Читать интересную книгу Убийца - Лис - Эллери Квин

Тальботу пришлось несколько раз откашляться, прежде чем он сумел выговорить:

— Так и было. Я вкалывал за двоих. — В голосе послышалась очень странная оборонительная нотка.

— Да, Тальбот. Должен сказать, ты и правда вкалывал, — отозвался брат.

По легкому покалыванию в руках Эллери понял, что с самого начала он что-то затронул — что-то такое, что никак не всплыло на процессе. Почему это проявилось сейчас, он понятия не имел. Конечно, двенадцать лет тюремной камеры могли сильно изменить шкалу человеческих ценностей, и то, что тогда заставило его промолчать, сейчас побудило говорить.

А Тальбот все никак не мог толком прокашляться.

— Этот день я вижу как сейчас… — продолжал Баярд.

— Извините, какой день? — уточнил Эллери.

— Тот день, мистер Квин, когда Джессика окрепла настолько, что впервые смогла сойти вниз. Было прекрасное, теплое, солнечное утро в начале июня. Нет, пожалуй, нельзя сказать «в начале июня». Это было 14 июня. Не думаю, что я когда-нибудь забуду эту дату. 14 июня 1932 года.

Поглядывая вокруг, Эллери подумал: «Да, ты не забудешь, да и никто здесь не забудет».

— Комната выглядела… точно так, как сейчас. Окна распахнуты, занавески колышутся, я удобно устроил жену здесь на диване. Укрыл ее вот этой самой шалью и подтолкнул вокруг. Джесси ужасно гордилась этой шалью. Она ее сама связала.

— Я помню, — прошептала Линда, держась за Дэви и прижимая к груди изъеденный молью мальчишеский свитер. — Я часто просила эту шаль поиграть в дочки-матери, а тетя Джесси всегда говорит: «Ну, детка, ты ее только испачкаешь» — и взамен дает мне печенье.

Баярд слабо улыбнулся:

— Да, Линда, Джессика всегда была такая чистюля и аккуратница… Ну так вот. В то утро она себя чувствовала вполне хорошо. Даже разрумянилась, я так думаю, она поволновалась: все-таки после стольких дней в постели в первый раз спуститься по лестнице! И отказалась от завтрака — говорит, не проголодалась. Я забеспокоился: как же так, ведь Джесси ничего не ела с самого ужина, а ей нужно поправляться. Я стал ее уговаривать, чтобы съела яичницу или хоть тостик с маслом, а она начала сердиться. А мне доктор Уиллоби велел ее не волновать, поэтому, когда она согласилась мне в утешение выпить стакан виноградного соку, я решил: пусть хоть так, и больше ее не донимал.

— Кажется, в это время у вас в доме не было прислуги? — спросил Эллери.

— Не было постоянной прислуги, мистер Квин. Наша служанка Мейзи Лерош от нас ушла, Джессике нужно было время, чтобы найти хорошую домработницу, но тут она слегла с пневмонией, и я через Эмили нанял одну полячку из Лоу-Виллидж, она приходила два раза в неделю убирать дом — всего несколько часов в неделю. А мы с Дэви научились готовить еду и мыть посуду. Помнишь, Дэви?

И снова Дэви ответил:

— Я помню, папа.

— В то самое утро приходящей уборщицы в доме не было?

— Нет. У нее были свободные дни.

— Насколько я помню свидетельские показания, Дэви был в школе.

— Да, здешняя школа не отпускает ребят на лето до конца июня. Мы с женой были в доме одни.

Шеф полиции Дейкин кашлянул:

— Извините… Это не совсем так, мистер Фокс. Разве здесь не было вашего брата?

— А, да. Я думал, он спрашивает про то, когда я привел Джесси вниз. Да, Тальбот тоже был, но немного позже.

— Ну и что, об этом же говорили на суде, — задыхаясь, выпалила Эмили Фокс. — И коли на то пошло, я тоже тут была. Я заглянула к Джесси с цветами.

— Все по порядку, миссис Фокс, — улыбнулся Эллери. — Да, я помню показания по этому пункту. Ваш муж заглянул, чтобы обсудить с братом некоторые вопросы по поводу цеха. Так, джентльмены?

— Нет! — чуть не рявкнул Баярд.

— Нет? — удивился Эллери.

— Нет! Я обещал говорить правду и буду говорить правду. И тебе, Тальбот, лучше не обманывать! Я не знаю, какое это имеет значение, если оно вообще имеется, но мистер Квин хочет правды, и, ей-богу, он ее получит! Я двенадцать лет провел в тюрьме, а Джесси двенадцать лет спит под деревом на кладбище Твин-Хилл. Нам больше ничто не может повредить. А если это вредит вам с Эмили… извини, Тальбот, но мой сын значит для меня больше, чем кто-либо другой!

Тальбот, открыв было рот, закрыл его, так и не использовав по назначению речевой механизм. Он побагровел и покрылся потом.

— Вы имеете в виду, Баярд, что ваш брат заглядывал к вам в то утро не с целью обсудить деловые вопросы?

— «Заглядывал». Это вообще не то слово. Я ему позвонил, сказал, что нужно поговорить и чтобы обязательно пришел. И речь не о бизнесе, нет.

В полном замешательстве Дэви переводил взгляд с отца на дядю и обратно.

— Но Тальбот свидетельствовал под присягой, — мягко сказал Эллери, — что это была чисто деловая беседа. И я не заметил расхождений в показаниях вашего брата.

Баярд усмехнулся — прямо как лис, подумал Эллери; и правда, каким-то странным образом его лицо стало напоминать лисью морду.

— В то время я думал, что так будет лучше. Джесси только что умерла, и я не мог себя заставить вытаскивать на суд то, что сплетницы вроде Эмелин Дюпре будут потом бросать на могилу моей жены.

— Другой мужчина! — вскрикнула Эмили.

До этого момента жена Тальбота стояла спокойно, сдерживая себя, но только все больше бледнея. Теперь она выпустила свою муку, словно где-то глубоко внутри ее прорвало плотину.

* * *

Вот уже кое-что и раскрылось в самом начале квиновского расследования, а сам Квин отступил в сторонку, наблюдая, как оно раскрывается.

На суде говорилось о «другом мужчине», но, несмотря на энергичные усилия обвинения — и, конечно, защитника, — загадка, связанная с личностью «другого мужчины», так и не получила разрешения. В конце концов, ее просто отбросили без ответа. Но не ранее чем жюри присяжных уверилось, что Джессика Фокс, Баярд Фокс и неизвестный мужчина составляли обычный треугольник — вот вам и мотив, понятный даже самому твердолобому присяжному. Основной факт бросался в глаза: только Баярд Фокс мог отравить жену. И этот факт подтверждался подробными и неопровержимыми свидетельствами.

Тем не менее, обнаружить теперь, вдруг, по прошествии двенадцати лет, что «другой мужчина» и правда был, да притом не какой-то чужак с белым пятном вместо лица, а родной брат Баярда Фокса… этот мотив почему-то стал казаться более серьезным.

Эллери сложил вместе отдельные части картины — собрал их с разных сторон этой сырой, пыльной комнаты. Баярду тогда было сорок лет, Тальботу — сорок один, Джессике и Эмили — по тридцать пять, Дэви и Линде — десять и девять. Две семьи живут рядом: вот мужественный, видный Тальбот Фокс со своей робкой, несколько увядшей Эмили и веселой малышкой Линдой; а вот худой, замкнутый, всегда немного печальный Баярд Фокс и высокая, страстная женщина, его жена. И малыш Дэви.

Вполне понятно, что так и должно было случиться, подумал Эллери. Хотя, судя по протоколу суда и газетным отчетам той поры, никто ничего не заподозрил. Тайное становится явным, но иногда оно само выбирает время, когда появиться на свет.

А Баярд заявил невозмутимо:

— Впервые я почуял неладное, когда Джессика заболела пневмонией. По ночам она иногда бредила и однажды, пока толстая сиделка — мисс Грюнигер — отдыхала в соседней комнате, и я был с женой один, она стала звать моего брата. Нельзя было ошибиться, почему она его звала. После этого я все время был настороже, прямо как детектив, и при первой возможности избавился от обеих сиделок. Не хотел пересудов.

Затем это случилось снова. Я не мог закрывать на это глаза, хотел я того или нет. И тогда я начал замечать разные вещи — много чего, мелочи всякие — то, чего раньше не видел. Заботу брата о моей жене. Как жена на него смотрит, когда думает, что никто не замечает. Как Тальбот звонил. Вот такие вещи.

К тому моменту, когда Джесси окрепла настолько, чтобы вставать с постели, я знал практически всю эту историю, хотя не сказал об этом ни слова ни ей… ни ему.

— Все это в прошлом. Это прошло, и с этим покончено, — глухим голосом произнес его брат. — Баярд, ради бога, какой смысл ворошить все это сейчас?

— Он хотел правду, — сказал Баярд с той же причудливой лисьей усмешкой. — Ведь это правда, Тальбот, а?

— Да! — выкрикнул его брат. — Да, это правда, черт побери! Согласен, все так!

— А я столько лет жил в твоем доме, — с этой своей милой улыбочкой сказал Дэви.

— Дэви! Мама, пожалуйста… — испуганно заметила Линда.

Но Эмили упала в пыльное кресло и невидящим взглядом уставилась в окно.

— Ну, Эмили, — привычно занудил Тальбот, но тут же и умолк, посерев лицом.

— Я ничего не говорил и не предпринимал, — почти мягко продолжил Баярд, — до того утра, когда Джессика сошла вниз. В то утро, перед тем, как помочь ей, я позвонил Тальботу домой и попросил его заглянуть по дороге — еще сказал войти обязательно через кухню, чтобы Джессика нас не слышала. Я устроил ее на диване и пошел на кухню приготовить для нее виноградный сок. Пока я там находился, через заднюю дверь вошел Тальбот, и мы все выяснили. На кухне.