Читать интересную книгу Подготовка к современной войне - Сергей Анчуков

Первое: усиления военной ядерной напряженности.

Второе: возникновения и распространения религиозно–этнических войн…

Очевидно, что стратегической целью попытки государственного переворота было втягивание США в Ближневосточный конфликт на стороне Израиля и развитие глобальной геополитической ситуации по сценарию Бжезинского под названием «столкновение цивилизаций».

Этот сценарий был давно разработан пресловутым Збигневом Бжезинским и его верным «Лепорелло» Самюэлем Хантингтоном.

Он пользуется большой популярностью среди не подверженных упрекам совести представителей обеих партий в Конгрессе, финансовых олигархов и даже членов команды Буша. Его откровенно поддерживают такие представители политической элиты, как Ричард Пёрл и Пол Вулфовитц.

Ответом Администрации США на попытку переворота стало обвинение в содеянном талибов и Бен Ладена. Единственным политическим плюсом для Президента Буша можно считать то, что он не пошел на поводу геополитических теорий Бжезинского.

После удара по Афганистану продолжает возрастать угроза распространения войны на весь арабский мир. Определенные силы внутри Администрации Буша настоятельно подталкивают Президента к развязыванию войны против Ирака и к втягиванию в «столкновение цивилизаций».

Такие непрекращающиеся попытки и ожесточенная борьба мнений во всех эшелонах политического истеблишмента США со всей очевидностью показывают, что атаки 11 сентября были только частью плана, стратегической задачей которого является «столкновение цивилизаций».

Политика правительства Шарона, направленная на развязывание религиозной войны против палестинцев, в сочетании с нарастанием кризиса в мировой валютно–финансовой системе, может ввергнуть человечество в длительный период широкомасштабных военных конфликтов с применением ядерного оружия.

Именно к разжиганию глобальной религиозной войны стремились авторы трагедии 11 сентября. Только учитывая всё вышесказанное, можно найти заговорщиков. Кроме того очевидно, что именно безумные и извращенные мыслительные установки таких деятелей как Бжезинский, Хантингтон и им подобных, являются одной из первопричин трагедии 11 сентября. Их бредовые идеи уходят корнями к современным «Мефистофелям» типа ныне покойного профессора Вильяма Янделла Элиота, последователя печально известного писателя–утописта Герберта Уэллса».

Итак, в качестве подозреваемых по «делу 11 сентября» Ларуш советует рассматривать часть американского военного истеблишмента, его идеологов Зб.Бжезинского и С.Хантингтона, а также произраильское лобби в США. В этой связи полезно обратиться прежде всего к личности и трудам Самуэля П.Хантингтона. Хантингтон является одним из идеологов доктрины «Столкновение цивилизаций» — т.е. основной цели, к которой стремились авторы акции 11 сентября.

Хантингтон — идеологический «гуру» «реакционно–утопической» школы в среде американских военных и спецслужб. Книга Хантингтона «Солдат и государство» стала своего рода библией для американской военной касты, которая воспринимает себя как «государство в государстве». Она появилась еще в 1957 году и пережила за прошедшее время уже 18 переизданий!

Хантингтон родился в 1927 году в Нью–Йорке, изучал политические науки в Йейльском и Чикагском университетах. В 1953 году он стал помощником профессора в Гарвардском университете. После опубликования книги «Солдат и государство» в 1958 году по неизвестным причинам внезапно покинул Гарвард. В 1962 он снова вернулся туда в качестве профессора и преподает там вплоть до настоящего времени. Как и Генри Киссинджер, Збигнев Бжезинский и Мак Грегори Банди, Хантингтон был воспитанником профессора Гарварда Вилльяма Енделя Эллиота.

Книга Хантингтона «Солдат и государство» не является академическим произведением в обычном смысле этого понятия. Для написания свой книги Хантингтон использовал много других публикаций, изучал различные документы и другие источники, однако его книга в первую очередь основывается на высказываниях и «инструкциях» таких «профессиональных» высокопоставленных военных, которые чувствуют в себе высокое «предназначение» и которых автор в своей книге «Солдат и государство» попросту боготворит.

Слово «профессиональный» является центральным, главным понятием для Хантингтона. Он применяет его как к военным и сотрудникам спецслужб, так и к банкирам и юристам. Причины такого отношения Хантингтона к военным заложены в том, что он считает те части конституции, в которых определяется отношение к военным и спецслужбам, устаревшими и ненужными. Особенно претят Хантингтону концепция так называемых гражданских солдат, заложенная в основном законе всеобщая воинская повинность и наличие армии резервистов. По его мнению, эти положения американской конституции являются «скрытым препятствием на пути создания военного профессионализма». Гражданский солдат, военнообязанный и резервист являются «любителями», которые как по духу, так и военно–технической подготовке не способны обеспечивать национальную безопасность. Обеспечение безопасности страны, согласно Хантингтону, должно осуществляться «профессиональной» военной кастой, которая обладает своим собственным, отличным от остального общества «мировоззрением», «своим профессиональным моральным обликом и духовным складом». «Профессиональный» военный знает и умеет делать то, на что простые граждане и политики не способны. Замкнутый в себе мир «профессиональных» военных и вытекающие из этого статуса максималистские требования к поведению основываются на строгости и безусловном послушании. Человек по своей биологической и психической сущности склонен к насилию, стремится к власти и овладению собственностью. Человеческая картинка «профессионального» военного поэтому «пессимистична».

Государства ведут себя как отдельные личности, как это проповедуется Томасом Гоббсом в его трудах, в которых он ищет причины неизбежности войн. Происходят изменения в истории, но в ней нет прогресса. Ход истории цикличен. К этому добавляются «неизменные факторы географии» — подразумевается геополитика — как фундамент для образа мышления и деятельности «профессиональных» военных.

Свою концепцию «профессиональной» военной касты Хантингтон стремится обосновать тем, что ее первоначальными ав–торами якобы были немецкие военные теоретики Шарнхорст, Клаузевитц и Мольтке. При этом Хантингтон, очевидно, исходит из того, что его английские читатели не знают трудов Шарнхорста, и потому допускает столь спорные утверждения… Не удивительно поэтому, что Хантингтон бросает упрек немецким офицерам, принимавшим участие в восстании против Гитлера 20 июля 1944 года, что они «отказались от своего военного профессионализма в пользу политики».

…Хантингтон боготворит американский Юг XIX столетия, который славился феодальными отношениями в сельском хозяйстве, рабством и расизмом. Кроме того, Хантингтон любит и «феодальный» романтизм, следование средневековым рыцарским традициям, английское понятие «джентльмена» и т.д.

Он пишет: «Во время гражданской войны только Юг поддер–живал понятие военного профессионализма… Корни американского военного профессионализма уходят в консерватизм Юга XIX столетия.» По мнению Хантингтона, именно тогда были заложены идейные основы американской военной касты, которые остаются и сегодня «долговременным интеллектуальным наследством».

Хантингтон изображает американскую гражданскую войну как трагическое событие, но не дает никакой ясной оценки предательству и путчу конфедератов против конституции и государственного порядка США…

По Хантингтону, «профессиональные» военные стоят вне по–литики и готовы без возражений выполнить любой приказ. Для него идеалом поведения является американский морской корпус и французский Иностранный легион. «Но, — пишет он, — если политика и общество становятся слабыми и дегенерируют, тогда ультимативную ответственность за государство должна неизбежно взять на себя «профессиональная» военная каста». Он утверждает, что во время Второй мировой войны генеральный штаб в США определял не только военную политику страны, но и фактически контролировал всю внешнеполитическую линию и частично экономику США. Хантингтон цитирует высказывание адмирала Леиса, сделанного им в 1945 году: «Начальники объединенных генеральных штабов в настоящее время не подвергаются никакому предписанному законом гражданскому контролю».

Во время президентства Гарри Трумена было усилено государственно–политическое доминирование «профессионального» военного руководства. После окончания Второй мировой войны «высокопоставленные военные и военные структуры приобрели еще большее влияние, которое далеко превосходило то, что когда–либо имели военные профессионалы на американской сцене». К этом следует добавить то, что никогда раньше бывшие офицеры так активно не шли в политику и экономику. Но и тогда проблема заключалась в том, что в «определении целей американской политики слишком мало было присутствие военного мышления». «Профессиональные» военные ненавидят «идеализм», который делает мир недееспособным. Особую антипатию Хантингтон испытывает к военным, которые чувствуют себя обязанными выполнять духовно–политическую миссию и способствовать культурному, экономическому и социально–политическому прогрессу. Глубокую неприязнь испытывает Хантингтон к генералу Дугласу Мак–Артуру. Он был, несомненно, выдающимся военным ХХ столетия, никто другой, имея относительно ограниченные средства (и при минимальных потерях) не смог добиться таких больших военных успехов. Хантингтон ненавидит «гениальное» у военных руководителей, чей ум и практические действия далеко не соответствовали усредненному идеологическому корсету «профессиональных» военных.