– Что-то случилось? – спросила она испуганно. Заглянула прямо в душу своими глазищами и прочла его как книгу. Он понял это по ее испуганному взгляду и подрагивающим тонким рукам, которыми она обняла себя за плечи.
– Нет, ну что ты. Обычный рабочий момент. Мне нужно на службу. Ир, послушай, у тебя есть куда поехать?
– Что? Зачем? Что происходит? Северцев…
– Все хорошо. Просто я задержусь на дежурстве, и тебе будет скучно.
– Я могу к Липе поехать. Но…– она не поверила ни единому его слову. Аркадий видел это, сердце жгло от жалости и страха.
– Я со всем разберусь. Уезжай прямо сейчас. Будь послушной девочкой. Прошу тебя, – хмыкнул он, поцеловал в нос свое наваждение. – И еще, нам надо будет поговорить о твоем отце. Ты слышишь? Я вернусь и…
– У меня нет отца,– твердо произнесла Апельсинка.– Он улетел в космос.
– Он есть. Это важно. Но времени у меня сейчас нет. Слушай меня внимательно, Ира. Его зовут Майоров Игорь Александрович. Запомнила? Сходи в архив.
Она кивнула. Аркадий бросил взгляд в окно. Пора.
– Собирайся. Я опаздываю,– ухмыльнулся Аркадий.
Северцев посадил Ирину в такси спустя час. Она молчала все время, а он не лез к ней с оправданиями. Оба понимали, что это сейчас не нужно. Лишняя ложь, лишние слова. Все, что могло бы разрушить хрупкое счастье, которым насладиться они не успели.
Аркадий проводил глазами желтую машину, повернулся лицом к дворовой беседке. Его там ждали.
– Капитан Северцев? – словно из-под земли возник перед ним человек в штатском.
– Он самый,– улыбнулся Аркадий.
– Следственный комитет, майор Снежин. Вы задержаны по подозрению в получении взятки в особо крупном размере. В превышении должностных полномочий и попытке скрыться,– ткнул ему в лицо амбал удостоверение.
– Ну, я вообще-то и не бежал, майор. Так что, один грех с меня можно сразу списать. Да и остальное все шито белыми нитками. Ты кому служишь, барбос? Дорого хоть продался? Ведь понимаешь, что без доказухи я выйду скоро. И так просто это все не спущу. Ни тебе, ни хозяевам твоим.
– Еще и оскорбление при исполненни. Молодец капитан. Иди в машину. Доказухи жопой ешь. Бежал бы, как тебе дружок твой советовал. Но ты ж у нас честный фраер. На зоне любят таких. А уж БС на общей… Ты будешь там главным блюдом. И статья бомба. Ну что, Северцев. Кто из нас барбос?
– А наручники? Без браслетов, что за задержание. Да и ты один. Не боишься?
– Не один я, коллега. Так что без фокусов. Но ты ж у нас подкованный, не захочешь сам себе статей накинуть, – хохотнул чертов оборотень. Северцев молча пошел к микроавтобусу, припаркованному под раскидистой березой. Можно было, конечно, попробовать нарезать винта. Силбы хватило, а вот времени… В тачке вооруженные аохаровцы. Вот бы Половцевы порадовались, если бы его вальнули при задержании. Слава богу, его Апельсинка не видит этого фарса. Но самое дурное, что он не успел ей рассказать…
Глава 19
Я в сотый раз набираю номер Северцев, слушаю бесконечные гудки и, кажется, одуреваю от неизвестности. Пять дней полной неопределенности и горького неприятия истины. Он не мог меня просто так выгнать. Не такой. Он ядовитый, насмешливый, порой злой. Но честный и надежный. И он… Лучшее, что случилось в моей жизни. Я даже теперь благодарна Виктору за то, что он мне изменил. Иначе я бы так и продолжила думать, что живу в сказке. А оказалось, что, то была не сказка вовсе, клетка золотая. И даже уже собиралась звонить мужу, чтобы сказать, что не вернусь. Хотела быть честной. А теперь…
– Да все они такие, Ир. Тем более, что у этого твоего героя за плечами целая жизнь,– смотрит на меня Липка сочувственно, подливая в бокал вино. Я пью его не чувствуя вкуса. Душу рвет предчувствие беды. Но, наверное права подруга, просто испугался мой герой, и вот так нехитро попросил меня на выход. Получил свое и адьос. Глупые мысли путаются в голове. И слова его последние "уходи не оглядываясь", так говорят когда прощаются. Или нет? – Слушай, но он как хоть? Лучше Витька? Ну, это самое…
– Он обещал, что не отпустит меня,– вымученно улыбаюсь. Тело отзывается негой от воспоминаний о прикосновениях моего капитана. О, да. Я и не знала до него, что может быть так хорошо. Что оргазм бывает таким огненным. Что можно чувствовать себя самой желанной, даже не слыша признаний, которые оказываются на поверку, фальшивыми.
– Понятно, можешь даже не рассказывать, и так понятно – жеребец, необъезженный мустанг. Морда у тебя сейчас Половцева, как у кошки обожравшейся сметаны,– хихикает Липка, водя пальцем по экрану телефона. Это у нее просто болезнь, вся жизнь в интернете. При чем смотрит она всякие ужасы. Типа места преступлений, аварий и прочих страшных происшествий. Даже находясь в комнате, ее как будто нет рядом. Но сейчас мне это даже нравится. Избавляет от ненужных разговоров.– Кстати, скоро неделя, как ты с мужем виделась. Что делать думаешь? Вернешься в семью победительницей?
– Нет. Не могу. Не хочу. И мама там… Снова будет давить, а я не могу с ней спорить. Я хочу разобраться в своей жизни. И еще. Мне в архив надо. Северцев…
– Северцев, хреневерцев. Слушай, любовь это хорошо, конечно, но кушать тоже хоцца. Нет в шалаше с милым рая. Дует отовсюду, крыша худая. И лодка любовная очень часто об эту хибару разбивается вдребезги. И мустанг становится на поверку обычным диванным пони. Опа,– глаза Олимпиады превращаются в два блюдца. Сердце из моей груди падает куда-то в пятку.– Ничего себе. Смотри. Это не твой ли Голиаф? Да уж, детка. Ну и мужиков ты себе находишь. Может к гадалке сходим? Она там на картах такие чудеса творит. Снимет с тебя порчу. А иначе, как…
Она сует мне под нос смартфон на экране которого я вижу… Северцев, мой капитан, небритый, в наручниках, но глаза его все такие же насмешливые, хоть и уставшие.
– Лип, замолчи, пожалуйста,– стону я, не в силах больше сдерживать своих чувств. Душу выкручивает яростью. Я виновата. Я… Надо было сразу понять, что Половцевы не бросают на ветер ни единого слова. Что они не оставят меня в покое. – Дай мне телефон.
Руки дрожат, глаза застилают слезы, когда я набираю номер, выжженный в памяти, не попадая по цифрам пальцами. Виктор отвечает сразу. Словно только и делал, что сидел и ждал моего звонка.
– Привет, жена, – его голос сочится насмешкой. Снова мурлычет, но теперь меня не радует эта его манера, скорее страшно раздражает. – Неужели разум возобладал и ты решила вернуться в гнездо к любимому мужу и мамочке ведьме?
– Неделя не прошла,– сиплю я, ненавидя себя за чертову слабость.
– Я и не звоню тебе, детка. Ты ведь знаешь, я слово держу. Папа меня научил. Говорит это важная черта большого бизнесмена.
– Держишь? – я аж дар речи теряю от такой наглой лжи.– Тогда почему Северцев под арестом? Ну ты и подонок.
– Рот закрой,– тон моего мужа меняется. И теперь он не самодовольный бахвал. Интересно, вроде в Вите не было таланта к лицедейству.– Я не отдавал приказ уничтожить твоего ухаря. Но уточню, за что его взяли. Жди, перезвоню.
Проходит полчаса, кажущиеся вечностью. Я гипнотизирую взглядом проклятый мобильник. Смешно. Раньше я вот так е ждала звонка от Вити: сначала от жениха, потом от мужа. Ждала затаив дыхание, потому что думала, что он лучше всех на свете. А теперь… Я больше не понимаю, что хорошо, что плохо.
Звонок раздается не телефонный. Звонят в дверь. Я слышу, как Липа скрежещет ключом в замке, приглушенный голос в прихожей. Витя приехал. По телефону невозможно насладиться поражением. Решил меня добить.
Он входит в кухню, собранный, подтянутый, красивый. Да, Половцев красив как дьявол. Но… Слишком лощеный, и улыбка неживая. Раньше я этого не замечала.
– Знаешь жена, а мы с тобой похожи.
– И чем же? – выгибаю бровь, стараюсь не показывать своего нетерпения.