всё, что я вижу перед собой это бумаги и ещё больше бумаг. Думаю, сегодня ночью я буду убегать от какого-нибудь счёта.
Он улыбнулся.
— Не может быть всё так плохо.
— Хочешь поменяемся? — она приподняла одну бровь.
— Не, — быстро ответил он, качая головой. — Я оставлю это для твоих умелых рук. Ты готова закончить на сегодня?
— Уже так поздно? — она взяла телефон со стола и проверила время.
— Уже почти семь.
Она потёрла шею и выгнула спину. Её мышцы задеревенели от долгого сидения в одном положении.
— Я потеряла счёт времени.
— Давай уже. Пошли. Весь этот беспорядок будет ждать тебя завтра. Он никуда не денется.
Она так устала. Так устала бороться с чувством вины или даже думать о той печали, что вошла в её жизнь два года назад, и теперь покинула её. Именно эта отупляющая усталость принесла ей мгновенное облегчение, избавив её от того ада, с которым ей так долго приходилось иметь дело.
Прислонившись головой к стеклу, она смотрела на уличные фонари, пока Майлз вёз их к себе. Её веки были такими тяжелыми.
Кто-то осторожно потряс её, а затем ещё раз более настойчиво.
— Что? — пробормотала она, не желая покидать тёплую темноту.
— Пойдём, Джесс, — проговорил Майлз, помогая ей выйти из машины.
Он прижал её к себе, а она закрыла глаза и положила голову на его плечо.
Она пыталась переставлять ноги, но с трудом контролировала свои движения, поэтому споткнулась.
— Я так устала.
Майлз вздохнул, после чего без труда поднял её.
— Думаю, я сегодня перетрудил тебя.
Она кивнула, и крепче прижалась к нему в его тёплых объятиях.
Он отнёс её в её комнату, после чего положил на кровать. Он помог ей снять туфли, а потом накрыл одеялом, но она уже почти спала. Он постоял в ногах её кровати несколько минут, наблюдая за ней, после чего выключил свет и закрыл дверь.
Иногда она просыпалась посреди ночи, потому что ей хотелось есть. Было два часа ночи, и она решила выпить немного воды. Последнее, что она помнила, это дорогу домой в машине, и ещё она смутно помнила, как Майлз отнёс её в кровать. Она выпила полстакана воды, и вылила остатки в раковину.
Она так давно не чувствовала себя такой уставшей. После того, как она хорошо поработала и заняла свою голову другими мыслями, она смогла, наконец, нормально поспать. Она глубоко вздохнула, после чего вернулась в кровать и нырнула под одеяло.
Какое-то время она лежала и смотрела в потолок, но вместо того, чтобы позволить чёрным мыслям проникнуть в её голову, она сосредоточилась на работе, которая ждала её завтра. Она обдумывала, как создать лучшую систему хранения счетов, вместо того, чтобы сражаться с теми вещами, которые она не могла изменить, или с тем, с чем она была не готова столкнуться.
Но это ей не помогало, так как окружающее её пространство было наполнено воспоминаниями — и они были такими яркими, что если бы она позволила себе поверить в это, она бы увидела Дилана, облокотившегося о дверной косяк и дразнящего её из-за отсутствия художественного таланта, а также её саму, угрожающую разрисовать его краской с помощью кисти, которую она держала в руках, готовая обрызгать его с головы до ног, чтобы доказать ему, что она могла это сделать… Она хотела крепко ухватиться за прошлое и никогда его не отпускать. Но это воспоминание начало растворяться, и всё что ей осталось — это пустой проём двери и такая печаль в сердце, что ей было сложно дышать от душивших её слёз.
Она села и прижала колени к груди. Какое-то время она раскачивалась туда-сюда, пока её эмоции не поутихли, и ей не стало легче дышать.
Она посмотрела на время, зная, что ей надо ещё поспать, в противном случае она будет ворчливой и раздражительной. Тем более, учитывая тот объём работы, который ей надо было проделать, ей нужна была вся энергия, которая у неё только была.
Она легла на бок и попыталась немного поспать, засунув руки под подушку.
Через некоторое время усталость взяла своё, и она почувствовала, что её веки сделались тяжелыми.
— Всё хорошо, Джесс.
Этот голос был таким знакомым. Это был Дилан.
Густой туман рассеялся, и сквозь него начал проникать свет, осветивший фигуру, стоящую перед ней. Это был он, и её наполнило чувство облегчения.
— Дилан, — прошептала она, не веря тому, что видели её глаза. — Это, и правда, ты?
Он кивнул.
— Всё хорошо, — проговорил он снова.
Она покачала головой.
— Нет, не хорошо.
Теперь никогда уже не будет хорошо. Она открыла и закрыла глаза, не веря тому, что она видела, но он не исчезал.
Он улыбнулся ей такой знакомой улыбкой, которая всегда заставляла её чувствовать себя хорошо, но на этот раз этого не случилось. Она всё ещё несла в себе столько вины и не могла её отпустить.
— Прости меня, мне так жаль.
Её голос прозвучал хрипло, и она попыталась дотронуться до него.
Если бы она могла коснуться его, её боль утихла бы. И она смогла бы снова почувствовать себя цельной. Если бы только она могла коснуться его… Но она не могла. Как бы она ни пыталась, она не могла достать до него. Её рука вытянулась, пальцы были всего лишь в дюйме от него. Он ускользал от неё, так же как он сделал это при жизни.
Вот он здесь, и на следующий день его уже нет. В одно мгновение всё изменилось.
— Всё хорошо, — его голос резонировал сквозь неё. — Я не хочу, чтобы ты несла в себе эту боль.
В его зелёных глазах было понимание. Тяжелая печаль проникла ей в сердце.
Его голос звучал всё дальше и дальше, она запаниковала.
— Не бросай меня.
Она ещё не исправила все свои ошибки.
Он улыбнулся, что заставило её сердце воспрянуть на какое-то мгновение, после чего паника захватила её. Туман становился всё гуще, и он начал исчезать.
— Не бросай меня снова, — взмолилась она. Боль от потери казалась такой же свежей, как в тот день, когда он ушёл. Она упала на колени, и из неё вырвался стон. — Пожалуйста, не бросай меня.
Но как бы она ни умоляла, ничего нельзя было изменить. Через пару мгновений от него не осталось и следа.
— Отпусти.
Это были его прощальные слова, которые донеслись до неё.
Она закрыла рот руками, чтобы прекратить