кузеном Роджером.
Роджер путешествует вместе с девушкой из Хроносов?
Он теребил край своей шляпы.
– Вот мои условия, мисс Ревелль. Вы поддержите меня на выборах в мэры, а я продам вашему дяде столько спиртного, сколько требуется Большому шатру. За бесценок.
Вот оно. Передо мной, словно тяжелая бриллиантовая подвеска, покачивается именно та цель, к которой мы стремились. Осталось только протянуть руку и взять.
Но сегодня меня уже обманул один красавчик. Я уже слышала пустые обещания отдать мне всю выпивку на свете.
Я заговорила, тщательно подбирая слова:
– Помочь вам – все равно что нарисовать у себя на спине большую яркую мишень. Уж ваша семья точно постарается, чтобы перед выборами со мной произошел какой-нибудь «несчастный случай» с трагическим исходом.
Он помрачнел:
– Я этого не допущу. Даже если придется состариться раньше срока, даю слово: вас никто и пальцем не тронет.
Опять обещания. Однако его светонить неожиданно засияла красками искренней преданности. Один раз он уже спас меня от смерти. Но даже если ему по силам сохранить мою жизнь, всех нас он не убережет. А когда выборы останутся позади, что помешает ему снова поднять цены?
– Значит, я рискую навлечь на себя гнев вашей семьи, не говоря уже о гневе моих родственников, и за это мы просто получим спиртное по выгодной цене. А вы станете мэром. Обмен неравноценный.
– Мэр Шармана будет у вас в неоплатном долгу. Ваша семья снова начнет процветать.
Какие красивые слова. Как я устала от красивых слов.
– Простите, мистер Хронос. – Я протянула ему лилии. – Хоть нам и очень нужна выпивка, все же я не стану подвергать свою семью опасности ради купона на скидку.
Он не взял лилии, лишь позволил мне отойти на несколько шагов. Однако в его светонити бурлило раздражение. Я нужна ему не меньше, чем он мне.
Два шага. Три. Четыре. Если я вправду уйду, дядя Вольф оторвет мне голову.
– Назовите свою цену, – окликнул меня Дьюи.
Ночная тьма скрыла мою улыбку.
Я медленно обернулась и сделала шаг, нога выглянула из длинного разреза на юбке. Он пожирал меня глазами. Несмотря на всю сдержанность Дьюи, в его светонити стали проскальзывать красные всполохи. Похоть.
– Старый склад возле порта. Вы его недавно купили.
Не так давно Дьюи приобрел помещение, которое он планировал переоборудовать в театр, и эта нелепая затея не давала мне покоя с той минуты, как о ней упомянул дядя Вольф. Дьюи слишком умен и понимает, что на нашем поле ему нас не переиграть. Туристы хотят видеть наши представления, искрящиеся магией, и потом воплощать свои фантазии в Доме веселья. На меньшее они не согласятся, и он это знает.
Поэтому, естественно, в его светонити не мелькнуло ни тени удивления. Только радость.
– И что?
– Отдайте его мне.
Его губы изогнулись:
– Зачем?
Затем, что он сам видит – дети Ревеллей зимой голодают. Ветхий брезент Большого шатра не в силах противостоять стылым осенним ветрам, а туристы не желают ехать сюда по холодному морю, чтобы дрожать от стужи на наших представлениях. К середине сентября поток зрителей иссякает. Чтобы пережить долгую зиму, нам приходится крайне экономно расходовать заработанные за лето драгоценные камни.
Но если у нас будет новое место для выступлений, если там будут толстые стены и пылающий огонь в камине…
Отделанные мехом зимние трико в декадентском стиле. Гирлянды, припорошенные снегом. Моя семья весь год будет сыта и довольна. Большой шатер навсегда останется сердцем Ночной стороны, но если мы откроем еще и зимний театр, где сухой закон не будет иметь никакой силы… Долгая дорога по холодному морю не отпугнет клиентов – они хлынут к нам толпами.
– Помимо алкоголя за полцены, нам нужно место, где можно выступать зимой.
Он выгнул бровь:
– Я уже начал его оборудовать под собственный театр.
Ну зачем бутлегеру театр? Ему, скорее, нужен целый паромный флот, который будет перевозить и спиртное, и туристов, распивающих его. И да, не помешает еще один склад, где это спиртное хранить. Но театр, да еще такой, где нет Ревеллей? Хотя, возможно, именно об этом он и мечтал всю свою жизнь.
– Это будет проще простого, – небрежно бросила я, изучая его из-под опущенных ресниц.
Он рассмеялся:
– Я так и знал, что мы прекрасно поладим.
– Значит, договорились? – Мой голос предательски дрогнул. «Ты очень хочешь договориться», – шепнула я по светонити. Голова отозвалась пронзительной болью, в ушах загудело так, что я еле устояла на ногах.
Он подошел ближе.
– Я отдам вам прекрасную дорогостоящую недвижимость плюс спиртное за полцены, а вы всего лишь скажете несколько слов в мою поддержку? Вам не кажется, что маятник слишком сильно качнулся в вашу сторону?
– Мне нравится, к чему мы пришли.
– Еще бы. – Он встал совсем рядом, почти касаясь грудью моей груди. – Я сдам его вам в аренду за долю в прибыли, однако мне нужна от вас не только поддержка, а нечто большее.
У меня заколотилось сердце. Уже во второй раз за ночь привлекательный юноша предлагает мне все, в чем нуждается моя семья. Но на сей раз надо не терять головы. На этот раз я получу желаемое.
– Что у вас на уме?
– Если я хочу стать королем Ночной стороны, – тихо проговорил он, – то мне нужна королева.
Я не смела шелохнуться, даже не отстранилась, когда он коснулся моей щеки и повернул мое лицо к себе.
– На всех моих публичных выступлениях вы будете рядом со мной. Пожимать руки, целовать младенцев, все такое. Пусть все поверят, что прима Ревеллей влюбилась в бутлегера. И если кто-нибудь даст вам драгоценный камень, вы с помощью своих чар убедите этого человека проголосовать за меня. – Он пощекотал мне подбородок. – А когда выборы пройдут, можем, если хотите, изобразить расставание.
Военная хитрость. Непрерывный спектакль.
– Интересное предложение.
– Ну как, договорились?
Он все еще держал меня за подбородок, почти что дотронулся до щеки, которой недавно с таким благоговением касался тот, другой Дьюи… Нет. Нельзя думать о произошедшем, тем более сейчас, когда я вот-вот получу все, в чем мы нуждаемся.
Спиртное. Зимний театр. Потенциальный мэр, симпатизирующий Ревеллям, – хоть и из Хроносов, но уж лучше он, чем Джордж с его необузданным норовом. Может быть, нам наконец-то выпадет счастливый случай. Может быть…
– Никто из Ревеллей не пострадает. – Я не отводила взгляда от этих умных карих глаз. – Если у кого-нибудь из наших хоть один волосок с головы упадет, сделка расторгнута.
– Никто из Ревеллей не пострадает, – подтвердил он. – Я об этом позабочусь.
Это в его силах. Благодаря своей магии он может буквально отмотать время назад и предотвратить беду. Что он и сделал сегодня вечером. Ради меня.
– Значит, договорились?
Нана убьет меня за то, что заключаю сделку с дьяволом, но дядя Вольф все поймет.
– Если мой дядя одобрит, то да.
– Мне известно из надежных источников, что он согласится.
– Тогда решено.
– Превосходно. – Он отступил на шаг, сцепил ладони. – До выборов осталось всего четыре недели, и приступать к делу надо немедленно. Чтобы заявить о своем решении, я устрою грандиозный праздник для знаменитостей, политиков и всех моих спонсоров. Будут приглашены все магические семьи. Кроме моей, разумеется, хотя им очень хотелось бы туда попасть. – Он мрачно рассмеялся, сверкнув в лунном свете фаянсовой улыбкой.
– Великолепная идея.
У меня возник соблазн снова использовать магию, чтобы избавить Дьюи от боли, которая вспыхивала в нем при всяком упоминании о его семье, но по голове словно били кувалдой, и я с трудом стояла на ногах.
Он взял мою руку, прижал к губам, задержав дольше, чем следовало бы.
– Когда мы будем вместе, нас будет не остановить. Вот увидите.
На прощание он чуть приподнял шляпу и, насвистывая, зашагал к ярким огням Главной улицы. Он шел, не оглядываясь через плечо. Должно быть, чувствовал себя смельчаком, ведь при любой