в горле.
— Ты что-нибудь видишь? — спросил Мейер.
— Ничего.
— Он еще там?
— Стекла блестят.
— Куда же провалился Хейвз?
— Парк большой, — резонно заметил Карелла.
Человеку, сидевшему на камне, показалось, что из кустов донесся какой-то звук. Опустив бинокль, он медленно повернулся и, затаив дыхание, прислушался.
Он почувствовал нервный озноб. Его вдруг прошиб пот Он стер липкие струйки, стекавпше по непривычно набухшей верхней губе. .
Ошибки быть не могло — раздавался звук шагоз.
Он слушал.
Ребенок?
Влюбленные?
Или полицейский?
Бежать — требовало все его существо. Мысль стучала в кисках, но его будто пригвоздило к камню. Попался, решил он.
Но так быстро? Так быстро? После всех приготовлений? Так быстро попасться?
Шаги приближались. Он заметил блеснувший на солнце металл. Черт, почему он не взял с собой пистолет? Почему не предусмотрел такую возможность? Глаза в панике сколь- шули по унылой поверхности валуна. На самом краю рос высокий куст. Прильнув к камню, с биноклем в правой руке, он отполз к кусту. Солнце высветило что-то яркое, на этот раз не металл. Рыжие волосы! Детектив, который встал из-за стола! Он затаил дыхание. Звук шагов оборвался. Согнутый в три погибели, он видел из-за куста рыжие волосы — больше ничего. Голова пропадала, снова появлялась. Полицейский продвигался вперед. Его путь лежал как раз мимо куста.
Человек с биноклем ждал. Рука, сжимавшая металл, вспотела. Теперь полицейский был у него как на ладони: с пистолетом в правой руке, он медленно приближался.
Человек терпеливо ждал. Может, его не заметят. Может, если он притаится за кустом, его не найдут. Нет, это глупо. Чадо выпутаться. Выпутаться или попасться, а попадаться еще рано, ох, как рано.
Занеся бинокль, словно палицу, он ждал.
Пробираясь через кусты, Хейвз не слышал ни звука. Парк внезапно затих. Не щебетали даже птицы на деревьях. Звук приглушенных голосов, который, как жужжание насекомых, только что висел в воздухе, плавал над дорожками, озером, деревьями, тоже внезапно смолк. И было только яркое солнце над головой, скалы, огромный куст слева и внезапная пугающая тишина. ’
Он почувствовал опасность, ощутил ее каждым нервом, пропитался ею до мозга костей. Так уже было в тот раз, когда его ударили ножом. Он навсегда запомнил неожиданно мелькнувшее лезвие, неуютный отблеск лампочки на металле, запоздалую отчаянную попытку дотянуться до заднего кармана, — до пистолета. Он навсегда запомнил сильный удар, непривычное тепло над левым виском, хлынувшую на лицо кровь. Он уже не успевал вытащить пистолет — ему нанесли бы второй, смертельный удар, — и тогда он пустил в ход кулаки и молотил ими- до тех пор, пока нож- не стукнулся о пол коридора, пока нападавший не превратился в стонущий, ^юдрагивающий мешок у стены, а он все бил, бил, пока не разбил в кровь костяшки пальцев.
Сегодня он вооружен. Сегодня он готов. И все же опасность щекотала корни волос, судорогой пробегала по позвоночнику.
Он осторожно шел вперед.
Удар пришелся по правой кисти.
Удар был сильный, железо будто ужалило кость. Рука разжалась, и пистолет звонко стукнулся о камень. Хейвз быстро повернулся и, увидев, как человек поднял бинокль над головой, закрыл лицо руками. Бинокль опустился, в стеклах отразилось солнце, и они ослепительно сверкнули. Мгновение остановилось. Сразу предстало безумное, искаженное бешенством лицо, и тут же бинокль обрушился на его руки. Он почувствовал нестерпимо острую боль. Сцепив кулаг л, он нанес удар и увидел, как бинокль снова поднимается и опускается, и теперь, он знал, удар придется в лицо. Он инстинктивно ухватился за бинокль.
Ладони столкнулись с металлом, он сжал пальцы и рванул бинокль что было сил. Бинокль остался у него в руках. На долю секунды человек замер с онемевшим от удивления лицом. Потом бросился бежать.
Хейвз выронил бинокль.
Когда он подобрал пистолет, человек уже скрылся в кустах.
— Он выстрелил в воздух вез, потом другой и бросился вслед за беглецом.
Услышав выстрелы, Карелла выскочил из-за стола, бросив только:
— Пошли, Мейер.
Они нашли Хейвза сидящим на траве в парке. Он сказал, что упустил человека. Они осмотрели его руки. Кости были, кажется, целы. Он отвел их к камню, где подвергся нападению, и снова сказал:
— Я упустил его. Упустил этого подлеца.
— Может, еще и не упустил, — заметил Карелла.
Расправив на ладони носовой платок, он поднял бинокль.
ГЛАВА VIII
Сэм Гроссман определил, что бинокль выпущен фирмой «Питер-Воццигер». Судя по серийному номеру, он был изготовлен примерно в 1952 году. В то время фирма выпускала много военной продукции, но поскольку на внешней поверхности стекол противоотражательного покрытия не было, бинокль явно не предназначался для армии. Связавшись с фирмой по телефону, Сэм установил, что эта модель уже снята с производства, заменена новой и в продажу не поступает. Тем не менее, пока люди Сэма снимали с бинокля отпечатки пальцев, сам он взялся за составление его технической характеристики для работников участка. Сэм Гроссман отличался методичностью и считал, что для тех, кто расследует дело, важны мельчайшие, самые, казалось бы, незначительные подробности. Поэтому он не упустил ни одной детали.
На бинокле были найдены отпечатки двух людей. Одни, понятно, принадлежали Коттону Хейвзу. Другие представляли собой четкие рисунки пальцев обеих рук — такие отпечатки можно было оставить, лишь используя бинокль по назначению, следовательно, они принадлежали нападавшему. Фотографии отпечатков были немедленно посланы по фототелеграфу в Бюро учета правонарушителей, а также в ФБР с просьбой срочно провести опознание.
Сэм Гроссман молил бога, чтобы пальцы, отпечатавшиеся на бинокле, уже наследили в прошлом хоть в каком-нибудь уголке Соединенных Штатов.
13.10.
Лейтенант Бирнс развернул на столе газету.
— Как вам это нравится, Хейвз? — спросил он.
Пробежав страницу глазами, Хейвз наткнулся на объявление:
Только в «Бриссон Руф»!
Джей Леди Эстор —
фортепьяно и вокал —
в лучших традициях
Леди Эстор!
С фотографии улыбалась молодая темноволосая женщина в облегающем вечернем платье.
— Я не зиал, что она в городе, — произнес Хейвз.
— Что-нибудь о ней слышали?
— Да. Она котируется достаточно высоко. Довольно своеобразная манера исполнения. Что-то в стиле Кола Портера, представляете примерно? Много у нее всякой белиберды, и песенки сомнительные, но в способностях ей не откажешь.
— Как ваша кисть?
— Отлично, — сказал Хейвз.
— Думаете, следует заняться этой дамочкой?
— Конечно.
На столе зазвонил телефон. Бирнс поднял трубку.
— Бирнс, — сказал он и стал слушать. — Конечно, Дейв, давай его сюда. — Он прикрыл рукой трубку. — Из лаборатории, — сообщил он Хейвзу и, убрав руку, принялся ждать.—
Привет, Сэм, что нового? — Бирнс слушал, лишь время от времени вставляя «угу». Так прошло