— Я покажу ему, что значит самовыражение. — Сьюлен нахмурила тонкие брови, и Джеффри подумал, что даже в такие моменты эта женщина не утрачивает своей привлекательности.
— Миссис Миндселла, вы очень спешите? — Джеффри покосился на часы и подумал, что вполне может позволить себе получасовой, а то и сорокаминутный обед. — Может, составите мне компанию, я как раз собирался перекусить.
Джеффри боялся, что это предложение, прозвучавшее не в самый подходящий момент и не в самой подходящей обстановке, вызовет у нее недоумение или, хуже того, подозрение, но Сью, с лица которой все это время не сходило беспокойство, всего лишь устало улыбнулась.
— Боюсь, я исчерпала свой лимит свободного времени. К нам приедут родители Дюка, а мне даже нечего поставить на стол. Простите, — осеклась она, — вам вряд ли интересны такие подробности.
— Все в порядке, — замотал головой Джеффри. Ему даже нравилось, что их общение так скоро переросло из делового почти что в дружеское. — И знаете что, миссис Миндселла… Если у вас возникнут какие-то проблемы, обращайтесь ко мне. Я сделаю все, чтобы вам помочь.
Джеффри поймал на себе взгляд, которого ждал и боялся одновременно: удивленный и даже растерянный. Впрочем, в этом взгляде он прочел и кое-что весьма для себя лестное. В серо-зеленых глазах Сьюлен определенно зажегся огонек интереса. Джеффри подумал, что, если бы не Дюк Миндселла, он постарался бы сделать все возможное, чтобы из глаз этой красивой и сильной женщины исчезли беспокойство и тревога.
6
— По-моему, ты спятил, Майк! — Фредди покрутил у виска согнутым пальцем. — Из-за Мэлли Нэшвуд у тебя окончательно снесло крышу! И кого ты там будешь играть? Такого же психа, который прикончил себя из-за несчастной любви?
— Психа зовут Ромео, — не обращая внимания на ворчание Фредди, отозвался Майк. Он развалился в кресле-кровати и мечтательно глядел в потолок, словно под голубым потолком, разрисованным белыми облаками, порхала Мэл, чьи крылья не были видны только слепому Фредди.
— Психа зовут Майком, — покачал головой Фредди и слез с большой диванной подушки, служившей ему табуретом всегда, когда он оказывался у друга в гостях. — Нет, объясни, как ты себе это представляешь? Эта вредная мисс Скриббл ни за что не возьмет тебя в театр. Да и кто ей разрешит? Хорошо еще, что после штрафного нас допустили до обычных занятий.
— Почему это меня? — Майк нехотя вернулся с небес на землю и покосился на своего чересчур прагматичного друга. — Ты что, собрался меня бросить?
— Нет, я буду играть в театре, — хмыкнул Фредди и, положив большую подушку на голову, громко провыл: — Бы-ыть или не бы-ыть, вот в чем вопро-о-ос!
— Балда, фраза не из этой оперы.
— Спектакля.
— Трагедии. Ты цитируешь «Гамлета» и даже не знаешь, кто он такой, — укоризненно покосился на друга Майк.
— Зато я знаю, кто ты такой, — обиженно отозвался Фредди.
— И кто же?
— Псих, я уже сказал. Ты полный псих, Майки.
— Не называй меня Майки, — нахмурился Майк.
— Ну вот, мы уже и ссоримся из-за девчонки.
— Не из-за девчонки, а из-за искусства.
— Где оно было, твое искусство, когда ты не знал, что Мэлли Нэшвуд играет в этой пьесе, — вздохнул Фредди.
— Ну, Фред, дружище, ты же меня не бросишь? — умоляюще посмотрел на друга Майк. — В конце концов, если ты не хочешь участвовать в постановке, то можешь рисовать. Этим театралам наверняка нужны художники. Ты же настоящий гений, Фредди. Один твой скелет чего стоит. Джейк, увидев его, чуть в штаны не наложил. Ты же наконец должен реализовать свой талант. Роспись декораций тебя прославит.
— Ну уж и прославит, — уже с меньшим недовольством проворчал Фредди. — Но даже если я соглашусь, это ничего не изменит, Майк. Школьный театр нам не светит — слишком уж у нас с тобой чистенькая репутация. Мисс Скриббл скорее возьмет в театр говорящих попугаев, чем нас с тобой, Майк.
Майк вскочил с кресла-кровати и, налетев на Фредди, едва не сбил его с ног. Испуганный Фредди захлопал глазами, а Майк принялся трясти его как грушу.
— Ну разве мы не актеры, Фредди? Мы можем сыграть и злостных хулиганов, и редкостных гадов, и пай-мальчиков. Вот мы и сыграем тех, кто становится на путь исправления.
— Зачем? — изумленно уставился на него Фредди.
— Затем, чтобы нас взяли в театр, балда.
— Я не балда, — возразил Фредди и вырвался из цепких рук друга. — Просто я понять не могу, как тех, кто совсем недавно сорвал урок по сайнс и загремел в штрафной, возьмут в школьный театр.
— Не просто возьмут, а оторвут с руками.
— И откуда у тебя столько уверенности? — Фредди осекся и покосился на дверь. — По-моему, стучат.
— Отец, наверное, — пожал плечами Майк и, снова завалившись в кресло, крикнул: — Войдите!
— Спасибо, что сделал одолжение, — раздался хорошо знакомый Майку голос. Впрочем, интонация, с которой этот голос к нему обращался, была для Майка не очень-то привычной.
— Не за что, па, — бросил Майк и, посмотрев на отца, замер. — Что это с тобой?
— Ты о чем? — полюбопытствовал Дюк, остановившись в центре комнаты.
— О твоей прическе, — пробормотал Майк.
— А что с ней не так? — спросил Дюк, недовольно покосившись на Фредди, сидевшего верхом на диванной подушке.
— Да ничего. Просто непривычно. — Майк внутренне поежился. Перемены, которые происходили с отцом, удивляли и пугали его не меньше, чем Сью. Что-то изменилось в его голосе, в его взгляде, в его манере говорить.
А еще и эта новая прическа: отец никогда не укладывал волосы, а теперь зачем-то зачесал их назад и покрыл слоем блестящего геля. Выбрился до того гладко, что, казалось, на его лице никогда не росли волосы. И, кажется, намазал свою физиономию маминым кремом.
— А мне непривычно наблюдать твоего друга, который сидит на подушке, как на игрушечной лошади, — полушутливо-полусерьезно заметил Дюк.
Фредди, которого мистер Миндселла уже не раз заставал в такой позе, изумленно уставился на отца своего друга.
— Лучше бы тебе положить ее на диван, малыш, — с приклеенной улыбкой заметил Дюк. — Там для нее самое подходящее место.
Фредди послушно встал с подушки, положил ее на диван и оторопело посмотрел на мистера Миндселлу.
— Пап, да что с тобой? — Майк поднялся с кресла и сердито посмотрел на отца. — Ты что, решил поиграть в маму?
— Мне не нравится, как ты со мной разговариваешь, Майк, — наконец-то убрав с лица улыбку, заметил Дюк. — Я не твой школьный приятель, а отец. Ты понимаешь, что значит слово «отец»?
Дело и вправду плохо. Дюк никогда не играл в папу, и потому говорить с ним всегда было легко. Майк внимательно посмотрел на отца — ему, как и матери, начало казаться, что отец их действительно разыгрывает.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});