С командиром дивизии мы навестили начальника училища комбрига И. Е. Богослова и выразили ему слова признательности за подготовку замечательных летных кадров. Особенно отметили летчиков-инструкторов училища, которые проявили себя с первых же боевых дней. К моему величайшему удовлетворению, они и во фронтовой обстановке действовали наилучшим образом. Обретя опыт в нелегкой педагогической работе, отлично владея самолетом, наши «шкрабы» быстро входили в ритм боевой жизни. Летали без устали, смело и в короткий срок восполняли недостаток личной натренированности по боевому применению истребителей. Следует заметить, что и этого недостатка они могли бы не иметь, если бы в училище инструкторов не лишали возможности летать, так сказать, «на себя» — совершенствовать свое мастерство. Назвали мы начальнику училища фамилии летчиков-инструкторов, которые прилетели в нашу дивизию на своих самолетах И-15: старший лейтенант Баклыгин, лейтенант Радченко, младший лейтенант Алексеев. Они с честью оправдали доверие училища и являли собой пример высокого мастерства, отваги. Комбриг в ответ кивал головой, улыбался, явно довольный оценкой его воспитанников.
А с эвакуацией чугуевцы, как нам показалось, не торопились. Очевидно, еще надеялись, что враг будет остановлен и до их города не дойдет. Они продолжали учебные полеты с курсантами, правда, на всякий случай, держали самолеты в боевой готовности. А мы, зная обстановку на Юго-Западном направлении, испытав натиск противника собственным хребтом, настоятельно советовали И. Е. Богослову не затягивать эвакуацию училища.
А сами, получив новый приказ — лететь дальше на восток, в город Балашов Саратовской области, — признаться, совсем приуныли. Рухнули наши надежды на скорое возвращение к местам боев. Никак не хотелось отрываться от линии фронта, выходить из борьбы, в которой решалась судьба Родины. Но все понимали: надо скорее восстанавливать боеспособность полков. За три месяца, проведенные в непрерывных боях, дивизия ослабла, лишилась большинства самолетов. В тыл мы перегоняли «разношерстную» группу из сорока не пригодных для боевой работы машин.
На фронте летали и не жаловались на свои самолеты, а тут сразу заметили: как же это мы ухитрялись воевать, имея в распоряжении такую латаную-перелатаную технику. Даже наш штабной самолетик — и тот сдал: в моторе вышел из строя цилиндр.
* * *
Осенний Балашов встретил нас многочисленными вечерними огнями — он еще не признавал затемнения. А мы, попав в залитый светом город, сетовали на беспечность горожан; но ведь война от Балашова отстояла на сотни километров, и жизнь здесь текла по инерции — несколько еще мирным ритмом. Деловито, без срывов и проблем работали почта, телеграф, столовые, ресторан, кинотеатр. Хотя дыхание войны, конечно, уже ощущалось и здесь: в город прибыли эвакуированные, больницы заполнялись ранеными, по улицам круглосуточно маршировали красноармейские подразделения — готовились резервные части. В лицах людей мы все же реже замечали радостные улыбки. Местные власти всячески содействовали нашему расквартированию, обеспечению личного состава полков овощами, фруктами. Старший врач дивизии военврач 2-го ранга Я. П. Гудков, как и мы, политотдельцы, заботясь о том, чтобы летчики, техники, инженеры, авиаспециалисты хорошо отдохнули, скорее набрались сил, объявил в полном смысле слова «поход за витаминизацию». Под его редакцией в летных и технических столовых появились красочные плакаты:
Зелень, фрукты ешьте дружно —Для победы это нужно!Жуй чеснок и лук, и репку —Бить фашистов будешь крепко.Жить без зелени нельзя,Витамины — нам друзья!
Все быстро входили в напряженную рабочую атмосферу. Политотдел дивизии с командным и политическим составом провел совещание, на которое пригласили секретаря райкома партии и председателя исполкома. На этом совместном совещании мы договорились о строгом поддержании в городе и в расположении частей порядка и дисциплины, о развертывании среди населения агитационной и пропагандистской работы. Были предусмотрены взаимный обмен делегациями, выступления наших политработников с докладами, организация встреч и вечеров молодежи в городском Доме культуры.
Надо сказать, на фронте мы регулярно вручали лучшим экипажам, летчикам, техникам и младшим авиационным специалистам подарки, которые присылали нам в дивизию труженики тыла. В ответ воины обычно писали благодарственные письма, клялись еще крепче бить ненавистного врага. Высокий патриотизм авиаторов проявился и в таком мероприятии, как сбор средств в фонд обороны. Только за первые три дня после начала этой кампании поступило 55310 рублей деньгами и более 11 000 рублей облигациями.
И вот, оказавшись в тылу, не занятые боевой работой, мы решили помочь сельским труженикам в их праведном крестьянском труде. Связались с ближайшими колхозами да направили туда бойцов. За помощь в ремонте и подготовке техники к полевым работам очень нам были признательны саратовские колхозники. Что ж, это ведь тоже был вклад в нашу грядущую победу.
Позади — Москва
Прифронтовой Мценск. Новое «хозяйство». Враг рвется к Москве. Приказ Родины. «Илы» уходят на штурм. В бой вступают «катюши». Расформирование.
Пребывание в тыловом Балашове оказалось коротким. По приказу, полученному из Москвы, штабу нашей дивизии следовало сдать дела и срочно выехать в район Мценска, на Орловщину, где предстояло сформировать и возглавить 6-ю резервную авиационную группу Верховного Главнокомандования. Простившись с боевыми товарищами, 3 октября 1941 года на транспортных самолетах управление расформированной 15-й смешанной авиадивизии взяло курс к линии фронта.
Прифронтовой Мценск встретил нас хмурыми клубящимися в холодном осеннем небе облаками, серой, всклокоченной лентой реки Зуши, темными и неприглядными улицами с низкими кирпичными и деревянными домами. Приземлились на полевом аэродроме — и тут же недобрая весть: механизированные подразделения гитлеровцев, оказывается, в Орле, отстоящем от Мценска на несколько десятков километров. Не порадовало и хозяйство, которое предстояло сформировать. В шести полках, вошедших на первых порах в резервную группу, насчитывалось 75 самолетов МиГ-3, Як-1, Ил-2 и Пе-2. Самолеты неважно выглядели, многие из них требовали если не капитального, то среднего ремонта. И лишь по нескольку боевых машин каждого типа поступило с заводов с новыми моторами.
С мценского аэродрома действовал своими девятью истребителями Як-1 только один полк — 425-й истребительный авиационный, а остальные полки базировались на удалении 50–100 километров в районе других населенных пунктов Орловской области. Единственным средством связи с ними, как выяснилось, были самолеты У-2.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});