ничего не выигрывает в связи со смертью Шуваевой. Семья у неё бедная, взять нечего.
Не можете ли Вы, Наталья Владимировна, рассказать о фольклорном кружке? Дело в том, что никто ничего почти о нем не знает. Галицкая сейчас в отсутствии, уехала на какой-то семинар по НЛП. Все участники разъехались. Кстати, посмотрите на фотографии, может, Вам здесь кто-нибудь покажется знакомым, придвинул он мне пачку фотографий.
– Что случилось? – заботливо спросил Зарубин, увидев, что я вздрогнула, взяв фотографию Антона. – Вам знаком этот человек?
– В общем, да, мы с ним знакомы, немного.
– Немного?
Я неумело защищалась, но моя игра в неудачливого сыщика затянулась, это было так очевидно. Я сделала вид, что мне страшно хочется покурить, и что у меня ещё куча дел. Зарубин смотрел сочувствующе, как бы говоря «понимаю, понимаю, что Вы не хотите никого подставлять».
Я забыла сказать, что на вечер планировалась вечеринка, легкий такой сейшн арт-тусовки. На самом деле, люди это были все близкие и знакомые до скрежета в зубах. Журналисты, креативщики и прочие, кто относит себя к средствам информации. Я придирчиво рассматривала свои наряды, пытаясь выбрать то, что подчеркнуло бы загар.
Наконец, выбор был сделан – открытое платье персикового цвета. Несколько раз позвонил начальник, с обычными вопросами о здоровье и о необходимости присутствовать на мероприятии. Это очень важно, все время быстро говорил он, возможно, мы в скором времени сделаем грандиозный проект и, кто знает, перспективы, надеюсь, Вы будете неотразимы и обаятельны, и прочее, прочее, из-за чего я конкретно уже обозлилась на него, так как Юрка всегда страдал многословием.
Прямо напротив меня сидел странный тип слегка поношенного вида. Наружность скорее богемы, чем нашего брата. Длинные волосы и отрешённый взгляд прозрачно-серых глаз только усиливал впечатление, что товарищ явно не вписывается в окружающую обстановку.
Сначала он сидел молча, как бы прислушиваясь к общему разговору, честно говоря, обратила на него внимания после того, как почувствовала пристальный взгляд. Остановившись на полуслове (в тот момент мы мило щебетали с одним моим старым приятелем, директором рекламной газеты), я вопросительно посмотрела на него.
– Не хотите шампанского?
– Э… Я предпочитаю приличное красное вино… С кем имею честь?
– Меня зовут Борис, газета «На завалинке».
– Впервые слышу о такой газете. Это что, кодовое название?
– Считайте, что так.
– Хорошо. А меня зовут Наталья. Агентство «Рога и копыта».
– Шутить изволите?
– Какие тут шутки. Вела интеллектуальную беседу с умным человеком, о высоких материях, понимаешь, а вы просто свалились с бревна какой-то завалинки, и взгляд ваших чудесных глаз вызвал спазм в моем горле.
– Красиво говорите. Интеллектуальная беседа, значит?
– Ну да. Что главное в мужчине – его способность вести интеллектуальную беседу.
– Жаль, что в этом я не мастер…
– В чём мастер?
– Говорят, что талантлив.
– Вот как! Талантлив. И в чём?
– Во всём.
Меня определенно начинал бесить этот тип. Самое интересное, что он мгновенно перевоплотился. У него оказался приятный баритон, хорошо поставленный, который выдавал в нём какую-то школу, и я с удивлением ощутила в себе два противоречивых желания – отвязаться от него и продолжить беседу. Незаметно беседа от пустяков перешла к чуть ли не глобальным вопросам. Странно… Мне казалось, что я пребываю в состоянии, близком к трансу, когда очнулась от его фразы:
– Материальное привязывает человека, не даёт ему раскрыться. Человек начинает молиться вещам, словно богам.
– Стоп. Так вы тоже увлекаетесь всей этой чушью? Тоже познаете себя?
– Я этого не утверждаю.
– Мир точно сошёл с ума. Все что-то читают, все хотят о чем-то знать. Мужчины, ау! Есть ещё и более тривиальные вещи, которые необходимо кому-то делать. Зарабатывать деньги, например, воспитывать детей, давать им образование. Почему-то все взвалили на женщин. Пока вы летаете в других мирах, здесь проходит жизнь.
– Ну, начнем с того, что жизнь – это довольно абстрактное понятие. Так же, как и смерть. Что делается с душой человека после его физической смерти, не знает никто.
– Ой, только не надо, Борис, об этом. Я через это прошла. Давайте лучше потанцуем, страшно хочется потанцевать. Ну их, эти рассуждения, сейчас жить хочется, а не потом.
– Хорошо.
Больше мы к этим темам не возвращались. Борис вызвался меня провожать, по дороге читал стихи Северянина, чем меня приятно удивил и порадовал. Мы расстались добрыми друзьями и обменялись визитками. Самое веселое, что на визитке действительно стояло название газеты «На завалинке», только адрес был московский.
Переступив порог собственного дома, я вспомнила про все проблемы, которые никуда не исчезли. Под влиянием выпитого, моя храбрость возросла, и я решила не терять времени даром. Надоело ходить вокруг да около, почему-то решение проблемы мне виделось в звонке к пресловутой Анне Васильевне и расставлении всех точек над «и».
– Алло, Анна Васильевна? – начала я телефонный разговор довольно агрессивно.
– Да. Кто это?
– Это та, которой вы испортили жизнь.
– Э… Объяснитесь, пожалуйста, я ничего не понимаю.
– Это мать Серёжи Стриженова.
– Поняла… Добрый вечер.
– Для кого-то добрый, для кого-то нет. Где мой сын? Где мой муж? Благодаря твоим стараниям, наша семья разрушается! Я тебя уничтожу! Ты старая стерва! – мне показалось неуместным говорить «вы», тем более что я разошлась.
– Успокойтесь, Наталья, кажется? Серёжа в безопасности…
– Не дури мне голову. Я всё знаю. Я всё знаю о твоей секте, у меня есть доказательства, я тебя уничтожу…
– Наталья, – было слышно, что голос у этой старушки всё-таки задрожал, – Вы, наверное, много выпили, я понимаю… Меня тоже вызывали к следователю, смерть Лады – это всё так печально…
– Это ты её убила! И я это докажу! Или послала кого-нибудь из своих прислужников! Убийца!
– Наталья, успокойтесь…
– Где Володя? Я знаю, он тоже там под твоим влиянием… Может, ты с ним спишь? Понятно… Я видела твою фотографию. Бабуля, он с тобой долго жить не будет, если ты его на какие-нибудь только наркотики не посадишь. Отстань от нашей семьи!
– Наталья, что Вы несёте? Да, с Володей мы общаемся… Знаете, он устал от Вашей опеки, также, как и Ваш сын… Похоже, в последнее время он обретает, наконец, равновесие…
– Старая стерва! Ты заколебала своим равновесием! Отстань от моей семьи! Я… Я найму киллеров, они тебя грохнут, от тебя мокрого места не останется, ты не знаешь, с кем ты связалась, старая идиотка…
В общем, я ещё долго угрожала ей, а она пыталась меня успокоить. Потом я бросила трубку и завалилась на диван в дикой истерике. Наверное, впервые я чётко поняла, что к прошлой жизни возврата не будет. С другой стороны, на меня навалилось безразличие, и многие вещи почему-то стали веселить. Так ли важно уничтожить врага?
Мне вспомнилось, что Кундера выделял два типа людей в условиях критической ситуации, например, тонущего корабля. Одни бегут и давят всех, а другие предпочитают умереть, лишь бы не соприкасаться с чужими потными и разгоряченными телами.
Толпа