приготовила. Прости.
– Ничего страшного… разверни его.
Подарок был завернут в яркую зелено-красную бумагу. Внутри был снежный шар, который она видела в магазине в тот день, когда он отвел ее в молочный бар.
– Ой, Дуги, это так мило! Спасибо!
– Я помню, как ты трясла его, и подумал, что он тебе понравился.
– Так и есть. – Она потянулась к нему и слегка поцеловала в щеку. – Ты такой славный. Надеюсь, ты хорошо встретишь Рождество.
– И ты тоже, – сказал он.
– Ну что ж…
– Да… ты лучше иди.
– Конечно, – согласилась Имоджен, глядя на дом.
Мистер Латимер наблюдал за ними из окна гостиной.
– Кто это был? – спросил он, когда они с Имоджен встретились в прихожей.
– Просто знакомый мальчик, – ответила она.
– Приятный молодой человек, – улыбнулся мистер Латимер.
– Правда? Да, он очень милый. Он хороший, но… он мне просто друг.
– Тебе виднее, – сказал мистер Латимер.
* * *
На следующий день, едва успев собрать вещи, Имоджен услышала, как «Уолсли» отца затормозил перед домом Латимеров. Она сбежала по лестнице вниз, чтобы встретить его.
– Папа! – крикнула она и обняла отца за шею, едва тот вышел из автомобиля. – Так здорово, что ты приехал! Я так рада, что ты смог раздобыть достаточно бензина.
– Да, это было непросто, но все же я смог сюда добраться. А теперь не хочу сильно задерживаться – мы должны вернуться до наступления темноты, а путь через Пеннинские горы неблизкий.
– Конечно, папочка. Не надо так переживать. – Имоджен взяла его за руки, и они направились к дому. – Я обещала Джой подвезти ее… Надеюсь, ты не возражаешь?
– Конечно, нет, – ответил он. – А что насчет Хелен?
– Не надо. Завтра за ней приедет мама.
Пока отец складывал ее вещи в багажник, Имоджен попрощалась с мистером и миссис Латимер.
– Надеюсь, вы хорошо встретите Рождество, – сказала она, вытаскивая маленький изящный сверток из кармана пальто и вручая его миссис Латимер. – Я купила вам небольшой сувенир.
– Ах… тебе не нужно было этого делать. Я открою твой подарок на Рождество, договорились?
Мистер Латимер заметил разочарование на лице Имоджен и слегка толкнул жену локтем:
– Открой сейчас, дорогая.
Внутри свертка из светло-розовой оберточной бумаги лежал маленький синий флакон с хрустальной пробкой.
– Надеюсь, вам понравится, – сказала Имоджен. – Они называются Soir de Paris[4].
Миссис Латимер вытащила пробку и вылила пару капель себе на запястье.
– Какая прелесть, – тихо проговорила она, поднося запястье к носу. – Soir de Paris – звучит так романтично!
И тут глаза миссис Латимер наполнились слезами.
– Простите, – пробормотала Имоджен, – я не хотела…
– Что же, – вмешался отец, – нам пора ехать. Спасибо вам огромное за то, что присматривали за Имоджен.
– Не за что, – ответил мистер Латимер, – она не доставила нам хлопот.
Джой села в машину в приподнятом расположении духа.
– Я так рада, что уезжаю от этой ужасной женщины! – выдохнула она, утопая в кожаном сиденье.
– Бедняжка Джой, – начала объяснять отцу Имоджен, – попала в самую ужасную семью. Мать семейства только и делала, что плакала о своих четырех старших сыновьях, которые ушли на фронт, и совсем не обращала внимания на четырех младших детей. А еще в доме было совсем мало еды, правда, Джой?
Та мрачно кивнула.
– Мне бы так хотелось помочь ей переехать в другой дом! – с мольбой в голосе сказала Имоджен.
– Но мы сейчас ничего не можем сделать, – ответил отец с водительского сиденья. – А теперь, девочки, устраивайтесь поудобнее и наслаждайтесь поездкой.
В Ньюкасле все были заняты приготовлением к Рождеству. В доме Митчеллов витали запахи корицы и мускатного ореха. Когда Имоджен с отцом вошли в прихожую, из кухни появилась мать, в фартуке и с руками в муке.
– Милая моя девочка! – воскликнула она, обнимая Имоджен. – Я так по тебе соскучилась!
– Я тоже по тебе скучала, – сказала Имоджен и расплакалась от радости, что она наконец-то дома. – Так вкусно пахнет, – добавила она, вытирая глаза тыльной стороной ладони.
– Я сейчас как раз пеку рождественские пироги на случай, если кто-нибудь неожиданно заявится в гости. Нас пугают, что с нового года введут продуктовые карточки, поэтому я решила наготовить всего самого вкусного, пока есть такая возможность.
– Вы уже нарядили елку? – спросила Имоджен, осматривая прихожую.
– Нет, – ответила мать. – Я сказала папе, что мы подождем, пока ты вернешься домой. Знаю, как тебе нравится ее украшать. Она стоит в кадке в саду за домом.
Предшествующие Рождеству дни Имоджен провела в атмосфере беззаботности и много помогала матери на кухне. Роуз учила ее, как делать сладкую выпечку и готовить мясной пирог. Этот пирог потом завернули в вощеную бумагу и поставили на мраморную доску в кладовке рядом с большим гусем, которого Роуз купила на Рождество. Несмотря на войну, большинство людей не хотели лишать себя праздника. Роуз и Джо (так звали отца Имоджен) пригласили членов своих семей, чтобы отпраздновать Рождество вместе. В сочельник должны были приехать два брата Роуз и привезти с собой ватагу из полудюжины ребятишек. Имоджен была единственным ребенком в семье и обожала своих кузенов, поэтому считала дни до начала праздников.
– Мы должны сходить за покупками, – сказала однажды утром за завтраком Роуз. – Ты так сильно выросла, что тебе, похоже, совершенно нечего носить. Думаю, мы пойдем в «Фенуикс».
– Правда, мамочка? Ты уверена? Было бы замечательно!
В магазине они выбрали новую юбку, две блузки, белье и темно-зеленое шерстяное платье. Ничего подобного Имоджен еще не носила: платье облегало фигуру и было очень взрослым – по крайней мере, ей так казалось.
– Можешь надеть его на вечер у Макмастерсов, – предложила мать.
– Они будут устраивать вечер? – спросила Имоджен.
– Да, за день до сочельника. Думаю, все их сыновья будут там.
Роуз обернулась и заметила, что на лице Имоджен появился легкий румянец.
В Кесуике Имоджен почти не думала о Фредди. Она убедила себя, что по сравнению с девчонками из университета выглядела для него еще ребенком, поэтому выбросила его из головы и сосредоточилась на уроках и свиданиях с Дуги. Но теперь, когда Имоджен стояла рядом с матерью в универмаге «Фенуикс», она отчетливо поняла, что красивый жизнерадостный Фредди привлекал ее как никогда прежде.
В день, когда был назначен праздничный прием, обещали снег, и в комнате Имоджен, несмотря на то что отец разжег камин, было холодно. Имоджен любовалась своим отражением в напольном зеркале с рамой из темного дуба. Она пришла к выводу, что новое зеленое платье было восхитительным, но ее подстриженные до плеч волосы свисали по обе стороны от лица в форме сердечка и придавали ей детский вид. Имоджен