ЭКЗАМЕН
Лаборатория занялась обработкой данных, полученных во время опыта. Сотни приборов следили за поведением модели микросолнца, и теперь предстояло разобраться в материалах, систематизировать их, сопоставить, выявить основные закономерности и в конце концов дать ответ на вопрос, волновавший всех: в чем причина неудачи?
Каждый человек в лаборатории был на счету. Меня даже и не спросили, хочу ли я помочь в обработке данных: ни у кого и мысли не возникало, что я могу отказаться. Просто меня подозвал Виктор Платонов и попросил помочь ему на полуавтоматическом компараторе замерить пульсации модели микросолнца, зафиксированные кинопленкой.
Вдвоем у нас дело пошло быстро. Через три часа, когда мы устроили перерыв, перед нами лежало уже около полукилометра обработанной пленки, а на бумажной ленте компаратора бесконечно вилась двенадцатигорбая кривая.
— Ого! Уже двенадцать пульсаций! — удовлетворенно воскликнула Елена Николаевна, рассматривая бумажную ленту. — Смотрите, насколько стабилен спектральный состав излучения нашей модели. Линии идут параллельно оси без всяких отклонений. Интересно, что будет дальше.
К концу четвертого дня работы мы с Виктором Платоновым продешифрировали всю кинопленку, включая последнюю запись. Мы получили бумажную ленту, на которой миллионами точек была изображена кривая пульсации модели микросолнца. До сто сорок второй пульсации модель сжималась и разжималась равномерно, как сердце. Потом ее охватила мелкая дрожь, и она стала расти, постепенно раздуваясь в огненный шар.
Появилась какая-то непредвиденная сила, нарушившая нормальный ход эксперимента. Чем больше мы с Виктором Платоновым изучали поведение кривой пульсации, тем сильнее убеждались в том, что если бы этой загадочной силы не было, то модель микросолнца существовала бы в подземной камере и до сих пор.
— Конечно, наше микросолнце должно быть устойчиво! — горячился Виктор. — Я убежден в этом.
— Одного вашего убеждения еще недостаточно, — улыбнулась Елена Николаевна. — Нужны неопровержимые доказательства. Пожалуй, вам следовало бы спуститься в шахту и внимательно осмотреть ее.
Предварительный осмотр ствола шахты несколько разочаровал нас. Взрыв сильно повредил все сооружения. Большие бетонные кольца, окружавшие вертикальный ствол, сдвинулись со своих мест. Перегнувшись через перила, мы заглянули в глубь черного бездонного колодца.
— Темно. Надо включить свет, — сказал Виктор, шаря рукой по стене.
Он повернул выключатель, и тотчас в черном стволе шахты вспыхнула гирлянда электрических ламп. Глубина шахты была так велика, что последних лампочек в этой гирлянде мы не увидели.
Неожиданно в глубине шахты у стены во все стороны брызнули золотые искры и дождем посыпались вниз. Вспыхнуло короткое яркое пламя, и свет в колодце погас.
— Замыкание. Сеть повреждена взрывом. Проверим лифты.
Оба быстроходных лифта не работали. Неподвижные металлические направляющие изогнулись от подземного толчка. Кабины перекосило и заклинило.
Виктор почесал в затылке, задумчиво глядя в бездонную черноту колодца.
— Вы умеете летать на орнитоптере?
— Нет, — признался я.
— Придется научиться. Другого выхода у нас нет. Будем спускаться в колодец на орнитоптерах.
Отдел орнитоптеров располагался в верхнем этаже спортивного магазина, прямо под прозрачной пластмассовой крышей. В большом продолговатом зале стояло десятка три одноместных, двухместных и четырехместных орнитоптеров. Кроме нас, здесь оказалась молодая, нарядно одетая женщина. Она быстро обошла ряды машин и, ничего не выбрав, направилась к выходу. У дверей она остановилась и, выдвинув из стены маленький ящичек, произнесла что-то раздельно и четко то ли по-испански, то ли по-итальянски.
— Что она делает?
— Видимо, не нашла подходящей модели и сделала заказ, — объяснил мне Виктор.
— Какую же ей модель надо? Все орнитоптеры такие красивые…
— Не в красоте дело, — возразил Виктор. — Мало ли для каких целей бывает нужен орнитоптер.
— А мне какой выбрать?
— Возьмите маленький, спортивный, с хорошей маневренностью. Вот, например, «Мотылек», — Виктор подвел меня к изящному орнитоптеру, покрытому блестящим темно-зеленым лаком.
Я открыл дверцу кабины и сел в мягкое кожаное кресло. Сквозь застекленную кабину открывался прекрасный обзор во все стороны и даже вниз. Наверху торчала небольшая штыревая антенна.
— Нравится? — спросил Виктор. — Скорость до четырехсот километров в час. Конечно, не ракета, но вполне достаточно для передвижения.
— Возьму.
— Вот и отлично.
Виктор подошел к висевшему у дверей аппарату, похожему на телефон, и набрал на циферблате номер, который значился в техническом паспорте «Мотылька». Сообщение о нашем выборе пошло в учетный центр.
При свете зажженных фар орнитоптера, прогонявших темноту всего лишь на двадцать метров, вертикальный ствол шахты казался нам бесконечной бездной. Все чудилось, что орнитоптер вот-вот заденет крыльями за выступавшие отовсюду трубы и обрывки электрических кабелей.
Осторожно продвигаясь вниз, мы добрались до второго вертикального ствола, в глубине которого размещалась подземная лаборатория. Нам удалось снизиться еще метров на четыреста. Дальше все было сплошь завалено землей и разрушенными тюбингами.
— Все, — сказал Виктор. — Прилетели.
В этот момент под нами оторвалась от стены огромная глыба бетона и с грохотом обрушилась вниз, а сверху на нас посыпались мелкие камешки и комья земли.
— Осторожнее! — крикнул Виктор. — Держитесь ближе к центру ствола.
В темном подземелье, с разрушенными стенами и остатками оборванных кабелей, мне стало немного жутко. Казалось, что того и гляди придавит сверху комом земли.
— Дальше пути нет, — разочарованно сказал Виктор, осматривая ствол шахты. — А здесь мы вряд ли найдем что-либо интересное. Хотя постойте-ка. Видите, вот там, в самом низу, трещина? Может быть, по ней удастся добраться до камеры?
Перед нами чернела глубокая трещина, уходящая куда-то в глубь земли. Она была достаточно широкой для того, чтобы один человек свободно влетел в нее на орнитоптере. Я заглянул внутрь — и отпрянул назад. Трещина показалась мне ловушкой, готовой захлопнуться в любой момент.
— Вы останетесь здесь, — сказал Виктор, — а я полечу туда.
— Вы с ума сошли! Ведь это же верная гибель!
Но Виктор не дал мне договорить. Подлетев к расщелине боком, он скрылся в ней.
Прошло несколько томительных минут, и я решил уже последовать за Виктором, как вдруг сообразил, что я могу связаться с ним по радиотелефону. Я набрал номер Виктора. Он тут же отозвался, но голос его доносился глухо, а потом и совсем пропал.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});