Читать интересную книгу Власть над властью - Юрий Мухин

Итак, НКВД несет дело в Политбюро, и Политбюро его рассматривает и очень тщательно. По этому вопросу Политбюро заседает три раза. Можно сказать, что это глу­по, ведь Политбюро слышало только одну сторону — обви­нителей, а защитников, а самих подсудимых не было на этих заседаниях. Как это ни странно, они были! Председатель партийного контроля, член Политбюро Шкирятов выезжал в тюрьму и там лично, один на один допросил всех обви­няемых, и они... признались ему в шпионской деятельно­сти. Председатель трибунала Чепцов в своей объяснитель­ной записке маршалу Жукову писал: «Надо отметить, что Лозовский (руководитель шпионского центра. — Ю.М.) на допросах давал Шкирятову яркие показания о своей и дру­гих антисоветской деятельности».

Интересно, а вы, читатели, какое бы приняли решение, рассмотрев на месте Политбюро это дело о шпионаже — пре­ступлении, за которое по законам страны полагается смерт­ная казнь? И вы бы наверняка решили так, как Политбюро решило судьбу шпионов — судить и расстрелять.

Но что значит: «Политбюро решило»? В законах стра­ны о Политбюро нет ни слова, его решение для суда силы не имеет. Более того, как будет видно, это решение нико­му и не предъявлялось. Политбюро оставило суду возмож­ность поступить по совести, хотя для себя его члены поня­ли, что обвиняемые — мерзавцы, но суду они этого не гово­рили. По мнению Политбюро, суд должен был сам до этого дойти. Заслушать обвинителей, заслушать подсудимых и ре­шить. По совести.

Но не тут-то было. Председатель трибунала Чепцов уже на первых заседаниях начал сомневаться в вине подсудимых. (Суд шел больше двух месяцев.) Раз возникли сомнения, то в зависимости от их степени судья должен был либо оправ­дать подсудимых, либо вернуть дело следователям для поис­ка более серьезных доказательств и устранения противоре­чий. Но так поступил бы порядочный судья, делократ.

А бюрократ делает так. Председатель трибунала Чепцов начинает старательно выяснять, действительно ли у Сталина и Политбюро есть мнение расстрелять членов несчастного Еврейского комитета. Прямо спросить, как ему поступить с подсудимыми, он не может: он же судья и должен подчи­няться только закону и своей совести. Решение Политбюро ему не показывают. И он начинает ходить по начальни­кам, не имеющим отношения к суду, и излагать им свои сомнения в виновности подсудимых. Он ходит к минист­ру ГБ Игнатьеву, к его заместителям Рюмину и Гришаеву, к Шкирятову, к Маленкову. Убедившись, что действитель­но расстрел подсудимых не противоречит мнению началь­ников, он завершает процесс и вместе с другими судьями своим приговором дает команду расстрелять людей, кото­рых он считает невиновными.

Еще раз: он судья, ему никто и ничего в этом деле ни приказывать, ни указать не может, да никто и не приказы­вал. Ему было дано право решить все самостоятельно. Но он упорно игнорирует свою самостоятельность и стремится получить приказ от тех, кого считает начальниками. И после убийства невиновных он без малейшего сомнения оправ­дывается перед Жуковым: дескать, я же ходил по начальст­ву, предупреждал его! Мало того, что он сам оправдывает­ся, его и А. Ваксберг оправдывает, считает чуть ли не геро­ем: «Даже в тех немыслимых условиях была возможность сопротивления адской машине уничтожения». Но ведь это именно Чепцов и был адской машиной уничтожения! Ведь он дал команду расстрелять. Он, а не Сталин или Берия. Чему же он «сопротивлялся»?

Это алчное стремление бюрократа сделать не так, как тре­бует Дело, а только так, как желательно начальству, снима­ет с него ответственность за любые преступления не толь­ко в своих глазах, но и в глазах наших недалеких журнали­стов и писателей.

Посмотрите, что дальше пишет А. Ваксберг: «Насколько, наверное, тому же Чепцову было отрадней активнейшим об­разом участвовать потом в реабилитации жертв произвола и в суде над палачами».

Вот уж действительно «отрадно». Борьбу с культом лич­ности чепцовы начали с того, что по заданию Хрущева и Маленкова сфабриковали против Берии дело и уничтожи­ли его. Это Ваксберг называет судом над палачами. А потом чепцовы начали снова принимать в суд дела все тех же лю­дей, но теперь уже не для того, чтобы их расстрелять и этим выслужиться перед начальством, а для того, чтобы ранее убитых ими реабилитировать на радость начальству. Что касается лично Чепцова, то он в реабилитации собствен­но идо убитых жертв не участвовал — закон это не допус­кает. Зато «отрадно» было прокурорам — они участвовали! Подполковник юстиции военный прокурор Кожура в 1952 году своей подписью гарантировал, что следователи прове­ли следствие без всякого нарушения законности, и потре­бовал от трибунала, чтобы тот немедленно приговорил к расстрелу «космополитов безродных», а в 1955 году своей подписью подтвердил, что все «космополиты безродные» из Еврейского антифашистского комитета невиновны и потре­бовал от трибунала, чтобы их всех реабилитировали.

Из-за прокурорско-судейских бюрократов сегодня уже невозможно сказать, были или нет члены этого комите­та шпионами. Поскольку ни в 1952, ни в 1955 году никто этого дела не расследовал и никто их по закону не судил. Прокурорско-судейская гоп-компания из шкуры лезла, что­бы на их деле завоевать авторитет у начальства. И только. На закон, на судьбы людей этой компании было в высшей степени наплевать. Ради своей должности и карьеры они и тогда, и потом нагло извращали и факты, и суть дела. Из-за них огромный кусок нашей истории покрыт мраком не­известности. Верить нашим юристам абсолютно невозмож­но. Безопаснее верить базарным жуликам.

Вот, например, генерал-лейтенант юстиции Б.А. Викторов в своих мемуарах «И поставил свою подпись... » сообщает о «доблестной» работе по реабилитации «жертв сталинизма».

В частности, он пишет о судьбе расстрелянного в 1938 году заместителя наркома обороны Я.И. Алксниса. Утверждается, что Алкснис признался в том, что он немецкий шпион, под воздействием насилия со стороны следователей НКВД. Если бы об этом сказал кто угодно, но не прокурор, то в это мож­но было бы поверить. Но наш советский прокурор не мо­жет не извратить, не сфальсифицировать факты, у нашей Фемиды это уже хроническая болезнь. Викторов «доказы­вает», что Алкснис не был немецким шпионом, так как у Викторова есть «документальное подтверждение» этому: «В «Списке-справочнике по СССР», изданном начальни­ком немецкой полиции безопасности и СД до нападения Германии на Советский Союз, есть, например, такие строки: «Алкснис (он же Астров) Яков Иванович отнесен к катего­рии лиц, опасных для фашистского режима, которые под­лежат аресту в случае захвата советской территории гитле­ровскими войсками». Своих шпионов, разумеется, расстре­ливать не стали бы».

Разберем цитату в цитате. На первый взгляд, Викторов поступил как честный человек, найдя этот справочник и добросовестно переведя из него абзац. Но... Во-первых, если Алкснис шпион, то его фамилия обязательно должна быть в этом справочнике — не дураки же немцы давать сигнал НКВД. Во-вторых, такой справочник мог появиться не ранее начала 1941 года, так как решение разрабатывать план напа­дения на СССР Гитлер принял летом 1940 года, а от высад­ки в Англию немцы отказались только в конце того же года. Получается, что Гейдрих в 1941 году не знал, что Алкснис в 1938 году был расстрелян? В-третьих, мы иногда всех лиц кавказской национальности называем грузинами. Это воз­можно. Но невозможно, чтобы армянин назвал себя грузи­ном. Только итальянцы называли себя фашистами. Немцы же были национал-социалисты. Немыслимо, чтобы Гейдрих власть фюрера назвал «режимом», а этот режим еще и фа­шистским. Так может говорить только советский прокурор. В-четвертых, невероятно, чтобы германские вооруженные силы Гейдрих назвал даже не войсками фюрера, а «гитле­ровскими войсками».

Эта цитата из «справочника» — наглая фальшивка, сфаб­рикованная прокуратурой в угоду начальству. И теперь ясно что у прокуратуры 60-х годов не было доказательств того, что Алкснис не шпион, и она должна была эти доказатель­ства сфабриковать. А это бросает тень вины в шпионаже на того, кого прокуратура вроде бы пытается обелить. Вот уж воистину услужливый дурак опаснее врага.

Тому, что в убийствах невиновных в период «сталиниз­ма» обвиняются не истинные убийцы, а НКВД, есть причи­на. Но ее мы рассмотрим, когда будем описывать свойства бюрократа. Сейчас же остановимся на том, что мы реально получили от такого извращения истины.

Суды как выступали, так и продолжают выступать в хо­луйской роли перед начальниками любых рангов. Впереди них холуйствует прокуратура. Закон, который защищает лю­дей, остается без защиты. Тут надо уточнить. Начальство ведь не против того, чтобы в стране было тихо и спокой­но. Поэтому борьба с убийцами, ворами и прочим уголов­ным сбродом велась судами в русле закона (с извращениями конечно). Но если желание начальства, желание тех, перед кем законники хотят выслужиться, расходится с законом, они сразу забывают о законе и начинают выслуживаться Это убийцы хуже убийц мафии: те хоть не лицемерят, уби­вая за деньги. Прокуроры и судьи убьют невиновного, что­бы сохранить свои кресла и зарплату, то есть за те же день­ги, но будут при этом корчить мину защитников закона и государства.