Читать интересную книгу Женские истории пером павлина (сборник) - Николай Беспалов

Нас обгоняют двенадцатиметровые фуры «рено», «скания», «вольво». Обдадут грязной пылью – и ну таковы.

Мы мчимся в будущее, нам не известное. Тревожно. Одно мы знаем – пункт назначения. Финский городок Кеми. Очень похоже на нашу Кемь. Была один раз в этом городе на берегу Белого моря. Какой палтус я ела там!

Пытаюсь таким образом отвлечься от плохих мыслей.

– Мам, пора нам сделать остановку. Кушать хочется, – улыбнулся так по-отцовски, – зверски.

Я смотрю в карту-атлас. Я в нашей команде штурман. До места назначения нам надо проехать почти всю Финляндию. В данный момент наш «мерс» мчится к городу Тампере. Помнится, в этом городе проходили Олимпийские игры.

– Шеф, газуй. Через девяносто километров Тампере. Там и поедим, там и заночуем.

Иван вдавливает педаль газа, наши немецкие девяносто лошадей взвывают, и меня вжимает в спинку кресла.

Через один час и двадцать три минуты мы въезжаем в Тампере.

Огни города радуют. У них, этих капиталистов, даже в небольшом городке освещают так, как будто это европейский центр. Заглянула в справочник. Население Тампере – 280 тысяч человек. Это наш Калининский район.

– Штурман, куда крутить?

– Почем я знаю? Тормози. У тебя английский лучше моего, вот и спроси.

Поужинали мы плотно. И это на ночь. Спали в маленьком отеле. И спали хорошо. Обошлось без приключений.

Это только один эпизод из нашей одиссеи.

Были приключения. В другом селе-городе у нас чуть не угнали машину. Но обошлось.

В Кеми мы приехали спустя десять дней с момента выезда за границу.

– Куда теперь?

– В Магистратуру. Там должны находиться документы на наше будущее обиталище.

Неожиданно быстро чиновник местной власти понял, что хотят эти сумасшедшие русские. И дело было не в хорошем знании английского языка у Ивана. Финну было, наверное, за семьдесят. Его познания английского были минимальны. Зато опыт у него огромный. Дослушав тираду русского, он хитро улыбнулся и исчез в недрах архива.

– It is your documents, – перед нами красивая папка с надписью по-английски и, о чудо, по-русски:

«Документы на владение недвижимостью на земле Республики Финляндия – Suomen Tasavalte».

Вот так! Восхищение сменилось неким разочарованием, когда я рассмотрела схему участка со строениями. Дом стоит на берегу реки Кемийокки в нескольких километрах от города. Что ж, все верно. Это территория Республики Финляндия.

– Missis Inin is upset?

Сын чего-то отвечает.

– Чего он хочет? – спрашиваю. – Взятку?

– Мама, ты не в Союзе. Тут за взятку руки отрубают. Он посчитал, что ты расстроена.

Финн продолжает лопотать.

– Чего он?

– Он говорит, что если господа, это мы то есть, подождут минут десять, то он с удовольствием сопроводит нас к нашему особняку. Он именно так сказал.

И вновь наш «мерседес» в свои девяносто лошадей везет нас куда-то. Старый финн безостановочно лопочет.

Ваня уже устал переводить. Мы едем по узкому шоссе вдоль реки. То тут, то там в перелесках мелькают яркоокрашенные домики.

– Это, как у нас, их зона отдыха, – переводит Иван.

Я вспоминаю дачу генерала КГБ около Рощино. Как тогда я восхищалась ею! Дом, сложенный из калиброванных бревен. Крыша покрыта алюминиевой черепицей. Солидно и основательно. Даже баня и та выглядела фундаментально.

Тут все, как будто игрушечное.

– Вот, мама, мы и приехали. Финн говорит, что это наш дом.

Одноэтажная Г-образная постройка с односкатной крышей была больше похожа на сарай. В отдалении еще одно строение. Сосны и ели окружают дом.

Старик финн показал нам границы нашего владения, любезно согласился выпить русской водки и, отказавшись от предложения отвезти его обратно, засеменил к шоссе.

– Ну что, сын, как тебе наша недвижимость?

– Эй, – не ответив мне, сын побежал вслед финну, на бегу крича: – А ключи?!

Разница в возрасте и здоровье позволили Ивану быстро догнать старика.

– Старый дурак. Бумажки оставил, а ключи с собой упер, – сын даже не запыхался. Откуда такое здоровье?

Середина мая тут – не то, что у нас. Подмораживает. Я продрогла до костей. Скорее бы укрыться в нашем владении.

Замок на удивление поддался сразу. И вот мы в доме. Чудесно! Неказистое снаружи строение оказалось внутри очень комфортабельным и объемным.

Нас с Иваном поразила обстановка. Такое впечатление, что люди, живущие или жившие здесь, вышли на минутку по делам. Пыли почти нет. Я обратила внимание, что у камина аккуратно сложены березовые дрова и даже приготовлена береста для розжига.

– Мам! – позвал меня Иван из-за перегородки. – Мам! Смотри, тут жрачки на целую роту.

Холодильник неведомой мне марки и вправду был полон продуктов. И пускай я дерьмовая хозяйка, но смогла сразу оценить содержимое.

Вот тут, пожалуйста, все для экспресс-ленча. Ниже в герметпакетах мясо и овощи. Отдельно набор самых разнообразных консервов. Рыбные и мясные, овощные и фруктовые.

– Мам! Это по твоей части, – мой сын держит в двух руках по бутылке.

В пять вечера мы с сыном зажгли весь свет и разожгли камин. Я не стала заморачиваться с «большим» столом и приготовила, что называется, на скорую руку.

– Мам, это все отец?

– Больше некому, Иван, – защемило, защемило.

Прошло две недели, как Илларион распрощался со мной. По сию пору я чувствую на своих губах вкус его поцелуя и слышу его голос: «Жди!»

Я жду.

Почти две недели мы с сыном обживали наш дом. Нас не интересовало, кто обитает рядом, и если живет, то кто эти люди.

– Знаешь, мам, мне кажется, мы с тобой тут одичаем. Какая-то глухомань.

Я понимала, молодому, здоровому организму требуется выход энергии. Но понимала я и другое. Пока мы должны жить уединенно и тихо. Из Союза информации я не имела. Как там Илларион? Он человек, как говорится, активной жизненной позиции и определенно ввяжется в какую-нибудь политическую игру.

– Илларион Платонович, – голос в трубке телефона был никакой. Ни нотки эмоций, – вас ждут в пятнадцать тридцать не смотровой площадке Воробьевых гор.

Ради этой встречи Илларион Платонович, практически бросив жену и сына, приехал в столицу. Два дня он безвылазно провел в номере люкс гостиницы «Россия». Пил исключительно нарзан и ел сухие хлебцы. Илларион Платонович с давних пор ввел в правило – по возможности как можно больше перед стрелкой разгрузить желудок. Сам был свидетелем трудной смерти раненого в живот пацана из Юго-Восточной группировки.

– Ваш опыт и знания могут сослужить добрую службу, простите за тавтологию, делу консолидации здоровых сил общества. Для вас не является секретом, что мы давно отслеживаем ваш, так сказать, трудовой путь. У вас богатые деловые связи в Питере, – говоривший в этом месте скривил рот в подобие улыбки, – есть и капитал. Вы сумели сохранить его в период дефолта.

Илларион Платонович слушал идущего рядом с ним человека не перебивая. Внизу в легкой дымке виднелись арена «Лужников», крыши коттеджей и едва зазеленевшие кроны лип. У него промелькнуло – как они там? И где они вообще в данный момент?

– В стране сохранились здоровые силы, и они готовы взять на себя груз ответственности за резкий поворот в политике к возвращению уважения и силы государства. К возрождению былой мощи и в военной, и гражданской областях. Особенно мы, – говоривший не уточнил, кто эти «мы», – надеемся на возвращение достойного места в обществе органам государственной безопасности и внутренних дел. Еще не все потеряно. Сохранилось основное ядро кадров. Однако мы, – опять это «мы» без уточнения, – полагаем, что они одни не способны консолидировать здоровые силы для решительных действий в день «Ч».

Дальнейший их разговор происходил уже в салоне автомашины за стеклянной перегородкой и под тихо звучавшую музыку.

– Значит, мы договорились, вы, уважаемый Илларион Платонович, берете на себя труд обговорить интересующую нас проблему с известными вам людьми. Нам необходимо знать, сколько таких людей и какими силами готовы будут поддержать нас.

– У меня один вопрос. К какому времени надо быть готовыми?

– Вы знаете, что сейчас идет суетная возня с этим новым союзным договором. Подписание же этой филькиной грамоты намечено на август. Так что ориентируйтесь. Мы не должны допустить этой профанации.

Иллариона Платоновича высадили на Васильевском спуске, и он не спеша пошел к гостинице. Противоречивые мысли роились в его голове. Он, как и многие его товарищи по «ремеслу», тоже был недоволен восцарившейся вакханалией. Откуда ни возьмись, появились некие проходимцы. Стали лезть в дела. Грубо, без понятий, наезжать на «честных» дельцов. В конце концов, отбирать кусок хлеба. С другой стороны, и нам стало вольготнее добывать «трудовую» копейку. Но известно, легкий рубль так же легко и улетучивается. Нет, раньше такого не было. Было бы смешно даже представить, чтобы, например, его «куратор» из Большого дома потребовал откат. Теперь это повсеместно и нарастает, что снежный ком.