Пришлось растолкать увальня дракона и заставить его слезть с полузадушенных его тушей чигуан. Нужно было прятаться.
– Пошли со мной. Все! – хлопнув в ладоши для привлечения внимания, приказал я и, прихрамывая, первым поковылял за большой камень. – Да оставьте вы этих гусей! – крикнул я двум обалдуям. – Быстро прячьтесь за камень!
Но они не успели. Рок появился внезапно. Прошел мимо замерших иллюзий, что стали памятниками с гусями в руках. Он не обратил на них внимания, оглядел чигуан и пренебрежительно сплюнул:
– Вампирское отродье.
Кинул несколько флаконов на землю рядом с чигуанами.
– Жрите, – презрительно произнес он и ушел, постепенно растворяясь в воздухе.
Чигуаны были настолько слабы, что не могли пошевелить руками.
– Мальчишки, – позвал я малышей, – тащите сюда гусей, по одному.
И те живо стали ловить успокоившихся птиц, а я заливал им в рот зелье. Гуси дергались, не хотели пить, но я насильно вливал отраву. Уже через десяток минут их тушки растаяли в воздухе, а глаза чигуан приобрели осмысленное выражение.
«Дело сделано, – подумал я, – надо возвращаться».
– Рострум, открывай окно, мы возвращаемся. Только не под ногами, – строго предупредил я бывшего магистра.
Рострум в воздухе руками сотворил дыру, и я стал бросать в нее прирученных чигуан. Потом поднял ногу, чтобы шагнуть самому, и, вспомнив о Шизе с драконом, обернулся. Шиза сидела у камня, явно немного контуженная, а дракон обмахивал ее лапой, как веером.
– Не задерживайтесь, – предупредил я.
Но Шиза подняла глаза, посмотрела на меня, и вдруг ее вырвало.
– У тебя что, сотрясение мозга? – обеспокоенно спросил я.
– Нет, Виктор, я беременна.
– Что? – Я так и остался стоять с поднятой ногой. – Как беременна? От кого?
– Ты дурак? – спросила она и поморщилась. – От тебя, конечно.
– И… И что? – спросил я, сбитый с толку и не зная, как поступить. – У тебя будет ребенок?
– Почти.
– Что значит почти? Лягушка? Или зверушка?..
– Сам ты лягушка, зверушка. Во мне зарождается новая жизнь, и ей надо искать вместилище. Возвращаемся. Мне тут плохо.
Она с трудом поднялась и, поддерживаемая Лианом, зашагала к окну. Следом брели малыши. Я подозрительно посмотрел на дракона и спросил, не спуская глаз с Лиана:
– Это точно мой ребенок?
– А чей?
Шиза остановилась и проследила за моим взглядом. Закатила глаза и промолвила:
– Ты еще дурнее, чем мне казалось.
И первой шагнула в дыру в пространстве. Потом уже шагнул я.
Снова подвал замка, на полу лежат тела чигуан. Я в смятении. Жду ответов на вопросы от Шизы. А вопросы были. Что значит беременна? Это у меня вырастет живот и будет токсикоз? А потом мне сделают кесарево? Я даже вспотел от того, как ярко, в красках, представил такую картину. И что значит искать вместилище для новой жизни?
– Виктор, я сейчас себя плохо чувствую, – ответила Шиза. – Давай поговорим в другой раз.
– А мы успеем до родов? – уточнил я.
– Никаких родов в том смысле, как понимаешь ты, Виктор, не будет. Потом объясню, – и Шиза пропала.
Я постарался успокоиться. Потрогал свой живот, прислушался к ощущениям. Вроде ничего постороннего не чувствую.
«Но, может, срок маленький? – подумал я. – Эх, угораздило же…» Чего угораздило, я сам понять не мог. Внутри меня происходили такие вещи, которые рассказывать никому нельзя, и хорошо, что тут нет домов для умалишенных и принудительного лечения.
Оставив чигуан набираться сил, я побрел к Ганге. Спать не хотелось, в голове крутились мысли одна страшнее другой. Я их гнал, а они подступали. У меня разыгралось воображение. Но в комнате Ганги я разделся, лег под ее теплый бок и, обняв, успокоился.
Как говорили на Земле: чему быть, того не миновать… С тем и уснул.
Глава 4
Закрытый сектор. Планета Сивилла. Степь Орков
Осень на севере оркской степи выдалась сухая и ветреная. Тучи, медленно ползущие с востока, застревали в белых шапках Снежных гор и выпадали обильными дождями на поселения снежных эльфаров и Вечный лес. В степи хозяйничают западные и северные ветры. Несут пыль, сухую траву и возвещают о приближении холодов.
Авангур и три неразлучных брата: Велес – бог скотоводства, Торн – бог и покровитель ремесел, утонченный и неуверенный в себе Бортоломей – покровитель искусств, – стояли на балконе горы командора. Они смотрели на степь и наблюдали за движением орды оседлых орков на север степи. Впереди шел пятитысячный авангард на лорхах. Оседлые не были всадниками. Этот отряд они набирали из всех кочевых племен, проживающих недалеко от бывшей ставки Великого хана и совсем недавно присоединившихся к еретикам.
В середине авангарда везли столб с изображением Рока. Рядом в повозке ехали три жреца. К столу была привязана толстая нить благодати. Такие же нити, но тоньше, шли от столба к жрецам. За авангардом тянулись обозы с провиантом.
Авангард расположился на ночлег.
– М-да, – проронил Велес. – Если им удастся установить столбы Рока по всей степи, то у нас не будет благодати. Что думаете, братья?
– Думать надо, – ответил Авангур.
– Это и без тебя понятно, – сказал Велес, – непонятно почему ты этих пророков не лишил силы?
– Не мог.
– Странный ты покровитель пророков, – ворчливо произнес Торн. – Вон пророки Рока едут, и ты им рты закрыть не можешь.
– А как? – в ответ спросил Авангур, покровитель пророков. – У Рока столько благодати, что мне не справиться. Сколько бы я ее ни тратил, он всегда перекрывает мои потуги. Поэтому я и бросил это бесполезное занятие. Почему ты позволил их ремесленникам изваять его изображение?
– А я на юг не смотрел, – ответил Торн. – У меня дел полно в Снежных горах. Помогаю папе Бурвидусу. А ты был в степи.
Велес молчал. Он внимательно рассматривал столб.
«Я тоже раньше на юг не заглядывал, – думал он, – а зря. Сколько интересного там. А сколько благодати тянется к этим столбам».
– О чем думаешь, брат? – поинтересовался у Велеса Бортоломей.
Тот вздохнул.
– Да вот думаю, сколько благодати проходит через этот столб? Нам бы ее. Как… как бы эту благодать получить? Сколько ее бессмысленно тратится. Она завязана на смертных жрецов, а те раздают ее налево и направо…
– А если столб украсть? – неожиданно спросил Бортоломей. – И тянуть благодать на себя…
– Как это украсть? – Двое братьев и Авангур посмотрели на Бортоломея. Во взглядах братьев сквозили надежда и недоверие.
Вообще-то все хранители считались братьями. Только троица Велес, Торн и Бортоломей всегда держались вместе и обособленно от других хранителей, поэтому их стали называть братья. Они были неразлучны и всегда вместе давали другим отпор, но постоянно друг с другом спорили и ругались за первенство. Не мог это из них изжить и Худжгарх. Одна Мата, бывшая служанка, ставшая по прихоти Худжгарха образом богини Маты, примиряла этих несговорчивых хранителей. Они слушались ее, как родную мать.
– Ну, я не знаю как, – ответил Бортоломей. – Я только предложил. Давайте скажем об этой идее командору.
Велес тут же отрицательно замотал головой:
– Нет. Если мы ему расскажем о нашей идее…
– Это моя идея, – громко заявил Бортоломей.
– Не важно… – отмахнулся Велес.
– Как это не важно?!
– Не спорьте, – остановил разгорающийся спор Торн. – Давайте обсудим эту идею. Понятно, что если командор узнает о ней, он возьмет себе бо́льшую половину благодати. Надо придумать, как украсть столб и через него получать эту благодать.
– Без жрецов это бесполезно делать – и столб не украдем, и спалимся. Рок увидит кражу и просто нас прихлопнет.
– Тогда надо придумать способ, как украсть столб и жрецов, – предложил Бортоломей.
– Я знаю как, – ответил прислушивающийся к их разговору Авангур.
– Да? И как? – живо обернулся к нему Бортоломей.
– Сначала давайте поделим благодать. Я предлагаю делить поровну, – все закивали его словам. – Половину мне и половину вам.