Янь Су снова заулыбалась.
— В таком случае, инспектор четвёртого ранга Фэн Шен, теперь вы должны мне два танца.
Она заливисто засмеялась, и у меня засвербило в ушах.
— Однажды вам придётся протанцевать со мной весь вечер, инспектор.
Фэн Шен кисло улыбнулся, отвесил неуклюжий поклон, поудобней перехватил руку Ху Шуая, и мы двинулись к выходу.
* * *
— Ты безмозглый бессовестный идиот! — орал Фэн Шен в своём кабинете, где Ху Шуай превратился обратно в Ху Вана и сидел на стуле, сжавшись в комок от страха перед гневом начальника. — Как у тебя только наглости хватило?! Как ты посмел?! Болван! Жадный дурак!
— Действительно, Ху Ван, — деликатно вмешалась Сюй. Она так и не сняла своего парадного платья и сейчас в небрежной позе сидела на столе Фэн Шена. — Как тебя угораздило выбрать именно сестрицу Лянь? Других девушек в клубе не было?
— Я виноват, — пробормотал съёжившийся на стуле Ху Ван.
Фэн Шен бросил на сидящую на его столе Сюй неодобрительный взгляд. Начальник явно остывал и был слегка смущён своей вспышкой. На меня он не обращал внимания, как и все люди. Ху Ван первый вспомнил обо мне.
— Я прошу прощения у сестрицы Лянь, — пробормотал он, обращаясь к носкам своих туфель.
— Чего уж там, — отмахнулась я. Мне было дурно, а ещё того хуже — неловко. Вот, значит, как. Он просто заговорил со мной, просто обнял — и что я? Теперь понятно, как работает этот бордель. Девушек даже уговаривать не придётся! Если у двуххвостого оборотня такая власть над человеком, страшно представить, что мог бы сотворить со мной тот же Хули Хуэй. Не зря он советовал бояться его и других лис!
— Зачем ты напал на сестрицу Лянь? — терпеливо спросила Сюй, подходя ближе к молодому лису. Тот глубоко вздохнул.
— Я прошу прощения, — сказал он, не поднимая взгляда. — Я виноват перед сестрицей Лянь. Но при всём уважении! Я не мог подойти к другой девушке, когда в клубе была сестрица Лянь! Это выглядело бы неправдоподобно! Подойти к другой, когда рядом есть…
— Пробой ауры, — проворчала я. — Ты это имеешь в виду?
Ху Ван поднял на меня пристыженный взгляд, а потом, к моему ужасу и отвращению, облизнулся. Так он смотрел на жареную курицу, на которой его тренировала Сюй.
— Со всем уважением, — прошептал он. — Вы… ты… ни один оборотень не польстится на другую женщину…
Мне сделалось ещё противней. Вот, значит, зачем Хули Хуэй вокруг меня увивался. Просто пища, не более того.
— Отставить! — гаркнула Сюй. У меня зазвенело в ушах. — Ты — брысь в камеру. Утром поговорим. А мы с тобой пойдём спать, сестрица Лянь.
Она широко зевнула и спрыгнула со стола.
— Не расстраивайся, сестрица Лянь, — преувеличенно бодро посоветовала Сюй. — Бывают и худшие травмы.
* * *
— Прости, — сказала я, когда мы оказались в своей комнате, и я убедилась, что никто не подкрадывается к нам по стене.
— За что, сестрица Лянь? — удивилась Сюй.
— Я сорвала ваши планы… — начала было я, но Сюй только засмеялась.
— Ничего страшного, — сказала она. — А Ху Вану надо больше тренироваться.
Сюй прошлась по комнате, тоже выглянула в окно и повернулась ко мне.
— Не обращай внимания на слова Ху Вана, — посоветовала она. — Он очень молодой оборотень, который не умеет себя контролировать. Если бы его слова были правдой — вокруг тебя бы собирались толпы лис, едва ты выйдешь на улицу. Да, с пробоем тебя проще выпить, но мне приходилось арестовывать лис за нападения на людей. Поверь мне: у них разные вкусы. Для опытного оборотня нападать на девушку вроде тебя даже неинтересно.
— Неинтересно?! — обиделась я, но Сюй улыбнулась и покачала головой.
— Неинтересно нападать на девушку с пробоем, — пояснила она. — А всё остальное… спроси у Хули Хуэя, когда он рискнёт появиться.
— Вот уж кого я не желаю видеть, так это Хули Хуэя! — разозлилась я.
— Тогда не спрашивай, — покладисто ответила Сюй и полезла к себе на кровать.
Глава 10
Внедрение
С утра я проснулась больная и разбитая. Болела голова, болело горло, ломило кости, звенело в ушах и мучил кашель. Сестрица Сюй заявила, что это всё чары Ху Шуая, который-де по неопытности отхватил лишнего. Она кого-то позвала к нам в комнату и упорхнула. Не иначе как на свидание к Ши Чену.
Вместо неё в комнату пришла, переваливаясь с ноги на ногу, сморщенная длинноносая седая старушка, которая представилась госпожой Бай, женой господина Бая. Она с трудом забралась ко мне, принюхалась, зафыркала, потом перевесилась через ограждение и свалилась в кровать уже в образе белой ежихи. Я завизжала. Ежиха укоризненно фыркнула, поднялась на задние лапки и сделала повелительный жест. В исполнении зверька он смотрелся уморительно, однако я послушно легла и дала госпоже Бай пробежать вдоль моего тела туда-сюда. Затем она показала, что я должна протянуть ей руку и, когда я послушалась, принялась меня колоть в ладонь и пальцы. Затем пришла очередь второй руки. Потом ежиха деловито побежала к ногам. Я уже хотела поджать их и категорически отказаться от её странной помощи, но вдруг обнаружила, что головная боль прошла и першение в горле тоже ослабло. Поэтому я позволила ежихе исколоть мои ступни, хотя с трудом удержалась, чтобы не оттолкнуть колючую лекаршу. Победно фыркнув, она забралась на ограждение кровать, свесилась вниз… и вот уже госпожа Бай в человеческом облике стояла на полу. В это время дверь открылась, и в комнату вошла Сюй, которая, оказывается, вовсе не упорхнула ни на какое свидание. В руках Сюй держала большую чашку, от которой исходил горький запах.
— Уф! — фыркнула госпожа Бай. — Непросто это было. Девочка совсем себя не бережёт, совсем. А вы куда смотрите?!
Сюй развела руками, чуть не расплескав напиток.
— Не лежать! — строго сказала госпожа Бай. — Ни в коем случае не лежать! Двигаться! Основа жизни — движение! Напои её и заставь двигаться. Завтра будет здорова.
Сюй поставила чашку на мой стол и уважительно поклонилась госпоже Бай. Та ещё раз фыркнула на прощание и ушла.
— Слышала? — крикнула мне Сюй. — Хватит валяться. Слезай давай. Выпьешь лекарство — и будешь как новенькая.
Я застонала, но Сюй была неумолима. К тому же вряд ли мне удалось бы её уговорить забраться наверх с горячей чашкой в руках. Пришлось слезать. В голове было пусто, в теле ощущалась странная лёгкость.
— Это всё пробой в ауре, — сказала Сюй, пихая мне в руки чашку. Она почти обжигала. — Я Ху Вану уши надеру. Ты пей, пей.
Напиток горчил, но деваться было некуда. Глоток за глотком я выпила всё. Звенящая пустота из головы исчезла. Мне определённо становилось лучше.
— Пошли на работу, — предложила Сюй. — Пока ты тут валялась, звонил Фэн Шен, сказал, что Кай Шун и Янь Су просят принять их… уже через полчаса. Поторапливайся!
* * *
— Зачем они просят их принять? — спросила я по дороге в отделение полиции.
— Увидим, — пожала плечами сестрица Сюй.
* * *
В нашем кабинете в отделении мы застали Ху Шуая, который, горестно шмыгая распухшим носом, склонялся над бумагой. При нашем появлении он втянул голову в плечи. Будь он в лисьем облике, наверняка прижал бы уши как напуганная собака. Собака в отделении тоже была: инспектор Хен почему-то оставалась в отделении, хотя вчера у неё было ночное дежурство, и сегодня она должна была отдыхать.
— Пиши-пиши, — грозно сказала Сюй и, взяв Ху Шуая за шиворот, ткнула его носом в бумагу.
Время она подгадала виртуозно: как раз открылась дверь, и в кабинет вошли Янь Су и Кай Шун. Янь Су на этот раз была в красном брючном костюме, а Кай Шун оделся в брюки и синий свитер с высоким воротом. Дверь за ними закрылась, но потом открылась снова, и в кабинет проскользнул высокий стройный человек в джинсах и красной клетчатой рубахе.
— Он здесь? Отлично, — усмехнулась лунтао. — Мы как раз хотели с вами поговорить.