— Ян, ты не можешь просто так врываться в кабинет и вот так домогаться меня!
— Почему не могу?
— Господи, ну ты, ей богу, как маленький. Ты что, не понимаешь элементарных вещей? Потому что это моя работа. И так не должно быть! Вообще, между нами ничего не должно быть!
— Почему?
— Ян, прекрати! — Кира повышает голос, хотя совсем не хочет выглядеть истеричкой и поднимать ор.
Он смотрит на нее, не моргая, такими красивыми глазами с синими лучиками, вполне серьезно, все еще продолжает прижимать девушку к себе, Кира отчетливо чувствует возбужденный член. Ну вот, не хватало, чтоб они прямо в ее кабинете занялись сексом. Это уж совсем будет беспредел. А если кто-то зайдет или ее будут искать?
— Потому что в жизни не все происходит так, как хочешь ты. Отпусти меня.
— Ты повторяешься и это не аргумент. Иди ко мне.
Снова прижимает, целует, руки накрывают ягодицы, обтянутые тонкой тканью брюк.
— Меня запах тех цветом преследует везде.
— Ян, господи, ты невыносимый! Да остановись же!
Что с ней не так? Ведь реально хочет поговорить, расставить все по местам в таких их стремительных и странных отношениях, которые и отношениями назвать нельзя. А он все продолжает ее целовать, лишая всех последних здравых мыслей.
— Зачем на тебе брюки?
— Ян… да блин, убери руки! Я сейчас ударю.
Кира кое-как вырывается из его сильной хватки, быстро отходит на несколько шагов назад, приглаживает волосы, сердце в груди бешено стучит по ребрам.
— Зачем ты пришел? Я не звала, не приглашала и не собиралась отвечать на твои сообщения и звонки. Мне совсем не интересно, что ты хочешь мне сказать или написать.
Ян не сразу отвечает, проходится по кабинету, рассматривая стены, висящие на ней в рамках сертификаты и дипломы, задерживает взгляд на букете цветов на столе. Для него Кира в данную минуту такая забавная, он прекрасно представляет, о чем она думает и как сейчас начнет давить на разницу в возрасте, отсутствие чего-то общего.
С одной стороны, интересно наблюдать за тем, как люди воспринимают его. Таким наглым и отвязным мажором на крутой тачке. А то, что он сам заработал на эту тачку, у них это не укладывается в голове. То, что у него есть свой бизнес, совершенно не связанный с отцом, что он сам, никого не прося о помощи, с восемнадцати лет живет самостоятельно, не берет у отца ни копейки. Фамилия Кельман говорит о многом, но только не о главном.
— Я хотел видеть тебя, вот и пришел.
Ян так отчетливо слышал, как тараканы в голове Киры сейчас устраивают бунт. Горят огни, они топают маленькими ножками и хором скандируют: «Уходи прочь».
— Больше ничего ты не хотел?
— Хотел, и сейчас хочу. Показать?
— Господи, Ян, прекрати, эти твои подростковые шуточки и пошлые приколы уже достали. Давай ты будешь шутить в кругу своих друзей, вчера была отличная компания.
— О чем ты вчера разговаривала с отцом? Зачем приезжала?
Ян пропустил ее укол мимо ушей, сел на стул, расставив ноги. Ему так нравилось смотреть на Киру, сейчас она была, словно взъерошенный воробушек, одернула пиджак, поправила волосы.
— А тебе папа не сказал?
— Нет, мы вообще говорим мало.
— Ян, послушай, давай будем взрослыми людьми.
— Ты сейчас начнешь говорить о том, что все было ошибкой и надо обо всем забыть? Можешь не начинать.
— Почему? — Кира так и замерла на месте с открытым ртом.
— Потому что это чушь. Я хочу быть с тобой, и я буду. И вот не начинай про возраст и всю эту поебень, бесит уже, реально.
А вот сейчас Кира начинала закипать. Какой-то пацан сидит сейчас перед ней и просто ставит перед фактом, мол, я хочу, значит, буду.
— Мальчик, ты, вообще, ничего не попутал? Я не одна из твоих подружек из Инстаграм. И не надо со мной вот так. Покувыркались, и хватит, было хорошо, но не более. Не надо так себя вести, это уже даже не смешно.
— Ты смотрела мой инстаграм? Радует. Понравилось? — Ян нагло улыбался, чуть склонив голову, так, что челка падала на глаза.
— Очень. Уходи, тетеньке в возрасте надо работать, у нее нет папы-олигарха, ей надо зарабатывать деньги.
Кира указала на дверь, сама подошла к своему креслу, села и, демонстративно взяв эскизы, начала их рассматривать. Если он не уйдет сейчас, она реально сорвется и выскажет все, что думает. Но ведь она разумная женщина и устраивать истерики перед пацаном, который на десять лет ее моложе, это дурной тон. Повисли несколько минут томительной тишины, Кира пыталась сосредоточиться, но не выходило, Ян лишь смотрел на нее и все больше понимал, что никуда он не уйдет, как бы не гнала и не загоняла себя по поводу возраста. Что за бред, вообще?!
— Все обдумала?
— Что? — не поднимая на него глаз. — Ты еще здесь?
— Конечно, здесь, — Ян встает, снимает футболку, кидая ее на стол.
— Так, вот это что началось? Ты зачем… что ты делаешь?
— Будем травить тараканов.
— Каких тараканов?
— Тех, что мешают тебе жить. А теперь уже и мне.
Кира смотрела на полуобнаженного парня в своем кабинете: загорелая кожа, совершенное тело, широкие плечи, узоры татуировок, — и не могла отвести глаз. Такой молодой, красивый, наглый, дерзкий. И почему ей не двадцать? Она бы влюбилась, как кошка. Но ей не двадцать, и поэтому надо думать головой, а не промежностью, слушать разум, а не сердце, вырывающееся из груди.
— Вот не надо сейчас тут устраивать стриптиз, я что, похожа на малолетку?
— Не похожа, но ты так настойчиво каждый раз напоминаешь об этом. Иди ко мне. У тебя крепкий стол?
— Ян, не смешно, одевайся и проваливай. Почему ты решил, что будет все по-твоему? Откуда такая уверенность? Или это такое странное воспитание английских частных школ для богатеньких отпрысков? Ты не можешь просто так приходить и пользоваться мной, я не игрушка.
— Я не считаю тебя игрушкой. Это в твоей голове такие странные определения себя.
— Да, а я считаю, потому что ты так себя ведешь. Все, Ян, не смешно, у нас разные жизни, миры, интересы. Секс — да, был шикарен, ты шикарен, фантастичен, кому-то повезет, та девочка хорошенькая, вы прекрасно смотритесь.
— О чем ты?
— Господи, Ян, вот давай не будем. Мне совершенно это все не надо, — Кира потерла виски, хотелось отмотать время назад и не чувствовать всего того, что она чувствует сейчас. Такое противоречие и конфликт между разумом и сердцем.
Не заметила, как Ян подошел, по-хозяйски прижал к себе, взял ее голову руками, заставляя посмотреть в лицо.
— Маринка — дурочка, ты ведь видела ее, в голове ветер и розовые единороги. Ты подумала, что мы вместе, а я вот так с тобой просто развлекаюсь?
— Да ничего я не подумала, больно надо. Это вообще не мое дело.
— Правильно, не думай так, никогда не думай.
«Я не развлекаюсь», — сказал, а у самого в горле стоит ком, Ян смотрит в глаза девушки, пытаясь уловить любое изменение ее настроения. — Чем больше ты думаешь, тем мне труднее тебя переубеждать. Кир, завязывай про возраст и всю эту херь, иначе точно отшлепаю. Так хочу тебя, колючка такая.
И тут он снова целует, не так, как совсем недавно, прижав к двери, иначе. Такой горячий, сминает ее губы своим голодным поцелуем, обжигает ими так, что ожог остается на самом сердце. Сразу нечем дышать, уши закладывает, в голове шум. И почему она должна верить его словам?
— Ян.
— Молчи. Сними лучше это все.
Глава 17
— Кира Витальевна, работаете во вторую смену?
— Что?
— Так это никто не оценит и не оплатит.
Поляков стоял в проеме открытой двери кабинета, Кира оторвалась от эскиза, посмотрела на мужчину, потом на часы. Семь вечера. Вот это она заработалась.
— Кошка из дома выгнала, — девушка отложила карандаш, потянулась, разминая затекшие плечи.