Нордибек Нигмятов, Фролов и сам Миколчук. Нужны они мне? Нет, не нужны. Мешают они мне? Одним лишь присутствием. И если Нордибек шахматист, и проходит своего рода практику, как мы проходим практику в больницах и поликлиниках, то Фролов и Миколчук — другое дело. Цели и задачи их, в общем-то, понятны: учёт, контроль и снятие пенок.
Гладя на всю честную компанию, я начинаю чувствовать себя кораблем, к днищу которого прилепились всякие ракушки, водоросли и прочая океаническая фауна и флора. Может быть, даже Великий Кракен парой щупалец зацепился за киль — эх, прокачусь! Мешают движению, мешают маневру. Но с ними я внушительней, массивней, считают в Спорткомитете.
Ничего, стану в док и почищусь. Краской покрашусь специальной, против паразитов.
В траве зашуршало. Кролик! Натуральный кролик! Пропрыгал по садику, и исчез в кустах. Интересно, в меню ресторанчика крольчатина есть?
В тумане фонари смахивали на палочки со сладкой ватой — окутаны светом. А уже в пяти шагах — темнота. Туман, туман. В небесах тоже, и если даже Карлсон и летал надо мной, я его не видел.
Раздался щелчок, и фонари погасли. Шведы — народ экономный, и как не экономить, если кругом капитализм, и человек человеку волк?
Туман и звуки скрадывал, но я расслышал: дверь отеля приоткрылась, и кто-то спустился в сад. Не из команды, наших я узнаю по походке. А здесь шаги легкие, частые, женские.
Кто-то из постояльцев отеля?
— Михаил Чижик? Вам послание от баронессы фон Тольтц, — голос тоже женский, без возраста.
Я промолчал. Молчи, сойдёшь за умного, в этом сходятся пророки всех религий.
— Среди вашей команды есть предатель, — бесстрастно сказала посланница. — Мы не знаем имени, но совершенно уверены — он есть. И попросит политическое убежище.
Сказала — и ушла тем же легким шагом.
А я остался в садике.
С кроликом.
Авторское отступление
1. О бумаге
Бытие определяет сознание.
Тиражи книг в СССР определял не рынок, а план. План ограничивался возможностями типографий, а тех, в свою очередь, ограничивало оборудование и наличие бумаги. Нет бумаги — нет и книги. Так вот, в Советском Союзе бумаги постоянно не хватало. И рады бы напечатать, да не на чем.
Почему?
Первое: бумаги было мало физически. Производство не успевало за растущими потребностями. В пересчете на душу населения, бумаги, пригодной для издания (и написания) книг, в СССР в самые лучшие годы было в три-пять-десять раз меньше, чем, к примеру, в США. Или Финляндии. Или ФРГ. Бумага была скверная, и для диссертации старались достать финскую, та хорошая. Но достать было трудно.
Второе: примат идеологии. Если в капиталистическом мире правила балом прибыль, то в СССР — идеология. К примеру, журнал «Партийная жизнь» выходил дважды в месяц миллионным тиражом — при том, что его не читал практически никто. Выписывать выписывали, коммунистов к этому склоняли. Но читать — не читали. И таким журналам — «Коммунист», «Блокнот Агитатора» и прочим — бумагу выделял в первую очередь. «Искателю» же — по остаточному принципу.
Разумеется, идеологические журналы и газеты дотировало государство. Советский человек имеет право читать советскую прессу! В том числе и в среднеазиатских республиках, которые вовсе бумаги не производили. Совсем. И потому постоянные предложения «а хорошо бы создать советский журнал фантастики» заканчивались ничем. Спрос был невероятный. Писатели были. Главлит, чтобы контролировать писателей, тоже был. Бумаги не было.
2. Может ли Чижик стать владельцем зарубежного коммерческого предприятия (в данном случае журнала), допустит ли это советская власть?
Так ведь допускала, есть тому примеры. Редкие, но есть. Сергей Каузов, муж Кристины Онассис, получивший от нее после развода изрядные отступные, вел бизнес за рубежом, оставаясь гражданином СССР.
3. Могли ли советские писатели публиковаться в иностранных изданиях?
И могли, и публиковались. В указанное время это делалось через ВААП (Всесоюзное агентство по авторским правам), хотя формально никто не запрещал договариваться напрямую. Однако через ВААП было зачастую и удобнее, и надежнее: зарубежные издатели вовсе не были поголовно белыми и пушистыми, и порой «забывали» заплатить гонорар. К тому же связь с зарубежьем была скверной: письма из Воронежа, к примеру, в Прагу, шли две недели, а передать рукопись — тот еще квест. Писатель через ВААП обыкновенно получал гонорар чеками Внешторгбанка, от четверти причитавшегося по договору гонорара, впрочем, иногда мог получить и семьдесят пять процентов. Система выплат была сложной, постоянно меняющейся, поди, уследи.
С рядом соцстран существовала договоренность о выплате гонораров в национальной валюте, т. е. для СССР — в рублях, что не радовало.
И да, сказочных гонораров не было. Из ФРГ известному в СССР писателю мог прийти гонорар в пятьдесят, в сто марок, то есть на двадцать, тридцать рублей чеками. Кому как. Это в СССР он известный, а в ФРГ…
4. Тут многих волнует семейное положение Чижика, беспокоятся, не будут ли его преследовать за двоеженство.
Спешу успокоить: не будут. По советским законам никакого двоеженства нет, Чижик не женат ни разу. А вот дети у него есть, в свидетельстве о рождении у Мириам и Фатимы отцом записан Михаил Чижик.
И что?
И ничего.
Свидетельство о браке на практике значило немногим больше, чем, к примеру, членский билет Общества Охраны Природы, ДОСААФ или Охраны Исторических Памятников. Если вставал вопрос о выплате, к примеру, алиментов, суд решал вопрос всегда в пользу ребенка, достаточно было свидетельство того, что гражданин А и гражданка Б вели совместное хозяйство.
По факту оно, свидетельство (или печать в паспорте) требовалось при заселении в гостиницу, при решении вопроса о постановке в очередь на расширении жилплощади, или тому подобных ситуациях, но и эти вопросы можно было решить полюбовно.
Грозила ли Чижику «аморалка»?
Аморалка обыкновенно пугала людей маленьких, людей зависимых. Тех, кого профком мог передвинуть в конец очереди на квартиру, лишить путевки в санаторий, перенести отпуск на зиму. При поездке за рубеж обыкновенного человека тоже рассматривали в микроскоп, да.
Но с определенного уровня люди становились малоуязвимы. Кто бы посмел упрекнуть товарища Сталина в том, что сын у него дебошир и кобель, а дочь …. и ….? Никто. Наличие сына-уголовника не помешало Андропову сделать карьеру, и какую карьеру!
Главное было «не выставляться», вести себя скромно, но и это в семидесятых было уже необязательно.
Людям известным, артистам, режиссерам, художникам выдающимся спортсменам, пока они были в фаворе, прощалось многое. Примеры приводить не стану, их достаточно в глянцевых журналах.
Артисты ж!
===========
Следующая глава — уже по подписке
Глава 7
8 августа 1977 года,