Читать интересную книгу Дядя Жора - Андрей Величко

В Харбине к маньчжурскому наместнику явилась делегация от Социалистической Партии Китая во главе с ее председателем Чэнь Чаншэном. Наместник поначалу порывался было оную делегацию просто арестовать, но сделать это казалось несколько затруднительно, ибо как раз в это время на площади перед дворцом происходили плановые учения российской миротворческой бригады. Да и японский консул со своей стороны сообщил мандарину, что таковые его действия Империя Ямато просто не поймет… Так что делегация была принята наместником, и произошла краткая, но содержательная беседа, по результатам которой вся китайская администрация Харбина оказалась арестованной. В тот же вечер было объявлено, что Манчжурия отделяется от Китая, и теперь тут будет построено общество согласия. Парламентские и президентские выборы — через месяц (голосуйте за СПК!), а пока власть принимает на себя Временное правительство. Ура, товарищи! Наконец-то сброшено ярмо династии Цин, триста лет тиранившей Манчжурию.

В Монголии произошло в общем то же самое, но в соответствующих масштабах, то есть при поддержке всего одной десантной роты. Но зато действо там разу обрело красивое название — "Великая Октябрьская Социалистическая Революция".

Естественно, на следующий же день вспыхнуло восстание в Пекине, где главным был генерал Юань Шикай. Поднятые им части уже на второй день заблокировали императрицу Цыси с примерно тремя тысячами дворцовой стражи в Летнем дворце. На озере Куньминху неизвестно откуда взявшиеся три торпедных катера разнесли в пыль Мраморную Лодку, где любила обедать Цыси — правда, понятно, что в этот раз ее там не было. Некоторое время еще работала радиостанция дворца, засоряя эфир истошными воплями «спасите» на всех языках, но к исходу вторых суток осады она заглохла. Американские же добровольцы под командованием Сунь Ят-сена быстро брали под контроль южные провинции. В самой же Америке набирало силу движение в поддержку свежих ростков свободы и демократии…

Неясным пока оставалось одно — кто же тут главная фигура? В то, что действия англичан и штатовцев не скоординированы, мне не верилось. Впрочем, еще меньше верилось в то, что генерал Юань сможет мирно ужиться с Сунь Ят-сеном.

Вильгельм уже получил толстые намеки на то, что, если он не станет поддерживать марионеточные режимы в Монголии и Манчжурии, то немецкую колонию в Циндао не тронут. Но эта ситуация с нами была уже оговорена заранее, так что кайзер согласился, даже не моргнув глазом. Впрочем, особенно моргать ему было и некогда, ибо как раз в это время он присутствовал на высочайшем смотре Еврейской Казачьей Армады, которая, будучи добровольческим формированием, недавно выразила единодушное желание отправиться в Манчжурию. Стройными рядами добровольцы проходили мимо трибуны, на которой торчали два императора и один канцлер — да уж, подумал я, до их строевой подготовки нашим далеко. И как, однако, ответственно относятся к порученному им делу! Взять хотя бы верховного атамана Хаима Дорфмана — ну прямо совсем ничего общего с Людендорфом, кроме пяти букв в фамилии. Даже усов не пожалел! А наши, блин, еще и не все свои имена выучили, тоже мне поцы. Впрочем, в дороге будет время подзубрить… Вслед за пехотой мимо нас с лязганьем проползли бронированные чудища с теми самыми поцами, и смотр закончился. Прямо с него части отправлялись к месту погрузки в эшелоны.

Прошедшие перед нами танки представляли плод моей фантазии на тему — а что будет, если скрестить английский МК-1 с нашим Т-35? Получилось нечто с гусеницами вокруг корпуса и двумя полубашнями по бокам, как у первого английского танка, но сверху имелась еще одна большая башня с трехдюймовкой плюс четыре пулеметных. Это убоище весило сорок две тонны, перевозиться могло только на специальной платформе, а своим ходом развивало аж пятнадцать километров в час. Как и положено танку, оно имело броню — спереди тридцать пять миллиметров, с боков двадцать пять, сзади и сверху десять. Несмотря на свое чисто показушное назначение, подумал я, против больших масс плохо вооруженной и необученной пехоты эти монстры могут и неплохо себя показать. Интересно, хорошо ли китайцы бегают?

Авиация, предназначенная ко вмешательству в грядущий конфликт, уже находилась в Иркутске. Это были два десятка «Кошек», тридцать пять их лицензионных сестер Ju-07 и шестьдесят фоккеровских «Валькирий» — машин, сделанных на основе «Ишака», но с убирающимся шасси и большим разнообразием бомб на внешней подвеске.

К середине ноября можно было сказать, что ситуация прояснилась. Увы, Англия с Америкой спелись окончательно… И если в ихних газетах или даже высказываниях политиков еще были разночтения относительно того, кто в этом альянсе главный, то лично мне все было ясно. Обе страны надежно контролировались сплотившейся группой Ротшильдов, которых теперь правильнее было называть американскими, Рокфеллерами и наследниками Джи Пи Моргана. Альперовича в это высшее общество пока не пускали, но считали если и не до конца своим, то сильно сочувствующим. Потребности данной оравы были незамысловаты — нужна большая война. Вообще-то не очень критично, кого с кем, но лучше против кого-то из нашей Большой Четверки, остальные сами втянутся. Но противник требовался как минимум из соизмеримой весовой категории — потому как представить, что и, главное, как быстро произойдет с Австрией, например, под ударами России и Германии, мог даже самый тупой индивидуум. В этом смысле Китай представлял собой идеального, так сказать, партнера — совершенно неисчислимые людские ресурсы, большие трудности со снабжением для стран четверки и возможность нанесения существенного ущерба России, а если та будет рыпаться — то и Японии. Кстати, именно положение последней было наиболее двусмысленным — хотя срок союзного договора с Англией и истек, но экономика от полного разрыва с владычицей морей пострадала бы очень сильно.

Внутрикитайский же расклад лишился всякой таинственности на Великой Ноябрьской Всекитайской конференции, где два народных вождя, Сунь Ят-сен и Юань Шикай, под гром оваций встретились, поклялись в вечной дружбе и тут же назначили друг друга президентом и премьером. Но Юань еще до президентства выглядел несколько больным, а потом ему и вовсе поплохело, так что на четвертый день своего срока он взял и скончался. А вот не надо было вокруг себя столько английских советников разводить! В общем, выпавшее из ослабевших рук знамя подхватил Сунь Ят-сен, который получил почти официальный титул "отца китайского народа", и вот уже неделю как тот самый народ под руководством своего папочки хоронил героя революции, надорвавшего силы в борьбе за народное счастье.

А наши эшелоны ползли на восток… Единственно, что пока оставалось неясным — это решится ли новый Китай на войну сразу, то есть до завершения подвоза необходимого вооружения, да еще и зимой. Судя по тональности речей «Отца», он таки собирался решиться именно на это. Так что через два дня в Зимнем должно было состояться подписание союзных договоров Монголии и Манчжурии с Россией — для экономии времени и денег за один присест, тем более что эти договора были совершено одинаковыми, отличаясь только буквами «онгол» и «аньчжур» в названиях стран. Текст же гласил, что мы обязуемся защищать эти государства от любой агрессии. В ответ они должны будут призвать в армию потребное количество народа, но не более десяти процентов от общей численности, воевать под нашим оперативным командованием и поставлять стратегическое сырье и материалы с прибылью не более пятнадцати процентов.

Наша стратегия в предстоящей войне строилась на только что разработанном понятии "экономически активная оборона", идея которого принадлежала мне, а детальная разработка делалась немецким генштабом. Суть ее была в том, что оборона от обладающего огромными людскими ресурсами противника должна строиться на основе самоокупаемости. То есть вдоль китайско-манчжурской границы спешно создавались пять мощных укрепрайонов — соответственно, между ними было четыре прохода достаточной ширины. Противник наверняка найдет эти проходы и, в конце концов, начнет наступать именно там. Местность же за проходами заранее оборудуется коммуникациями и временными укреплениями на особо опасных направлениях, с тем, чтобы наступающие части, двигаясь по направлению наименьшего сопротивления, попадали в «мешок». Противоположная от линии фронта сторона каждого «мешка» заранее снабжалась концлагерем. Соответственно попавшему в эту ситуацию противнику будет предоставлен абсолютно свободный выбор — или помереть с голоду, дожидаясь, пока китайцы через Красный Крест оплатят содержание своих пленных, или признать себя виновными и добровольно взять обязательство отработать четыре года на Транссибе и насыпке сахалинской дамбы, где их будут кормить и даже платить аж до двадцати копеек в день — правда, условно, то есть с выдачей по окончании срока.