Ночь в академии – дивное время. Можно было встретить целующуюся парочку, парочку, бьющую друг другу морду, и парочку, размахивающую листами с лекциями. Винсент шел, крепко держа меня за руку и натянув на голову капюшон, скрывающий его новое лицо. Зачем он держал меня за руку я так и не поняла – сбегать я не собиралась, спотыкаться тоже, но руку не отнимала. Было приятно, хоть и от приворота.
Так что мы преспокойно дошли до библиотеки, и я успела подумать, что вся затея будет плевым делом, и даже рассказать будет нечего братьям, как Винсент задумчиво произнес:
– Что ж вы тут храните, что так тщательно запираете?
Я проследила за его взглядом и увидела огромный, размером с мою голову, амбарный замок. И россыпь замочков поменьше. Конструкция выглядела массивной и впечатляла.
– Говорят, сюда раньше адепты бегали по личным делам разного рода… – припомнила я сплетни, – и в конце концов библиотекарю это надоело, так что он решил вопрос кардинально – взять любопытствующих измором.
– Действительно, – пробормотал Винсент, – пока все замки отковыряешь, никакое свидание не нужно.
Я, конечно, была с ним согласна. Но у нас-то было не свидание! И нам-то внутрь было нужно по прямому назначению! Очень нужно!
– Ладно, – вздохнул парень. – Вот тебе срочный курс навыков домушника, которые, надеюсь, никогда тебе не пригодятся.
– Даже боюсь спросить, где ты ему научился, – пробормотала я.
– Не поверишь – в академии, – хмыкнул Винсент.
– Интригуешь!
– А, ничего такого… – отмахнулся он, закатывая рукава и подходя к замкам. – У нас ректор поймал каких-то особенно талантливых воров на территории академии. И решил, что казнить их будет слишком легко и безболезненно, а потому заставил читать целый курс воровского дела.
– Раз поймал – не такие уж они были и талантливые, – заметила я.
– Это смотря с какой стороны посмотреть, – возразил Винсент, извлекая откуда-то из складок одежды отмычку, подозрительно походившую на женскую шпильку. – Они ж лезли обворовывать одного магистра и обворовали удачно. А поймал их ректор и нечаянно. Но к делу это не относится. Значит, смотри…
«Смотрела» я во все глаза, но ничего не видела. То есть, конечно, я видела, что Винсент каким-то хитрым способом поковырялся в замке, тот посопротивлялся для вида, но, обреченно щелкнув, пал. Потом следующий, потом следующий и следующий. Парень даже терпеливо комментировал свои манипуляции, но понятнее от этого не становилось.
– Дай попробовать! – в конце концов потребовала я, когда замков осталось совсем мало.
Винсент, уже воткнувший шпильку в очередной замок и немного поковырявшийся в нем, осторожно выпустил конструкцию из рук и сделал приглашающий жест.
Я, чувствуя воодушевление и кураж, принялась усердно колупать шпилькой в скважине. Стоит ли говорить, что колупала я тщетно.
– Ну чего ты возишься? – поторопил меня парень. – Я же почти все сделал.
Не знаю, что он там сделал, но не получалось решительно ничего! Я упрямо засопела в ответ и продолжила ковырять замок. Винснт вздохнул, обнял меня со спины, взял мои руки в свои и начал аккуратно и медленно моими руками вскрывать замок.
Какие у него потрясающие руки! И почему я раньше этого не замечала? Это же просто преступление, игнорировать его руки! Такие крупные, натруженные фехтованием ладони, что мои ладошки в них просто утонули. Сильные пальцы оказались внезапно нежными. А широкая грудь, к которой я была прижата спиной? О, какая неоднозначная позиция! Я замерла, стараясь не дышать, и тихо млела от внезапно нахлынувшей нежности прикосновений.
Сквозь сладкий розовый туман были еле слышны тяжелый вздох и бормотание «М-да, потеря бойца».
Очнулась я оттого, что на меня нос к носу пялилось какое-то кошмарное чудовище. Глаза – черные провалы, щеки – зеленые круги, брови фиолетовые, на подбородке монохромные полоски, а на лбу вообще красная по желтому крапинка.
– Мамочки… – жалобно пискнула я, сползая по стене.
– Соберись, тряпка! – грозно рыкнуло чудовище очень знакомым голосом.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Спустя еще пару минут я проморгалась, чтобы понять, что чудовищ нет, зато есть очень недовольный Винсент.
– Очнулась? – недовольным тоном спросил он.
– Угу.
– Говорил же, надо было тебе сидеть в комнате.
– Возможно, – не стала я спорить с очевидным. – Но я уже здесь. Открыл?
– Прошу, – парень сделал приглашающий жест, и мы просочились в библиотеку через приоткрытую дверь.
Внутри все было как обычно, за исключением одной маленькой детали – света не было вообще. Никак. Совсем. Зашли и встали на границе тьмы и блеклого освещения коридора.
– Может это, наколдуешь какой световой шарик? – предложила я Винсенту.
Маг он, в конце концов, или где?
Но вместо такого простого и изящного заклинания света парень сделал пару шагов в сторону и растворился в темноте. Точнее, должен был раствориться, но благодаря маменькиным отчаянным попыткам сделать из меня мага, я употребила столько зелий разной степени запрещенности, что сейчас преспокойно видела в темноте. Но не говорить же об этом первому встречному-поперечному? Пусть даже у него такая потрясающе широкая спина. И поясница. И… все, что ниже, да, тоже очень перспективное.
Так что пока меня снова накрыл блаженный розовый туман, Винсент прошелся вдоль стены и нащупал магический рубильник.
Щелк!
Вообще, по закону жанра, сейчас должна была начать выть сигнализация. Братья рассказывали, что у них в библиотеках стояло сто тысяч ловушек и сигналок, чтобы хватать и отпугивать и снова хватать нерадивых полуночных студентов. Но у них там библиотека была филиалом бестиария: живые книги, демонический персонал и лич-библиотекарь, так что охранные системы были более чем оправданы.
Но мы таким разнообразием персонала похвастаться не могли, да и среди малого количества книг ценных не было от слова совсем. Поэтому после оглушительного щелка ничего не произошло. Ну кроме того, что включилось дежурное освещение.
– Ты опять? – устало спросил Винсент, подходя ко мне.
Я моргнула: боевой раскрас парня развеивал приворотный дурман похлеще ушата холодной воды.
– Нет! – соврала я. – Я в норме!
Винсент посмотрел скептичсеки, но спорить не стал – не до того.
– Ладно, – кивнул он, – идем.
И пошел. Вперед!
– Стоять! – воскликнула я, хватая его за рукав и понимая, что сейчас опять будут плечи, пояс и то, что ниже. – Ты же тут ничего не знаешь! Я пойду, а ты за мной.
И, обогнув парня по дуге, очень уверенно устремилась к стеллажам, о содержании которых не имела ни малейшего представления.
Спустя полчаса бессмысленного блуждания меж полок Винсент начал что-то подозревать.
– Ты понятия не имеешь, что мы ищем.
– Ты тоже, – легко согласилась я.
За спиной раздалось невнятное рычание: кажется, магу мой ответ не очень понравился.
– Расслабься. У нас практически нет литературы, мы успеем за ночь библиотеку вдоль и поперек исходить.
– То есть как «нет литературы»? – с некоторым ужасом спросил Винсент.
– Очень просто, – пожала я плечами, останавливаясь у одного из стеллажей и рассматривая корешки. – Пассивно одаренных мало, еще меньше тех, кто имеет желания и возможности обучаться. Вот меня, например, не хотели отпускать… – сказала я и прикусила язык.
С моей легендой о сиротке из приюта при храме это вообще мало вязалось.
– Да, жрецы не любят отпускать одаренных детей, – внезапно согласился парень, и у меня отлегло.
Ровно до того момента, как он задал вопрос:
– Как же ты сбежала?
Сбежать из храма – любого, не обязательно столичного – задача нетривиальная. Особенно если все вокруг знают о твоей полезной уникальности. У одного из моих братьев близкий друг был как раз из этих, сбежавших храмовых сирот. Невероятно сильный маг! Очень перспективный. Брату даже почти не пришлось уговаривать отца принять его друга в наш клан – такой ценный кадр был. А вступать в открытую конфронтацию с нашей семьей ни один жрец не решится в здравом уме и твердой памяти…