В Мараду мы отправились на той же повозке, присоединившись к одному из уходящих из города караванов, и всю дорогу Канс выпытывал у своего неразговорчивого брата информацию о семье и обычаях урхов. В первый день я прислушивался и пытался даже что-то запоминать, но потом махнул рукой и решил, как следует отоспаться.
Нет, мне, конечно, было интересно узнать, как у них там все устроено, но зачем забивать голову ненужной тебе информацией? Особенно, когда у тебя есть о чем думать.
Вот, например, почему Алата выгнала нас из Калары? Ведь вряд ли мы ей чем-то могли помешать. Тут скорее другое… С учетом последних событий можно предположить, что это как-то связано со мной и моим намерением отправиться в Кенай. Иных вариантов я просто не вижу…
— Что-то не так? — голос Канса оторвал меня от размышлений. — Мы о чем-то забыли?
Музыка в зале стихла. Танцовщицы убежали со сцены, а следующее представление ещё пока что не началось. Канс уже успел поесть, и ему обязательно нужно с кем-то поговорить. Из Грона собеседник не очень хороший, а вот я на эту роль подхожу.
— Не знаю, может быть, и забыли, — я пожал плечами и взял со стола пиалу. — Думаю, почему Алата выставила вас из города вместе со мной? Вы-то ей каким боком понадобились?
— А может быть это тебя вместе с нами? — Канс усмехнулся и плеснул себе в чашку вина. — На самом деле ответ тут только один: в Кенай мы отправимся вместе.
— Так и есть! — поддержал брата Грон. — Боги свели нас с тобой неслучайно.
— Мне кажется не только нас, — Канс залпом выпил вино и, вытерев рукавом губы, задумчиво повертел в руке пиалу. — Полагаю, рыжая ищейка, те кастрюли, и даже бесовка тоже во всем этом как-то замешаны. Не удивлюсь, если мы ещё с ними встретимся.
«Ну с рыжей я бы встретиться не отказался», — с грустью подумал я, а вслух произнёс:
— А этот твой, лопоухий, он что обещал?
— Сказал, что разузнаёт все в течение пары часов, — Пересмешник посмотрел в сторону выхода. — Ты решил сегодня идти к алхимику?
— Да, — я кивнул, сделал глоток вина и поставил пиалу на стол. — Не вижу смысла откладывать. Раньше начнем, раньше закончим…
В Мараду мы прибыли вчера днём. По совету караванщиков поселились в трактире на восточной окраине города и решили до утра отдохнуть. При этом отдыхали по-разному. Мы с Гроном прогулялись на центральный базар, а Канс весь оставшийся день и половину ночи провёл в каком-то местном притоне. На самом деле и мне, наверное, стоило с ним туда прогуляться, но я все-таки решил от этого воздержаться.
Когда у мужчины долгое время нет женщины, он привыкает и не сильно напрягается по этому поводу. Стоит же ему хоть раз с кем-нибудь переспать и жить становится немного сложнее. Захочется повторить, и будешь потом цепляться взглядом за каждую юбку. Сейчас у меня и без этого хватает в жизни забот.
Самим искать приятеля Освальда нам не хотелось, поэтому утром Канс нашёл какого-то местного проходимца и поручил ему разузнать, где проживает алхимик. Очень хотелось надеяться, что этот Сарик никуда не уехал и по-прежнему проживает в Мараде. Собственно, так и случилось.
Как выяснилось, приятель Освальда жил неподалёку от трактира, в котором мы с ребятами остановились. В восточном пригороде, возле озера за небольшой рощей.
Понимая, что можем уже не вернуться, мы закупили у трактирщика продукты, расплатились, но комнаты оставили за собой. В удачу верить нужно, но лучше всегда оставлять запасной вариант. Да и повозку брать с собой не хотелось.
Добирались около часа. Выйдя из города через восточные ворота, прошли по садам до яблоневой рощи, и за ней обнаружилась небольшая застройка. Дом приятеля Освальда нашелся в самом ее конце, неподалёку от озера и, судя по его виду, дела у алхимика шли достаточно хорошо.
— А неплохо так живут рыцари колб и реторт, — хмыкнул Канс, оглядывая внушительный забор усадьбы. — Эх, не тем мы, Грон, с тобой занимаемся.
— Ага… конечно, — урх усмехнулся и посмотрел на брата. — Напомнить, сколько ты учился читать?
— Да кто ж знал? — Пересмешник дурашливо пожал плечами. — Только мне почему-то кажется, что одними приворотными зельями дело тут не обходится.
Жилище алхимика выглядело внушительно и напоминало загородную резиденцию какого-нибудь барона. Тут один только забор стоил целое состояние. Навскидку четыреста шагов по квадрату и пять локтей высотой. Столбы — по шесть штук на каждую сторону, с резными фонарями наверху и коваными скобами креплений. Ворота массивные из черного дерева, обиты стальными полосами. И да, Канс прав, на приворотные зелья такую красоту не отстроить. Впрочем, если ты знаком с правителем города, то и зелья у тебя покупают по очень хорошей цене.
— Главное, чтобы он был дома, — со вздохом произнес я и, подойдя к воротам, три раза стукнул молотком по стальной пластине на двери.
Во дворе тут же залаяли сторожевые собаки. Мгновение спустя их лай подхватили псы из соседних усадеб. Вторя собакам, противно закаркали на деревьях вороны.
Слушать этот концерт пришлось минут пять, когда окошко на двери открылось и в нем появилась хмурая физиономия охранника:
— Чего надо?
— К Сарику Отмеченному, от его приятеля Освальда Харди из Агира, — произнес я и, отшагнул назад, позволяя охраннику как следует нас рассмотреть. — Дело у нас к нему. Важное…
— И какое же дело? — остановив взгляд на Гроне, поинтересовался охранник.
— Важное, — спокойно повторил я. — Не для твоих ушей, уважаемый.
Мужик за воротами хмыкнул, обвел нас недоверчивым взглядом и, захлопнув окошко, куда-то ушел. Ещё минут десять мы слушали лай собак, когда за воротами снова послышались шаги.
Громко лязгнул засов, дверь открылась, и высокий охранник в кольчуге холодно произнёс:
— Заходите! Руки на виду! Оружие не лапать!
Встречать нас пришла целая делегация: пятеро охранников в броне с короткими копьями и худощавый зеленоглазый вакиец.
Оно и понятно… Трое мужиков, один из которых урх, выглядят довольно опасно. И глаза у нас тоже зелёные. Не у меня в смысле, а у ребят.
А вообще забавно… Сила почти всегда перекрашивает хрусталики, но в отличие от белобрысого Канса, у смуглых темноволосых вакийцев зеленые глаза смотрятся как на корове седло. Впрочем, у меня с цветом глаз тоже куча проблем. Слишком они приметные.
Зайдя внутрь, мы оказались в большом ухоженном саду с декоративными фонтанами, беседками и фигурными клумбами. Пахло тут соответственно: приторно-сладко с нотками цитруса.
— Красиво! — оглядевшись по сторонам, восхищенно произнёс Канс. — Обожаю цветущие яблони.
— Тут нет яблонь, — хмуро буркнул Отмеченный и сделал приглашающий жест. — Идите за мной! Господин вас ожидает.
При этих словах Канс изобразил на лице обиженную растерянность, но я не стал досматривать концерт и, сдержав улыбку, направился за провожатым. Уверен, что Пересмешник прекрасно разбирается в яблонях, вишнях и прочих плодовых деревьях, а дурака он изображает специально. Чисто по бандитской привычке. К идиотам относятся с небрежением и обращают на них чуть меньше внимания. Нет, вряд ли нам придётся тут драться, но подстраховаться все равно будет нелишне.
Дом у алхимика соответствовал всему остальному. Большой, трехэтажный из белого камня.
Не доходя двадцати шагов, наш провожатый остановился и, кивнув на небольшую беседку под деревом, объявил:
— Дальше кто-то один. Остальные подождут здесь.
Спорить с ним никто, естественно, не стал. Ребята остались в беседке, а мы с проводником и двумя охранниками направились в дом.
Сарик Отмеченный ожидал меня на веранде. Невысокий, полноватый и рыхлый, с добродушным лицом, он выглядел полной противоположностью Освальда. Впрочем, взгляд у алхимика был такой же, как и у моего погибшего друга. Спокойный, холодный и изучающий.
Заметив меня, Сарик поднялся со скамьи, шагнул навстречу и, сделав приглашающий жест, произнес:
— Я приветствую вас, господин граф, в моем скромном жилище. Проходите, присаживайтесь.