Джахан стоял, не шевелясь, и смотрел сквозь распахнутые двери террасы на ночное небо.
Четкая и ровная линия его черных волос на шее притягивала взгляд. Я забыла, что должна опустить голову и склониться в ожидании, когда на меня обратят внимание, и просто таращилась на его шею, мечтая ощутить губами вкус теплой кожи в этом месте.
Мое колотящееся сердце подпрыгивало внутри с такой силой, что поднимало вверх тяжелую грудь.
Чем дольше мы так стояли – тем больше я нервничала. Напрочь забыв все, чему меня учили, я решила нарушить тишину.
– Джахан! – позвала я его нетерпеливым полушепотом.
Он резко обернулся и замер на месте, пронзая меня недоуменным, почти шокированным взглядом. Его синие, глубокие, как колодцы, глаза с тонкой нитью серебра по краю радужки гипнотизировали и вызывали приятную дрожь.
– Подойди, хатун, – сказал он тихо, едва уловимо, но так твердо, что ослушаться было невозможно.
Я сглотнула образовавшийся в горле комок и подошла к нему практически вплотную. Он был так ошарашен моей наглостью, что даже и не подумал подать мне для поцелуя руку, на среднем пальце которой сверкал огнями массивный золотой перстень с черным алмазом грубой огранки.
– Откуда ты такая? – он вопросительно изогнул свои широкие густые брови, словно нарисованные размашистыми мазками художника, и аккуратно коснулся тремя пальцами моего подбородка.
И вновь я чуть не начала свой печальный рассказ о России-матушке, Краснодаре и неудавшемся отдыхе, но вовремя спохватилась, припомнив сцену из любимого сериала про землячку Хюррем, покорившую сердце османского султана.
«Что она лепетала ему в той серии? – Я изо всех сил старалась воспроизвести в памяти нужный диалог. – Я из пены морской лишь для тебя вышла?
Что ж, немного перефразируем».
– Я средь дюн песчаных только для тебя появилась и на крыльях бури во дворец прилетела – в сердце твоем хочу поселиться.
Мои щеки залила краска, а на лице падишаха появилась удовлетворенная улыбка. Лесть пришлась ему по вкусу, и я сразу почувствовала себя уверенней.
– Вот как?! – он отпустил мой подбородок и отошел на несколько шагов. – И как же зовут тебя, дочь пустыни?
– Ле… – начала я по привычке, но внутренний голос разума приказал мне заткнуться и не пугать падишаха американизмами. – Александра, – ответила я, улыбнувшись и бросив на него призывный взгляд.
– Нет, – он покачал головой, – Рамаль. Я нарекаю тебя Рамаль – красавица, возжелавшая спрятать мое сердце в своих песках.
– Рамаль, – томным шепотом повторила я, пробуя это имя на вкус, – как красиво…
– Как и ты сама, искусная воровка, – он улыбнулся и протянул мне руку, – иди ко мне.
Я горделиво вскинула вверх подбородок и, приблизившись к нему, привстала на цыпочки и дотянулась почти до уха.
– Но что же я украла, мой повелитель? – тихонько спросила я и слегка прихватила губами его мочку.
– Мой сон, – ответил он и с силой прижал меня к себе.
Жар его тела заставил биться в похотливых конвульсиях каждую мою клеточку. Его теплые, влажные губы скользнули от уха к ключице, задержавшись на мгновение у пульсирующей венки в основании шеи. Из моего рта вырвался тихий стон. Ладони Джахана спустились ниже и крепко сжали мои ягодицы, а его губы накрыли мой жаждущий ласки рот долгим поцелуем.
Я неистово впилась в его губы, а мои обезумевшие руки обхватили его туловище и начали абсолютно бессовестно шарить по могучей широкой спине.
От него пахло силой, сексом и властью – ни с чем не сравнимый аромат настоящего мужчины. Хотелось извиваться под ним и повторять, как заклинание: «Я твоя».
Желание овладело моим разумом без остатка. Я больше не принадлежала себе. Все мое существо подчинилось единственно важному в этот момент основному инстинкту. Мой набухший клитор пульсировал, вызывая почти нестерпимую агонию вожделения, между ног стало влажно, а покрывшаяся мурашками грудь требовала выпустить ее наружу, обнажив порывам ночного ветра и его поцелуям.
Я уже почти улетела в нирвану, но неожиданно Джахан отстранился.
– Ты совсем не боишься, – прошептал он, тяжело дыша.
Его горячие ладони легли на мои плечи и ласковым движением начали спускать легкую ткань платья.
– Разве я должна тебя бояться? – спросила я, томно прикрыв глаза от наслаждения, – я рождена, чтобы любить тебя, чтобы дарить тебе себя – всю, до последней капли!
Его ловкие пальцы развязали драгоценный пояс на моей талии, затем расстегнули маленькие пуговички на спине, и мой наряд рухнул вниз, опустившись невесомым облаком у меня под ногами.
Я закрыла глаза, слушая свое сбившееся дыхание и стук сошедшего с ума сердца. По оголенной коже мгновенно пронеслись легкие покалывающие судороги, точно электрический ток по проводам. Мой напряженный слух уловил порывистые движения падишаха, который сбросил на пол тяжелый бархатный халат и рывком через голову снял белую льняную рубаху.
От вида его обнаженного тела у меня перехватило дыхание. Его массивная, покрытая густой растительностью грудь тяжело вздымалась, следуя ритму дыхания. Узкие бедра словно были вылеплены из гипса – такие же стройные и крепкие, как у скульптур в музее античности.
Мой взгляд упал ниже – его детородный орган был возбужден и готов к бою. От одного только вида головки его члена мой клитор сошел с ума, посылая резкие волны желания по раскаленным нейронам во влагалище.
Мышцы внутри сжимались в кольцо и подергивались, как от ударов электрошокером. Еще минута – и я сама бы набросилась на него, словно ополоумевшая шлюха.
Но высшие силы уберегли меня от этого поступка. Он быстро подошел ко мне, с легкостью подхватил мое трепещущее тело на руки и, смотря прямо в мои распахнутые глаза, отнес в кровать.
Шелк простыней прохладой отозвался на моей спине, и я инстинктивно выгнулась в поиске тепла навстречу мужчине.
Он положил руки на мои груди и мягко сжал их, играя большими пальцами с сосками.
Я обхватила ногами его бедра и резко села, прижавшись к его горячему телу. От одной только мысли, что его член всего лишь в паре сантиметров от моего влагалища, мне стало жарко.
Забыв обо всем на свете, я запустила руку между наших разгоряченных тел и легонько сжала ствол его возбужденного органа.
Джахан зарычал и опрокинул меня на лопатки. Я лишь шире раздвинула ноги и впустила его внутрь. Его первое, резкое проникновение заставило вскрикнуть от боли и сильнее прижаться к его груди.
Его сильные руки уперлись в кровать с обеих сторон от моей головы, и я, широко распахнув глаза, провожала взглядом его лицо при каждом толчке.
Боль сменилась теплом и сладкими тянущими покалываниями мышц. С каждым его движением волна наслаждения нарастала, превращаясь в настоящее цунами.