— Вот как? Ну и слава тебе, господи! — не сумела скрыть радости кухарка.
— Пап, давно хотел спросить, — заговорил Макс, когда тётя Даша удалилась. — Но раньше ты бы вряд ли захотел отвечать. Что тебя сподвигло связаться с этой тупорылой швалью? Это не наезд. Я правда не понимаю, как может умный, успешный мужчина опуститься до ничтожества в два раза моложе себя, все интересы которого ограничиваются тратой денег в походах по магазинам и салонам красоты! Не сомневаюсь, что она быстро раздвигала ноги. Но как можно было не просто разложить её на столе где-нибудь в рабочем кабинете, а позориться, появляясь с ней на людях и, что ещё хуже, в итоге вообще жениться на ней?! Вот ты можешь объяснить мне, зачем тебе нужна была в доме эта мебель без малейшего отпечатка интеллекта на лице? Уж лучше бы собаку завёл – с ней и то больше о чём можно поговорить. По крайней мере, на тебя смотрели быумныеглаза. А что касается интимной стороны вопроса... Уж извини, но секс с безмозглой сучкой, по-моему, вполне сродни скотоложству.
Морис кусал губы, уткнувшись глазами в тарелку. С одной стороны, он был полностью согласен с другом, и все его меткие эпитеты и сравнения немало забавляли, но с другой,такраспечь родного отца, пожалуй, не решился бы даже он.
Остальные, кажется, вовсе пребывали в шоке. Стиву с Риком в жизни бы не пришло в головы наговорить отцу такого. Впрочем, их отец и не променивал мать на малолетнюю дешёвку. Дэн же боялся своего отца как огня и тоже вряд ли рискнул бы высказать правду ему в глаза.
И только Илзи не скрывал блуждавшую по его губам едва заметную улыбку. Сложно сказать, как он мог бы говорить с собственным отцом – тем более что тот, как и Дэлвир, вроде бы не гонялся за куклами с силиконовыми мозгами. Но что дракон был готов подписаться под каждым словом Макса – факт. Да, сам он тоже какое-то время жил со стервой не лучше Светки, однако с его стороны это была вынужденная мера, в то время как отца Макса обстоятельства к связи с его Эллочкой-людоедкой явно не принуждали.
Глава 11
Ростислав тоже сидел, уткнувшись взглядом в тарелку. Только ему было совсем не до смеха.
— Даже не знаю, что тебе сказать... — заговорил он наконец спустя пару минут после убийственной тирады сына. — Сейчас, оглядываясь назад, я не могу изложить тебе своих побудительных мотивов, поскольку сам их не понимаю.
— Хорошо, тогда хотя бы на один вопрос ответь – неужели эта наглая покорительница столицы стоила того, чтобы разрушить семью?!
Ростислав поставил локти на стол и упёрся лбом в крепко сцепленные кисти:
— Нет. Только... Ты, очевидно, думаешь по-другому... Но твоя мать первой начала изменять мне. Когда я узнал об этом – метался в бессильной ярости. Тут-то Светка и подвернулась. Не знаю, чего конкретно я хотел – отомстить жене или заставить её ревновать. Только ей было наплевать на мою связь на стороне – она попросту перестала скрывать свою. При таких обстоятельствах я уже не видел смысла в дальнейшей совместной жизни и подал на развод.
— Пап, зря ты скрывал от меня истинное положение вещей, — Макс тронул его за руку. — Я ведь винил во всём именно тебя, будучи уверенным, что это ты первым завёл любовницу. Конечно, мать подозрительно быстро нашла тебе замену, но я полагал, что это она от обиды.
— Да уж, от обиды!.. — горько усмехнулся Ростислав. — Она семь лет изменяла мне, прежде чем я узнал об этом. Только на протяжении первых шести лет у неё был другой любовник, женатый. А с новым, свободным, она страх и потеряла. Ну а что касается Светки... Макс, я правда не могу объяснить, зачем женился на ней. Будто бы наваждение какое-то. Я никогда её не любил, не уважал. Мне никогда не было с ней интересно – напротив, она нередко раздражала меня. Я прекрасно видел, что она – никчёмная пустышка. Но почему-то не мог с ней расстаться. Не знаю, что это было. Какая-то животная страсть, что ли? Хотя и страсти-то к ней я никогда не испытывал... Чёрт разберёт! Но как бы там ни было, я благодарен тебе за избавление от этого позора. Вспоминать стыдно – правда.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Рос, да ты особенно-то не переживай, — заговорил Илзи, и его губы сложились в саркастически-презрительную усмешку. — На Земле внутренняя убогость нынче в фаворе. Главное, чтобы упаковано было дорого. Мы когда ехали из аэропорта, в машине телевизор работал – шла какая-то передачка, в которой несколько силиконовых кукол, жёны ваших олигархов, наперебой похвалялись, как тупо спускают на всякую хрень денежки своих мужей. Только проблема вовсе не в том, сколько и на что они тратят – факт, что налицо там полная внутренняя деградация.
Как говорится, скажи мне, кто твоя женщина, и я скажу тебе, кто ты. И, смотря эту передачу, я чётко понял, что притакихвласть имущих конец Земли, очевидно, совсем не за горами. Тем более что подобные вкусы превалируют не только среди них. Это уже практически закон: рядом с успешным мужчиной должна присутствовать длинноногая инфузория в модных туфельках – лет на двадцать моложе, с широко распахнутым кошелёчком вместо сердца и, желательно, накачанная силиконом во всех возможных местах. Твоей Светке до данного идеала не хватает лишь силикона.
Илзи помолчал несколько секунд и продолжил:
— Жаль, Рос, что ты так и не ответил на вопросы Макса. Потому что лично мне тоже очень интересно – нет, не что может побудить жениться на пустой оболочке, а как на неё вообще может стоять?! Как это существо, в котором от настоящей женщины остались лишь первичные половые признаки, может вызывать желание прикасаться, целовать... дарить наслаждение, в конце концов?
По сути, с ней возможно лишь удовлетворить сиюминутную похоть. Но разве ж это секс?! Так, жалкая имитация. И после оной, как правило, наступает опустошение, поскольку соприкосновение с пустотой никогда не проходит бесследно.
— Знаешь, Илзи, а насчёт опустошения ты прав, — признался Ростислав. — Наконец-то нашлось точное определение моему основному ощущению на протяжении жизни с этой дурой.
— Ну, думаю, опустошение ощущают лишь те, у кого у самих внутринепусто, — вставил Морис.
— То есть я ещё не безнадёжен? — усмехнулся Ростислав.
— Угу, — кивнул Морис, одарив его язвительной улыбкой.
— Ладно, давайте вернёмся к проблеме меча, — сказал Ростислав. — Ума не приложу, где мне теперь искать эту гадину.
— А где ты её вообще нашёл? — спросил Стив.
— Да секретаршей она ко мне устроилась... В Москве тогда жила на съёмной квартире – то есть тот её адрес не даст нам ничего.
— А родом она откуда?
— Из Екатеринбурга. Только я очень сильно сомневаюсь, что она вернётся домой.
— Скорее всего, уже сегодня приступит к поискам нового дойного козла, — усмехнулся Макс.
— Однако нам о своих успехах уж наверняка не доложится, — сказал Дэн.
— Рос, у тебя случайно нет фото меча? — спросил Морис.
— Есть, конечно. А зачем тебе?
— Думаю, что твоя Инфузория может попытаться продать меч через Сеть.
— Всё равно не понимаю, чем в данном случае нам поможет фотография меча, — признался Ростислав.
— Наверное, логично было бы разместить в объявлении о продаже и изображение товара?
— То есть тебе просто нужно знать, как выглядит меч? — догадался он.
— Нет, как выглядит меч, я и так знаю. Но у меня есть прога, способная по образцу выцепить в Сети другое фото того же предмета. Если объявление найдётся – позвоним, представившись потенциальными покупателями.
— Морис, а не проще ли поискать объявление по номеру её телефона? — предложил Дэн.
— Думаешь, она совсем дура, чтобы давать в объявлениисвойномер?! Впрочем, поищу, конечно.
Однако идея Дэна, как и полагал Морис, не сработала, и хакер запустил свою программу, однажды уже давшую результат в поисках Вилории.
В половине девятого вечера округу огласил вой сирены. Морис вскочил из-за стола – они как раз ужинали в столовой – и поспешил к оставленному в беседке ноутбуку.