Читать интересную книгу Крестьянин и тинейджер - Андрей Дмитриев

Он был голоден и подумал о стеклянном кафе «Кафе». Припомнив, как его везли по набережной от вокзала, минут за двадцать сам дошел до цели, ни разу не достав из кармана мобильник.

В музейной тишине кафе «Кафе», у самой двери, за длинным и почти пустым банкетным столом сидели друг напротив друга перед высокой горкой хлеба на подносе два старика в оранжевых жилетах поверх сизых роб – и ели бледный борщ. В дальнем углу, у фиолетовой стены, возле пустой эстрады с двумя огромными, будто столбы, колонками усилителя, сидели тоже двое: плотная женщина неопределенных лет – она спала, раскинув локти на столе и уронив голову на руки, – и ее немолодой спутник в зеленой вытертой футболке. Он пил пиво из граненого стакана. Середина зала, должно быть, предназначенная танцам, была от столиков свободна. Свободны были и почти все столики возле стеклянной стены с видом на площадь и вокзал, лишь за одним из них, почти под стойкой бара, три молодые женщины пили шампанское «Корнет» и ели кремовый торт. Гера сидел от них неподалеку и, ожидая официантку, глядел в окно вниз, на закопченные крыши вагонов и масляные люки цистерн товарного состава, стоящего на запасных путях и наполовину скрытого бело-зеленым зданием вокзала.

Состав вдруг вздрогнул, дернулся, залязгал сцеплениями и с долгим звуком, похожим на глубокий вздох, тронулся в путь. И Гера вздохнул. Поднял голову и увидел перед собой официантку с листком меню, упрятанным в прозрачный целлофан. Читать меню не стал, а сразу заказал две бутылки пива и, ради любопытства, сто граммов местной водки «Вдарим».

Старики доели борщ и ушли, прихватив с собой по нескольку кусков черного хлеба.

Женщины без видимой причины разразились дружным смехом и разом стихли, перешептываясь.

Мужчина в дальнем углу привстал и, перегнувшись через столик поверх пивных бутылок, несильно подергал за короткие волосы свою спящую спутницу. Она не шелохнулась. Мужчина рассмеялся ласково, вновь сел, откинувшись на спинку стула, и долил пива в свой ополовиненный стакан.

Гера достал и положил на скатерть мобильный телефон, но не коснулся его кнопок, суеверно убедив себя ничем не проявлять волнения и нетерпения. Лишь после того, как перед ним возник графинчик с водкой, рюмка, две бутылки пива «Афанасий» и к ним – стакан, лишь выпив рюмку и глотнув немного пива, Гера отправил вызов на мобильный телефон Татьяны. Соединение с ним, наконец, произошло, и Гера замер, вслушиваясь в длинные гудки. Дыхание его остановилось; сердце било в ребра; гудки не прерывались долго, пока не сбились на короткие; и на дисплее проявилась надпись «абонент не отвечает».

– Да что ж ты со мной делаешь, – сказал вслух Гера, вызвал домашний телефон Татьяны, в ответ услышал те же, но теперь уж нескончаемые длинные гудки. Швырнув на скатерть телефон, налил вторую рюмку водки, после чего графинчик опустел. Позвал официантку и заказал еще сто граммов. Официантка посоветовала:

– Берите сразу двести, – и Гера благодарно согласился.

Лязгнула дверь. В кафе вошел короткий круглый парень со связкой ключей на шее; с ним девушка. Вжав птичью стриженую голову в худые плечи, девушка робко озиралась по сторонам. Парень был в красных тренировочных штанах с белыми лампасами и в дымчатой сетчатой майке, девушка – в черном прозрачном платье с люрексом. Они уселись за спиной у Геры. Официантка подошла к ним; Гера отвернулся и услышал за спиной неторопливый голос парня:

– «Душу монаха» или чего там у тебя другого красненького. И два мороженого с вишенкой.

– «Душа монаха» есть, – отозвалась официантка. – Мороженого нету никакого. Возьмите тортик или выпечку.

– Ты будешь тортик? – громко спросил парень.

Глядя на площадь сквозь стекло, Гера услышал шепот:

– Буду.

Из-под обвисших старых ив на площадь выехал автобус и, совершив медленный круг, встал; солнце, тускнея, остывало в его окнах.

Гера допил первую бутылку пива и, принимаясь за вторую, твердо решил не трогать телефон, покуда не допьет ее до дна, а если и тогда Татьяна ниоткуда не ответит, он вообще не будет больше ей звонить. Теперь он тянул пиво очень медленно, самыми мелкими глотками, стараясь оттянуть как можно дольше эти, как он решил, последние звонки.

Официантка принесла графинчик с водкой для него, вино и торт – соседям за его спиной. Возвращаясь за стойку, бросила взгляд на площадь и, помахав пустым подносом, негромко крикнула в дальний угол:

– Автобус!

Мужчина в зеленой футболке вновь перегнулся через столик и ущипнул за локоть свою спутницу:

– Вставай, автобус.

Она не проснулась. Мужчина встал и подошел, слегка шатаясь, к стеклянной стене; уперся в стекло лбом. Автобус тихо зашумел, тронулся с места и, обогнув по кругу площадь, исчез под вислыми ветвями пыльных невысоких ив.

– Ну вот, ушел, и не догонишь, – сказал, отлипнув от стекла, мужчина и не спеша вернулся к своей спутнице. И сразу очень тихо, будто стесняясь разбудить ее, рассмеялись женщины, пьющие шампанское; смех тут же оборвался, сменившись их привычным дружным шепотом.

«Чего я жду? – спросил себя с досадой Гера, немного захмелев, гордо оглядываясь и злясь на самого себя. – Не хочет говорить со мной, пусть и не говорит!» Он выпил еще рюмку, запил водку пивом и, не дожидаясь, когда бутылка пива опустеет, со всей возможной небрежностью коснулся кнопок своей «нокии».

– Аппарат абонента выключен или находится вне зоны действия сети.

Уже лишь только для того, чтобы убедиться, насколько это безнадежно и бессмысленно, Гера в последний раз вызвал Лесную. Послушал с гордою усмешкой долгие гудки и, насчитав их ровно десять, ударом ногтя по кнопке с красной меткой заставил телефон затихнуть.

Небо над площадью было цвета пива; бело-зеленые стены вокзала набухли охрой; в кафе сгустился сумрак. Гера допил водку и стал гадать, как дальше поступить: расплатиться и уйти – или еще добавить… Решил и расплатиться – и добавить и поманил официантку. Вдруг вскрикнул парень за его спиной – так неожиданно и громко, что Гера, вздрогнув, задел горлышком пивной бутылки край стакана.

– Ты?.. – вскрикнул парень. – Ты почему, плеть, не на месте? Я тебя должен искать?.. Ты нибизьзи́, докладывай, Ванчук нашел свои ключи?.. Мои – со мной, мои – всегда со мной, ты за меня не бзи; Ванчук свои – нашел?..

Гера с досадой обернулся. То хмуро головой кивая, то ласково подмигивая робкой подруге, парень с презрительной ухмылкой слушал мобильник, перебирая пальцами ключи, висящие на шее. Гера глядел ему прямо в глаза с вежливой укоризной, но его взгляд не задел парня и даже не был им замечен, как если б Гера промахнулся.

– …Он что, ахье́л совсем?.. Ты передай, что он уволен, понял, плеть! Я и тебя уволю, если ты, плеть, еще хоть раз такого мне подсунешь, как этот йо́ммный Ванчук!..

Гера отвернулся и, облокотясь о столик, зажал руками уши. Везде одно, подумал он со злобой и с острой жалостью к себе; во всех московских кабаках, теперь в Пытавине и, если вспомнить, даже в Суздале, где они с Таней, нагулявшись, счастливые, сидели в ресторане, и тоже вечерело, и дивный, медный снег был за окном, и весело, томительно гудели за окном колокола – и даже там, в том тихом ресторане, какие-то козлы орали по своим мобилам; они везде орут, при всякой тишине и при любых колоколах – не из нужды орут, не в спешке, а, говоря их языком, лишь бы пойопыватъся перед своими перепуганными козами, покрасоваться крутизной…

– …Ты, плеть, зачем меня перебиваешь? Я разрешил тебе перебивать? Ты слушай, плеть. Руслан к утру пригонит восемь фур, плеть, фибропеноблока… Как, не пригонит?.. Как, звонил? И ты мне, плеть, ни слова не сказал? Koxxépa, я не понимаю!.. Ы́птоемыть!.. Нет, это ты меня послушай! Я говорю, а ты молчи, или отправлю на́хыи и навсегда! Ты слушай, слушай, тоимы́ть, сюда. Если мне кто звонит, тоймы́ть, ты должен, йо́птую, немедленно докладывать… Так, хватит, ниипи́ мне мозг! Что он конкретно говорил? Где фуры, плеть?.. Он что, он апезьнел совсем?

Мужчина в дальнем углу зала пил пиво с той же ленивою размеренностью, как будто и не слышал ничего. И женщина его не просыпалась. Женщины с тортом и шампанским продолжали перешептываться, не поднимая голов, не повышая голоса. Подошла официантка, и Гера дал ей двести двадцать рублей десятками, попросив добавить еще сто граммов водки. Пробормотав «хватит тебе», официантка сгребла деньги, сорок рублей оставила на скатерти и вернулась за стойку. Парень за спиной молчал и, слушая мобильник, сопел, будто во сне.

– …Так, я все понял, – заорал он, словно бы проснувшись. – Звони ему! Предупреди: я стрелку забивать не буду, на счетчик ставить, плеть, не буду; я соберу простое человеческое совещание и доложу инвесторам, какое он гывно, и пусть он после не со мной, а с ними разбирается… Так и скажи: гывно. И не простое – ахьенное гывно! Все!