— Конечно, — папа не стал делать из этого секрета. — Теперь стража будет всегда подле тебя. Даже если ты не будешь никого видеть.
— Что, и даже в комнате общежития? — Еще чего не хватало. Это не помыться нормально, не поговорить о девичьем. Все Хилту донесут. И отцу.
— Нет, там тебе оставят возможность передвигаться без слежки. Но предварительно все будет проверяться. Не беспокойся, повторюсь, ты можешь даже не чувствовать присутствие чужака.
— Может, и маньяка я по этой же причине не чувствую рядом с собой. Это особый вид магии? — предположила.
— Магия — сложная составляющая каждого одаренного человека или нелюдя. И познать все ее грани очень трудно. На это уходят годы, почти вся жизнь. Маг, что преследует тебя, скорее всего, готовился к такому развитию событий задолго до начала последних событий. Но не учел одного, — решил прояснить некоторые моменты папа.
— Чего? — поторопила его с дальнейшими объяснениями. Хилт все это время стоял рядом и не вмешивался в наш разговор. Прислушивался, осматривался. Держал на лице маску безразличия. Ее я, наверное, ненавидела больше всего.
— Что твоя жизнь слишком значима. Ты думаешь, Харт не следит за тобой и спокойно готов подвергать тебя опасности? Нет. Но и вмешиваться в открытую не имеет права. Пусть и является одним из демиургов этого мира. Таковы правила, что установили не они, а первая богиня Эште.
— Пап, чем мне поможет бог? Если не имеет права напрямую защитить меня от убийцы. Или наказать его… Или сообщить стражам, кто это. — От этого разговора мне стало не по себе. Чтобы хоть немного унять дрожь, тревожащую тело, обняла себя за плечи.
— Все, хватит, — наконец, не выдержал Хилт.
Подойдя ко мне вплотную, он приобнял меня рукой за плечи и повел в сторону выхода. Я опять и не думала возмущаться. В доме Харта мне стало не по себе. Сама хотела уйти отсюда как можно быстрее. Затевать же очередную склоку, еще и на глазах отца… Нет, лучше переговорить с ним с глазу на глаз спокойно и все объяснить. Рассказать, как тяготит меня желание Харта.
Пока шли на выход, пока спускались по ступеням, направляясь в сторону дороги, ведущей в главную часть города, я продолжала прокручивать в голове безрадостные мысли. Отец тем временем закрыл портал, что должен был вернуть нас обратно в институт, и пошел следом. Чуть в отдалении. Хотел, наверное, чтобы мы все обсудили. Грустно было осознавать, что обсуждать нам, по сути, было нечего.
— Холли, я вижу, как тебя все это тяготит, — первым заговорил Шеннон. Он продолжал придерживать меня за плечи. Я же, стыдно признавать, смиренно принимала его тепло. — Понимаю, чем вызвано твои недовольство и не желание выходить за меня замуж.
— Это, по-моему, было очевидно с самого первого дня, как я узнала, что ты мой жених, — холодно отметила.
— Да, радости ты не испытывала с самого начала, — хмыкнул маг. — Но и для меня новость о помолвке стала неожиданностью. Учитывая, что помолвка прошла без моего и твоего участия. Мне было сложно сразу стать другим. Ты успела изучить меня. И знаешь, что я далек от идеала.
— Ты самокритичен, — губы сами собой растянулись в улыбке. Не широкой и радостной, а скупой и грустной. — Удивительно.
— Бываю, — проигнорировал мой сарказм Хилт. Прижал к себе еще крепче, будто готовился к тому, что я сбегу. — Я говорю это не к тому, чтобы ты в очередной раз убедилась в том, что я ничего не имею против женского внимания.
— А к чему ты мне это говоришь?
— К тому, что больше мне это внимание не нужно.
А вот тут я призадумалась. Не ослышалась ли? Нет, и на слуховые галлюцинации я никогда не жаловалась. Слышала хорошо и болезнь уха мне в ближайшие лет… сто, не грозила. Но вот сейчас подумалось, что проблемы таки начались.
— Ты шутишь, — пробормотала. Смотреть старалась прямо перед собой. Почему-то было боязно поймать на себе задумчивый взгляд некроманта.
— Какие шутки, Холли, мне не двадцать лет, — откликнулся маг, «тонко» намекая на разницу в нашем возрасте. И одновременно с этим давая понять, что я в свои двадцать, веду себя не очень-то благоразумно. — Я серьезен.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Учту, — процедила, все-таки смотря мужчине в лицо. Не в глаза. Боялась прочитать по ним не очень приятные для меня эмоции. — Когда ты в следующий раз притаишься в укромном уголочке с ректрисой.
— Полегче. — Рука с моих плеч переместилась на предплечье правой конечности. Тонкие пальцы сжали почти до боли. Но я даже не поморщилась. Постаралась сделать вид, что ничего не происходит. И мне совсем не больно. — Я сдержу свое слово. Но и от тебя потребую того же.
— В каком смысле? — не сразу поняла я. Но буквально через секунду до меня дошло. — Только не говори, что ты ревнуешь к Вигору.
— Ревность немного не то чувство, что я испытываю к этому недомагу, — отстраненно произнес некромант. — Но во избежание неприятных ситуаций, будь осторожнее. Если я узнаю, что ты…
— В отличие от тебя, — я начинала закипать, — я не настолько беспечна. — Тут сразу вспомнилось, как Ви целовал меня. Но, в свое оправдание могла сказать, что сама к нему за поцелуем не тянулась. И уж если быть до конца с собой честной, поцелуй огневика разительно отличается от поцелуя Хилта.
— Ты покраснела, — заметил маг. — Из чего можно сделать вывод, что к этому студенту ты относишься… не как к другу. Увы, Холли, но придется разорвать отношения.
— Нет у нас с ним отношений, — прошипела. Хотелось прокричать эти слова, но тогда бы я привлекла внимание отца. Не хватало еще и с ним объясняться. — И не тебе делать мне подобные выговоры. Ты…
— Я дал тебе слово, радость моя. И сдержу его. Того же требую и от тебя.
— Если ты не ревнуешь, то какое тебе…
— Ты станешь моей женой. Подумай о своей репутации. — Хватка на моей руке стала слабее. Однако, боли от этого меньше не стало. Только сейчас она сосредоточилась не в руке, а в груди.
— А ты о своей подумать не хочешь? — Боги, дайте сил выдержать этот долгий и мучительный день! — Ты развел вокруг себя настоящий курятник. И…
— Холли, — рыкнул ушастый.
— Хватит меня перебивать. — Не выдержала. Остановилась, обернулась так, чтобы посмотреть этому мерзавцу прямо в глаза. Еще какую-то минуту назад я боялась прочитать там подлинные эмоции. Теперь же мне было на них плевать. — Перед тем, как беспокоиться о моей нравственности, позаботься о своей. Или вам, лорд Хилт не известны такие слова, как: честь, гордость, доблесть, преданность?
— Ты себе даже не представляешь, что я хочу сейчас с тобой сделать, радость моя, — прошептал некромант, склоняясь над моим лицом и закрывая своей фигурой само солнце. — Не устраивай концерт на потеху всем, кто захочет погреть о нашу словесную дуэль уши.
— Я даже думать не хочу о том, что вы хотите со мной сделать, — как ни странно, я не спешила прятаться за спину отца или делать вид, что ничего не произошло. Шеннон задел что-то во мне. Растревожил, делая больно. И этого стало достаточно, чтобы я потеряла над собой контроль.
— Холли, Шеннон! — окликнул нас отец.
Только сейчас я вспомнила, что он шел следом. И вполне мог слышать хотя бы часть нашего не очень-то приятного разговора.
Папа стоял поодаль и всячески делал вид, что вообще ничего не услышал. Но по потемневшим глазам и плотно сжатым губам было легко догадаться, что уж половину нашей «беседы» он услышал. И ему оказалось этого достаточно.
— Мы продолжим наш разговор позже, — уже спокойнее сообщили мне.
— А надо ли? — Я не могла похвастаться таким мнимым спокойствием. Наоборот, хотелось высказать все, что накипело за последние дни. Чудом смогла сдержаться.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Папа, видимо, почуяв неладное, подошел к нам ближе. Посмотрел строго сначала на меня, потом как-то обреченно — на Шеннона. Будто извинялся за то, что ему такое «счастье» в будущие жены досталось.
— Так мы идем? Или как? — полюбопытствовала. Приказала себе мысленно не психовать и не опускаться до скандала. Еще чего не хватало. При страже и отце сцену ревности устраивать.