сам отвечать за свой промах.
У меня был выбор, делать это или получить с достоинством от старшиков, не доводя тем самым весь план Рината до кабинета следователя, но я выбрал поступить иначе и теперь должен был, как и до этого отвечать только за себя.
— Что за ребята были с тобой? — спросил меня следователь, после того как расспросил обо всем Женю.
Даже если бы я решил все рассказать ему, то моя информация не помогла бы следователю, совершенно ничем.
Я знал только клички старшиков которые приходят с Ринатом, к нам в подвал.
Где живут, чем занимаются кроме как, тем что «стрегут» с нас деньги, я даже не подозревал, да мне было и не интересно.
Эти клички и имена иголка в стоге сена, которая бы ничего не кому не дала, а я бы чувствовал себя предателем внутри.
— Ты понимаешь, что если будешь и дальше молчать отправишься в детскую колонию пока тебе четырнадцать не исполниться? А твоя взрослые друзья будут по улицы ходить и мороженое кушать. Я ведь знаю, что это не сам ты придумал.
— Телефон то у него. Вы что от меня хотите? — не выдержал молчания я.
— Ну вот, хоть заговорил, это уже хорошо. — улыбаясь маме Евгения, сказал довольный следователь.
В этот момент дверь открылась. В кабинет зашел милиционер.
— Слушай, пусть потерпевший посмотрит подходящих по описанию, а то они уже два часа сидят, ждут. Отпускать уже пора невиновных. — без эмоционально произнес он.
— Да, давай, у нас все равно пока разговор не клеиться. — ответил ему следователь.
— Веди! — махнул рукой выйдя в коридор милиционер.
Буквально через пятнадцать секунд, в кабинет начали заходить друг за другом ребята старшего возраста.
Я смотрел на входящих и боялся встретить на входе знакомые лица.
Мой страх не был напрасным, после трех вошедших в кабинет зашли по очереди двое ребят, с которыми я еще утром поджидал на лавочке нашу жертву.
— Это вот эти! — подскочив со стула указывал пальцем на входящих Евгений.
— Точно? — переспросил следователь.
— Да, это точно они, я их запомнил. Они потом еще смеялись, когда я за ним побежал.
— Хорошо, тогда остальных отпускай. — сказал следователь своему коллеге.
— Начальник, мы то в чем виноваты? — начали спрашивать мои знакомые старшики.
— А в том, что вы молодого подстрекайте воровать телефоны.
— Да какие телефоны? Мы просто по улице шли… — начал рассказывать второй помогая первому. — смотрим двое молодых что-то поделить не могут. Вот мы и подошли разобраться.
— Да! Вот этот… — показывая на меня пальцем, вступил опять в разговор первый. — сказал нам, что потерпевший украл у него телефон. Вот мы ему и помогли. Он нас обманул, а вы теперь нас виноватыми сделать хотите?
— Скажи им малой, что так и было… — обратился ко мне с горящим взглядом второй.
— А откуда вы знаете кто потерпевший? — спросил вдруг у них следователь.
— А вор думаете бы на нас пальцем тыкать начал, товарищ следователь? — ответил ему один из взросляков.
— Ну а ты то что скажешь? — обратился следователь ко мне.
Мне ничего не оставалось сделать как опустить голову и согласиться с той версией которую выдвинули старшие ребята, тем более по нашему сценарию все было именно так, но никто не обсуждал со мной то, как мы должны разговаривать если нас вдруг поймают.
Они обезопасили себя и даже сам Женя слышал весь этот диалог в тот момент, когда мы забирали у него телефон и мог подтвердить каждое их слово.
Никто не сможет доказать, с какими на самом деле намерениями подходили к нам взрослые ребята.
Правду знали лишь мы втроем со старшиками, но к сожалению, они решили перевести все стрелки на одного, за которого уже никто не сможет заступиться.
— Так, ладно, разберемся. — посмотрев на меня сказал следователь. — Перепиши-ка их данные на всякий случай. — обратился он к стоящему в дверях милиционеру. — а пока свободны.
Следователь оперся на спинку стула и смотря на меня стучал ручкой по столу.
— Можно вас на секунду? — спросил резко он у мамы Жени, когда все, кто заходил вышли из кабинета.
Женщина встала, и взяв свою сумочку, висевшую на спинке стула, вышла из кабинета.
— Так, давайте тут без драк, и ссор. — сказал следователь, выходя из кабинета и закрывая за собой дверь.
— Тебя не посадят… — сказал мне вдруг Женя, когда дверь хлопнула.
Я молча взглянул на него.
— Когда мы ехали в машине, мама разговаривала с милиционером. Милиционер сказал ей что по тебе невидно что ты вор, и что скорей всего тебя заставили сделать это взрослые ребята.
А раз телефон ты отдал, то они поругают тебя и попугают тюрьмой, и затем отдадут родителям, когда они за тобой придут.
— Никто не придет. — ответил резко я ему. — Зачем ты мне это рассказываешь?
— Не знаю. Просто хотел тебе рассказать.
— Мне на самом деле этот телефон не нужен. — вдруг ни с того ни с сего начал Женя. — мне его родители купили, потому что переживают за меня. Заставляют меня с ним ходить постоянно, чтобы я всегда на связи был. Как на улицу не выйду, друзья просят поиграть в «змейку». Мы по очереди играем, а когда батарея в телефоне садиться мне приходиться домой идти, его заряжать, чтобы отец или мать дозвониться могли. Пацаны с девчонками дальше гуляют, а мне домой надо, потом их не найдешь, у них то телефонов нет.
И мне всегда так стремно, когда мне родители при пацанах звонят. Я за тобой то побежал потому что знаю, что мне от отца достанется что я телефон отдал, еще неизвестно, что за разговор меня ждет, когда мы с мамой домой вернемся.
Так что для отца это хорошая новость, что мы телефон обратно вернули, а мне жаль, что мы тебя нашли.
— А почему ты не сказал, что ты его просто потерял? — спросил я.
— Я так и сказал ему, когда домой вернулся в слезах. А он мне сказал, что только дебил мог потерять телефон, который на шее висит, и мне пришлось ему все рассказать, как было. А твои родители сильно будут на тебя ругаться?
Подумав над его вопросом, я как всегда вспомнив все выдохнул и ответил.
— У меня их нет…
— Как? Ты живешь без родителей?
— Они умерли.
— А бабушка с дедушкой?
— Их тоже нет.
— И где же тогда ты живешь?
Это был допрос похлеще чем следователя. От этих вопросов нас отвлекла открывшаяся дверь.
В кабинет зашел следователь, а за ним мама Жени.