— То, что ты говоришь, звучит очень правильно. Но, несмотря на твои пожелания, в моих сутках по-прежнему двадцать четыре часа. Я работаю и ем за компом не потому, что мне это нравится, а потому, что не успеваю делать это по раздельности.
— Я не имею права требовать от вас, Анна, стать счастливой. Я могу только предложить вам попробовать.
Весомая пауза в конце наших жарких диалогов становится привычной. Последние слова перед ней всегда будто выделены курсивом и подчеркнуты.
— Я попробую, Лео. Уже пробую… Можно мне домой?
Лео смотрит на меня поверх очков.
— Почему?
— У меня еще полдня впереди. Это время я смогу провести, неспешно поглощая вкусную еду или читая книгу, не отвлекаясь на варенье.
Он кивает, поджав губу.
— Я отвезу вас. Если, конечно, вы не собираетесь переодеваться в несвежую одежду или прогуливаться по городу в моем спортивном комплекте.
Я соглашаюсь: лучше на машине.
Собираю свою одежду в кабинете и оборачиваюсь на звук: вызов по скайпу. Вместо заставки звездного неба на экране ноута — фото блондинки. Лео захлопывает крышку быстрее, чем я успеваю рассмотреть лицо девушки.
— Кто это? — вырывается у меня. Стальное безразличие к Лео мгновенно покрывается ржавчиной иррациональной ревности.
— Сестра.
Сестра?
Черт...
Что со мной не так?!
Какая мне вообще разница?
Я пакую одежду в рюкзак, не поднимая головы. Мне стыдно за свои мысли и чувства. Лео ничего мне не должен. Я чувствую себя уязвимой. И несчастной.
Домой едем молча. Я запуталась — это понятно, но Лео-то чего молчит? Почему не пытается все перевести в шутку, придумать другую тему для разговора?
Мы прощаемся у подъезда. Правильные слова все не находятся.
— Вы не закрыли окно на кухне? — задрав голову, спрашивает Лео.
— Закрыла, конечно, — я отсчитываю этажи — наверняка он ошибся. Но окно и в самом деле приоткрыто.
Я чувствую холодок в солнечном сплетении быстрее, чем осознаю, что происходит. Резко поворачиваюсь к Лео.
— У меня гости. Уходи.
— Не познакомишь? — он сдержанно улыбается.
— Пожалуйста... — почти шепчу я.
Лео понимает. Целует меня в лоб — такой несвойственный ему жест — и садится в машину. Я смотрю ему вслед, пока он не исчезает за поворотом. Выдыхаю. И захожу в подъезд.
Примечание 1
— Нет, Русый, не здесь. Давай-ка напротив, через дорогу, — скомандовал Тарас, когда машина подъехала к подъезду.
Помощник кивнул. Вопросов не задавал.
Белобрысый, со светлой кожей и хрустально-голубыми глазами, он был полной противоположностью жгучему Тарасу. Но в обоих угадывалось что-то особенное, шероховатое, нездешнее.
— Жди меня здесь и смотри в оба, — приказал Тарас.
За семь часов поездки затекла шея. Тарас машинально размял ее рукой: мысли не отпускали. Машинально отметил, что ему улыбнулась незнакомка, с которой он едва не столкнулся у двери подъезда.
Чем выше поднимался лифт, тем сильнее крепла уверенность, что Анны нет дома. Что ее отгул не вызван проблемами с детьми или простудой. Причина другая.
Он даст Анне оправдаться. В конце концов, она его жена. На этом моменте Анна обычно добавляет: бывшая. Но что отличает настоящих и бывших супругов? Пометка в паспорте. То есть, по сути, ничего. Чувства, воспоминания, желания, мечты — всего этого развод не отменяет. Не говорят же «бывшие дети», вот и родство духа нельзя отменить, как и родство крови.
Тарас открыл квартиру своим ключом. Его окатило теплым тяжелым воздухом, пропитанным запахом кофе.
После переезда плохие привычки Анны полезли, как сорняки. Сейчас, когда он приехал без предупреждения, это было особенно заметно: полная раковина грязной посуды, детали Лего, рассыпанные по всему полу, белье вперемешку с домашней одеждой.
Тарас убрал посуду с барной стойки, по центру столешницы посадил плюшевого мишку и всучил ему конверт. Затем на всю громкость включил на телефоне «Реквием» Моцарта и, сняв рубашку, в нательной майке принялся мыть посуду.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Оставалось несколько тарелок, когда он почувствовал присутствие жены: из-за музыки пропустил ее возвращение.
— Ну, привет, малыш!
— Так соседи назвали свою собаку, — без улыбки ответила Анна.
— Сейчас посуду домою — поговорим.
Тарас отвернулся. Провел губкой по тарелке — сильно, до скрипа.
На Анне была белая футболка, по длине напоминающая короткое платье. Неожиданно. И очень на нее похоже. Когда-то, еще в универе, Анна больше года носила только мужскую одежду — развлекалась с друзьями в каком-то дизайнерском кружке. В ее голове всегда было полно безумных идей. Тарас прореживал их, позволяя расцветать только самым лучшим. И вот снова сорняки.
— Значит, ты начала общаться с соседями? Умница!.. Не уходи, — Тарас поставил на сушилку последнюю тарелку, вытер руки полотенцем. — Майка тебе идет. Могу представить реакцию мужчин на улице.
— Тарас, хватит!
Анна стояла посреди гостиной со старым, потертым рюкзаком в руке. Взъерошенная, взволнованная до румянца на щеках.
Тарас обошел ее. Остановился лицом к лицу.
— А это что? — он подцепил пальцем нижний край майки. — Шорты? Мужские. Я думал, ты покончила с этим пятнадцать лет назад... Эй! — он приподнял ее подбородок. — Ну, что с тобой? Носи, что хочешь. Ты же теперь свободная женщина. А вот волосы, жаль, что распустила, закрыла такую красивую шею.
Тарас отвел прядь ее волос за ухо. Глубоко втянул носом воздух.
Анна закрыла глаза.
— Подожди-ка, — Тарас попятился, не спуская с нее глаз, затем тяжелым, спокойным шагом отправился в ванную.
Анна пошла за ним. Застыв, стояла в коридоре и слушала, как методично, с грохотом, падали на пол душевой кабины бутылки с шампунями и гелями для душа.
— Черт побери, жена! — Тарас заставил себя остановиться в дверном проеме. Оперся кулаком о стену. — Так эта майка — не твоя новая прихоть? Ты принимала душ у какого-то мужика, и сейчас на тебе его одежда?
— Всё...
— ...не так, как я думаю? — Тарас стиснул зубы. — То есть я ошибся, и сегодня утром в твоей жизни не было мужчины? — его сердце клокотало так сильно, что перед глазами расплывались темные пятна. Но голос оставался спокойным.
— Я ни с кем не встречаюсь, Тарас, — произнесла Анна уставшим голосом, словно повторяла это сотни раз.
— Так, легкий перепихон?
Анна поморщилась. Швырнула рюкзак на пол.
— Зачем ты приехал, Тарас?
— Повидать тебя.
— В будний день? — она скривила губы. — Ты же так занят, что пропустил день рождения Машки две недели назад.
— Я прислал подарок.
— Да, еще одна шикарная кукла.
— То есть подарки уже не в счет?
Анна отвернулась к окну, будто происходящее там было куда интереснее.
— Меня не устраивает, что ты пропускаешь день рождения дочери из-за чрезмерной занятости на работе, но, едва я взяла отгул, оказываешься у меня дома.
— Раньше ты не брала отгулов. Вдруг что-то случилось?
— Я бы позвонила.
— Да, иногда ты и в самом деле мне звонишь. Например, когда тебе позарез нужен пропуск для журналиста. Кстати, что за тип? Когда будет статья? Не терпится почитать.
— Тарас...
— Что, малыш? — мягко спросил он.
Анна подошла к нему почти вплотную.
— Отпусти меня.
Тарас легонько ударил кулаком в стену.
— Я дал тебе развод, малыш.
— Но не отпустил.
— Я не понимаю, чего ты хочешь.
Он сел на пол, прислонился спиной к стене. Анна опустилась рядом, едва не касаясь его плечом.
Многоэтажка шумела: гудели трубы, хлопали двери, ругались соседи, но их двоих окутывала плотная тишина. Она создавала иллюзию спокойствия. Усмиряла. Врала, что все хорошо.
— Так странно, твой телефон не трезвонит бесконечно... — похоже, Анна чувствовала то же, что и Тарас.
— Я отключил звук.
— Не похоже на тебя.
— Я меняюсь.