Хотя, быть может, разница в том, что «Бардо» писали тренированные отшельники-налджорпа, а не ученые-позитивисты? — вопрошала она вслух. Вальтер только пожимал плечами: для него все происходящее было дико, сколько бы времени он в этом не участвовал.
— Нужно понаблюдать еще за несколькими случаями, — заключила Эльза, — Проследить зависимость процесса от того, насколько умирающий погружен в земное.
…И она пробовала снова и снова, но результаты были схожими. Да, кому-то из умерших удавалось «взлететь» повыше, но никто не видел никакого Предвечного Света. И Эльзу мучило какое-то предчувствие, некая невнятная интуиция. Она не доверяла своей интуиции, и правильно делала. Интуиция у нее, как она с некоторых пор обнаружила, работала плохо, из нее невозможно было извлечь никакого руководства к действию. Эльзе она говорила лишь о том, что решение близко, для него уже есть все компоненты; надо просто взглянуть на эти компоненты иначе.
* * *
И вот во время очередного опыта Эльза поняла, как увидеть больше.
В тот раз она вновь лежала на кушетке в больнице богадельни. Ее опутывали трубки капельниц: Вальтер опасался за ее сердце. Недавно она перенесла еще одну операцию, чтобы улучшить контакт с подопытными.
Рядом тяжело умирала женщина. Доктор Дитце облегчал ее страдания, как мог.
Надев шлем, Эльза лежала и ждала, когда та скончается. Ждала, когда смерть рванет умирающую, и ускорение отсечет ее от земной реальности.
…В это время она думала: система, в которой она сейчас находится, состоит из нее самой, этой женщины и демона. Она является более-менее изолированной: процесс умирания происходит на таких скоростях и по таким законам, что отрезает умирающую от мира. В момент смерти эта система разделится на две за счет энергии Кристалла женщины, который отправится на путь реинкарнации. Суммарная энтропия двух будущих систем будет выше, чем сейчас, до их разделения, потому что произойдет только трата энергии без притока извне…
И тут Эльзу озарило: а что, если… не просто смотреть, как система деградирует, а искусственно организовать внутри нее энергетический толчок в момент, когда она разделится на две? То есть, за миг до смерти подопытной, когда ее Кристалл вознесется вверх, разбить свой собственный?
Этот опыт будет совсем иным, чем со спиритистками. Тогда она повредила свой Дух заранее, ничем не восполнив этот ущерб, и к моменту сеанса энергия ее Кристалла была ниже, чем у напарниц. Из-за этого они и потеряли свою — буквально «слили в яму», которая образовалась вокруг Эльзы! Сейчас этого произойти просто не успеет: важна синхронность. Наоборот, Кристалл умирающей воспримет направленный энергетический вброс со стороны эльзиного. Тогда эта женщина вознесется гораздо выше, чем могла бы, ценой Кристалла Эльзы, — и увлечет за собой ее саму.
Никакого чуда в этом не будет: сработает старый знакомый Закон. Поскольку их общая система останется изолированной, она будет продолжать деградировать, а общие показатели деградации — соблюдаться. И если в одной из частей системы возникнет энергетический провал, то в другой просто обязан будет возникнуть скачок.
Вот оно!
* * *
Эльза сосредоточилась, вызывая в сознании образ пустыря, но одновременно и глядя на осточертевший потолок. Потолок сотрясали судороги смерти подопытной, накладывавшиеся на эльзино зрение.
Попасть на пустырь получилось легче обычного. Как всегда, над ним висело тусклое красное марево солнца, вечно клонящегося к закату. Тадеуш был там, но больше не уходил, — наоборот, он бросился к ней и перегородил дорогу вниз.
— Стой, Эльза, — сказал он хрипло, — Стой, или пути назад не будет! Ты еще не догадалась, зачем ты пришла, да? А я уже понял это… Твое открытие, твой следующий шаг будут чудовищными! Знай: если ты его сделаешь, этот шаг, ты шагнешь и через меня! Я никогда его не приму! Забудь навсегда, что звала меня другом!
И Эльза впервые посмотрела ему в глаза по-новому — безнадежно, бесповоротно и беспощадно.
— Нет, Тадеуш, — она сказала, — я не отступлю. Нет никакого пути назад, да никогда и не было. Настоящее вытекает из прошлого, которое никто не в силах отменить. «Бытие определяет сознание», как говорится… Я принимаю свое прошлое и делаю из него оружие. Я есть то, что я есть благодаря обстоятельствам моей жизни. Мой путь не похож на путь добрых людей, а дальше будет похож еще меньше. И — слышишь? — я больше не стану думать, одобришь ты его или нет! Ты не одобришь, я знаю. Но я твой друг, ты никуда от этого не денешься! Этот факт, Тадеуш, сильнее разницы наших взглядов. Он значит, что я буду идти к тебе столько, сколько хватит сил. Я буду идти способом, единственным для меня! Ведь я когда-то я отдала тебе свой Кристалл, чтобы ты хранил его.
— Этот? — спросил Тадеуш. Он вытащил из-за пазухи медальон на цепочке, так хорошо знакомый Эльзе, — тот самый, что она ему когда-то подарила. Это действительно был плоско ограненный кристалл горного хрусталя в стальной оправе.
— Нет! — ответила Эльза, поднимая откуда-то взявшийся пистолет, — Этот ты забросил в речку, поэтому тебя самого я могу себе теперь только представлять! И ты не остановишь меня простым недовольством! Если ты не противопоставишь моему Закону то, что ему неподвластно — я и правда через тебя шагну! И не только чрез тебя!!!
Выстрел грохнул, пуля попала в медальон-кристалл. Эльза ощутила вкус крови во рту, разрыв внутри себя и короткую невесомость, будто она падала.
Но упал Тадеуш. И упал Вальтер, что, оказывается, стоял за ним. И упал позади них старый барон, прошитый той же пулей…
И упал кристалл медальона, раскрошенный почти наполовину. И упала Эльза… одновременно вниз и вверх…
* * *
… вверх, потому что женщина на соседней койке наконец отмучилась, а Эльза смотрела ее глазами. Ускорение было чудовищным. Она на свой манер сдержала слово, данное Вальтеру — не вредить тем, чью смерть она наблюдала. Ведь вознести душу этой уличной нищенки столь высоко было благом, не так ли?
Да, на такой высоте она еще не оказывалась. Она висела в пустоте, вверх и вниз уходили кольца уровней Бардо, теряясь в перспективе — и центробежная сила влекла ее по спирали вниз и влево…
* * *
И Эльза поняла, что делать дальше. Да, чтобы дойти до этой мысли, ей нужно было перейти «рубикон человечности». Предстояло не просто распространять влияние своего Контракта на всех, кто ему поддастся, а решиться применять к ним действительно любые средства. От этого ее до сих пор удерживало лишь желание сохранять что-то общее с Тадеушем, который бы на это не пошел. Но, отказавшись от него, она забыла, почему было нельзя. Вот зачем на самом деле она сейчас вновь надколола свой Кристалл.