Казалось, покинутый людьми корабль решил обороняться своими силами. Потрясенный этим зрелищем, Коробов подпрыгивал на месте, сжав кулаки, кричал: «Дай им еще… еще дай!» И вдруг с ужасом понял, что произошло: автоматы задели своими горелками топливные баки. Топливо не могло вспыхнуть в инертной атмосфере, но, видимо, какой-то не в меру усердный робот вспорол и бак, в котором содержался окислитель.
В любой миг мог произойти взрыв, способный разнести весь ангар! Коробов хотел уже крикнуть, чтобы товарищи спасались…
Но в этот момент огненный смерч погас. Остальные роботы вытянули по одному щупальцу в сторону бушевавшего пламени. Взвилось коричневое облачко, и пламя сразу опало.
Затем снова раздались гулкие удары: это почти одновременно в носовой и кормовой частях ракеты обрушились на пол два вырезанных куска оболочки. И сразу же, словно только этого они и добивались, роботы втянули щупальца и начали медленно удаляться в сторону открытых люков, из которых так внезапно недавно появились.
Атака по непонятной причине прервалась, но в любой миг можно было ожидать ее повторения. Надо было спасать из корабля все, что еще можно спасти…
Коробов торопливо нашел аварийную кнопку. Люк и внутренняя дверь распахнулись настежь. Калве, преодолевая сопротивление вырывавшегося из ракеты воздуха (теперь было уже не до него), бросился в отсек, где хранились переносные баллоны кислородного резерва, обхватил один, с усилием приподнял и по узкому коридорчику, цепляясь за стены то баллоном, то скафандром, потащил к выходу. Коробов бросился в аккумуляторную: на всякий случай следовало подумать о спасении хотя бы части аккумуляторов; остаться без энергии было вряд ли лучше, чем без кислорода или продовольствия, спасением которого сейчас занялся Азаров.
Поставив баллон на пол, Калве бросился за следующим, но не мог не забежать по дороге в рубку — больше всего его заботили кибернетические устройства ракеты, скрытые за облицовкой стен…
Он пробыл там не более минуты и вышел с бледным лицом, пошатываясь: настолько ужасной была картина разгрома, которую он увидел. С ожесточением он вцепился в очередной баллон, взвалил его на плечо, поднатужился и захватил еще один под мышку.
Еще не понимая, что ракета потеряна, они продолжали спасать из нее все, что возможно. Азаров швырял из люка резервные блоки рации, прозрачные мешки с продовольствием и аварийным запасом воды — его везли с собой на случай выхода из строя регенерационного устройства, и вот теперь он пригодился: регенерационные аппараты вытащить из ракеты было невозможно. Коробов вынес из рубки бортовой журнал вместе с микрофоном и хранилищем магнитных лент. Осторожно положив его на пол, он, перед тем как снова влезть на эстакаду, спросил у Калве:
— А может, они совсем ушли? Может, наконец, вмешаются эти?..
Калве поднял лицо, по которому — видно было — стекали струйки пота, на миг задумался, прежде чем ответить, и замер, увидев, как медленно поднялась, уползла вверх пластина входной двери. Он выпустил из рук только что вынесенную им из ракеты коробку с пленкой, она покатилась по полу… Коробов застыл в оцепенении.
На пороге появились странные фигуры. Примерно такого же роста, как и люди, они медленно, неуверенными шагами опасливо и осторожно продвигались вперед. Они держались прямо, передвигаясь, как и люди, на двух конечностях и неуклюже размахивая, несомненно, руками. Их было только двое.
Молча, широко раскрыв глаза, Коробов и Азаров всматривались в надвигающиеся фигуры в черных, мешковато сидевших скафандрах. В цилиндрических шлемах не виднелось ни одного прозрачного окошка, позволявшего бы увидеть облик пришельцев.
Коробов пробормотал:
— Вот они… хозяева!
Азаров не выдержал и срывающимся голосом закричал:
— Немедленно… немедленно прекратите! Вы же разумные существа! Что вы наделали?!
Он кричал, не думая, что хозяева спутника могут его и не услышать, а даже услышав, не поймут…
Вошедшие ускорили шаги. Они двигались один чуть впереди другого и, казалось, вовсе не собирались вступать в переговоры. Вот первая черная фигура, неуклюже переваливаясь, побежала к ракете, за ней, точно, только с некоторым запозданием, повторяя все ее действия, побежала и вторая… Калве в оцепенении наблюдал за почти человеческими движениями этих представителей неведомого мира. Они торопились, очевидно, завершить работу, начатую послушными им автоматами.
Азаров вырвал из зажима универсальный инструмент, и когда первая из бегущих фигур поравнялась с ним, резко шагнул вперед. Калве трагическим жестом поднял обе руки, Коробов весь напрягся, рванулся вперед: то ли оттащить Азарова назад, то ли помочь ему, если разгневанные хозяева начнут с ним расправляться, — он и сам как следует не успел сообразить.
Столкновения не произошло. Видимо, хозяева были не драчливы. Они даже не попытались защищаться. Только одна из фигур — та, что повыше ростом, — пробегая мимо, на миг остановилась, подняла руку и вполне понятным, совершенно человеческим, укоризненным жестом постукала себя по шлему. Азаров от неожиданности отскочил, нервно засмеялся…
Чужие, цепляясь за эстакаду, лезли в ракету. Вот они уже скрылись в люке. Тогда и люди стряхнули оцепенение, бросились за ними: в тесной ракете хозяева не смогли бы уклониться от объяснений. Коробов вскочил в люк первым, тяжело переводя дыхание, огляделся. Никого не было. Он бросился в рубку — и там пусто. Тогда он побежал по коридору в другую сторону. За ним, громко топая, бежали подоспевшие Азаров и Калве.
Пришельцы оказались в кислородном отсеке. Они торопливо вытаскивали из зажимов заряженные кислородные баллоны — те самые, служившие для питания скафандров. Потом завозились, помогая друг другу.
Земляне стояли неподвижно, угрожающе, загораживая выход из тесного помещения. Азаров все еще сжимал в руке универсальный инструмент. Калве лихорадочно соображал, как завязать разговор, как найти общий язык, попытаться объяснить, что произошло какое-то недоразумение, попросить у хозяев помощи, которую они, разумеется, могли оказать…
В это время обе фигуры выпрямились. Черные скафандры распахнулись, упали — и под знакомым прозрачным шлемом Коробов увидел бесконечно дорогое разъяренное лицо Сенцова.
10
С опаской, как бы чего не задеть, не сдвинуть с места, пятеро космонавтов медленно пробирались по коридору чужой ракеты.
Свой корабль, честно служивший с самой Земли, решили покинуть временно, как они говорили, хотя в душе каждый понимал, что дорогая сердцу ракета больше никогда не взлетит. Слишком велики оказались повреждения, причиненные взбесившимися роботами; в обшивке ракеты прорезаны два широких отверстия: одно в носовой части, второе недалеко от кормы корабля. Ракета была разгерметизирована, а главное — в полную негодность приведены кибернетические устройства, оказавшиеся как раз на пути раскаленных струй горелок. Восстановить их, как сказал после беглого осмотра Калве, невозможно, а лететь без них нечего и думать.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});