Читать интересную книгу Мишель в Адской долине - Жорж Байяр

А вдруг… вдруг они выполнят угрозу?

Риск, конечно, есть… но не особенно большой. Тот, кто отправил это послание, уже допустил ошибку. Раз меня предупредили, я буду держать ухо востро.

Мартина задумчиво смотрела на Мишеля. Она нисколько не сомневалась ни в его мужестве, ни в осмотрительности. Однако было кое-что, что сильно ее тревожило.

Правильно, Мишель, ты должен быть крайне осторожен, — наконец произнесла она. — Если преступник будет загнан в угол… Ты сам знаешь: затравленный зверь особенно опасен.

Спасибо за совет, Мартина.

Ты виделся с Рику?

— Да, мы с ним придумали одну штуку…

И по дороге на ферму Мишель все рассказал Мартине. Теперь ребята с нетерпением дожидались, когда настанет пора встречаться с Тео.

* * *

Все вышло, как они предполагали. Тео был точен. Впрочем, его поведение лишний раз подтвердило догадку молодых людей: казалось, ему больше других неймется приняться за розыски. Чтобы шпион не заподозрил, что его разоблачили, Мишель, Мартина и Рику выказывали ему всяческое радушие, что стоило им значительных усилий.

Следуя выработанному заранее сценарию, Мартина болтала с Тео, держа его на некотором расстоянии от парней. А Мишель в это время рассказывал Рику о письме, которое они получили утром.

Рику, казалось, был в нерешительности.

Считаешь, надо все-таки продолжать? — задумчиво пробормотал он. — Наш аноним нервничает. Представляешь, что с ним будет, когда Тео сообщит, что мы идем по его следам!

Послушай, Рику, ты не обязан в этом участвовать. Я никого не принуждаю! И вполне понимаю, с чем связана твоя нерешительность. Думаешь, я сам не колебался? Но теперь дело приняло слишком серьезный оборот. По-моему, у нас появился реальный шанс вытащить из тюрьмы невиновного человека. Я лично пойду до конца!

Ладно, согласен… Но надо быть начеку.

Тогда начнем, пожалуй. Расскажем секретному агенту Тео о наших находках. Время переходить к решительным действиям. В них — залог успеха.

Они подождали, пока их догонят Мартина с Тео. По замыслу Мишеля, дело надо было представить так, будто они собираются доверить Тео величайший секрет. Для пущей важности Мишель отвел Тео в сторонку, в густые заросли.

— Слушай, Тео, — начал он. — Я хочу показать, что мы тебе доверяем.

Тео едва мог скрыть свою радость.

Так вот. Последние несколько дней мы занимались всякими розысками… В общем, мы обнаружили одну штуковину, которая принадлежит Режи и которая доказывает, что этот самый Режи побывал в погребе у Саразини. Пробрался туда через заросли ежевики!..

Ты в этом уверен? — удивился Тео.

Абсолютно!

А зачем он полез в ежевику?

Для моциона, черт побери! — вмешался Рику, теряя терпение. — Ежу понятно, что это самое лучшее место для прогулок под луной…

Тео осекся и прикусил язык. А Мишель почувствовал, что Рику допускает грубую ошибку, проявляя к Тео такое недружелюбие.

— Представляешь, мы даже знаем, когда это случилось, — сказал он, стараясь спасти положение. — В тот вечер, когда в городе был праздник!

Тео, казалось, потерял дар речи.

Но, — вдруг сказал он, — почему вам не сообщить об этом жандармам?

Мы так и собираемся сделать. У Рику есть приятель — сын жандарма. Они вместе учатся в коллеже. Так что нет ничего проще.

Мартине, которая присутствовала при этой сцене, стало немного не по себе. Разумеется, она понимала необходимость такой игры: ради Мило и его отца нужно любой ценой довести следствие до конца, а так как у них нет бесспорных улик, приходится лицемерить. И тем не менее девочку тяготило то, что они ломают комедию.

К счастью, все это длилось недолго. Под предлогом, что дядя Гюсту просил их помочь на винограднике — что, кстати, было сущей правдой, — Мишель бросил Тео на Рику, а сам вместе с Мартиной удалился прочь.

— Видела, как он смотрел мне в рот? Клюнула

рыбка, заглотила крючок. Скоро жди улова!..

Утро прошло без происшествий. Молодые люди помогали дяде Гюсту мыть бочки. Дядя пропускал через верхнее отверстие цепь и тряс бочку так, чтобы цепь очищала стенки. А Мишель<с Мартиной тем временем таскали ведрами воду из родника.

Они научились управляться с серным фитилем, поджигать его и, просунув в полый железный стержень, опускать в бочку.

Пообедали они снедью, которую принес с собой дядя Гюсту. Мишеля подмывало рассказать дяде об их расследовании, но он опасался, что тот им все испортит: пойдет к Режи или, чего доброго, сообщит жандармам.

Расправившись с ветчиной, сыром и грушами и напившись вкусной холодной воды из родника, ребята почувствовали прилив бодрости.

Дядя Гюсту по обыкновению лег вздремнуть.

— Не сидите на солнцепеке, — сказал он ребятам. — Вредно для пищеварения…

Молодые люди устроились в тени орешника и стали играть в «слова».

* * *

Гюсту разбудили громкие голоса.

Спросонья он их не сразу узнал. Но тональность, в которой шел разговор, заставила его сесть в постели.

— Думаете, если вы городские, так вам все позволено? — выкрикивал мужской голос. — Вы, шантрапа!..

Гюсту выглянул в окно, полуприкрытое ставнями, и увидел Режи, который, побелев от ярости, как одержимый, молотил по воздуху кулаками.

Перед ним стояли Мишель с Мартиной; они вовсе не выглядели напуганными.

Какого дьявола вы приезжаете и суете нос в деревенские дела? Лезете в душу честных людей! Я торговец и ремесленник! Я дорожу своей репутацией! Не будь я таким покладистым, подал бы на вас в суд за оскорбление личности!..

На нас? — с деланным удивлением спросил Мишель. — Мы ведь ничего вам не сделали…

Не прикидывайся дурачком, милый мой! Думаешь, я не знаю, что ты рассказываешь приятелям? Все ваши секреты, расследования и все такое!..

Режи, казалось, совсем вышел из себя. Первым побуждением Гюсту было вмешаться, но он сказал себе, что еще не время.

Разговор принимал странный оборот. Что же такое затеяли Мишель и Мартина?.. И что все это значит?

Наплести что угодно можно!.. Ишь ты: что-то там валялось в погребе Саразини, и значит, я там был!.. Вы попробуйте доказать это, черт возьми!

Уверяю вас, — ответил Мишель, — я ничего не могу понять. Правда, мы немного подурачились, но…

Разумеется, я был в погребе! Это все-таки мой дом, дом Руйяков! В нем жили мои предки! Господи, и зачем только я продал его чужакам? Целыми днями меня гложет совесть: я, последний из Руйяков, польстился на деньги!.. Да, я был в погребе, я прополз через заросли ежевики, как поступал еще ребенком! Может, я что-то там потерял, но в любом случае это было задолго до диверсии! Ну и что? Кому от этого плохо?..

Ну-ка, ну-ка… Вы говорите: до диверсии, иначе говоря… до грозы?

Я что, неясно сказал? Ты еще смеешь мне не верить!.. Я тебя заставлю собственный язык проглотить!..

— Я не говорил, что не верю, — ответил Мишель, чувствуя, что механик ищет лишь повод, чтобы привести в исполнение угрозы, о которых писалось в письме. — Одно не могу взять в толк: почему дождь не повредил эту штуковину, ту, которую вы потеряли? Она же такая хрупкая!

Гюсту, который все это время не отрывался от щели в ставнях, рассудил, что пора ему выходить на сцену. Он видел, что Режи сжал кулаки, здоровенные кулаки в узлах синих вен.

Ах ты, щенок! Ну, держись у меня!..

Послушайте, господин Режи, — продолжал Мишель, который держался совершенно невозмутимо, хотя нельзя сказать, что он не нервничал: очень уж нешуточной становилась ситуация. — Дело в том, что анилиновый карандаш, вернее, его огрызок, которым вы помечаете на камере место для заплатки…

Странное дело: казалось, это уточнение лишь придало Режи уверенности.

— Я не один пользуюсь такими карандашами. Сначала надо доказать, что он мой!..

Режи, видимо, приготовился к этому вопросу: он говорил спокойно, в его глазах вспыхнули насмешливые огоньки.

— Само собой, его проверят на отпечатки пальцев, — быстро нашелся Мишель. — Я своих отпечатков на нем не оставил, так что дело не будет сложным…

Радость Режи была недолгой. Он тяжело засопел.

— Отдай карандаш!.. Сию минуту! Слышишь?

Или я тебя!..

Он медленно двинулся на Мишеля, не сводя с него налитых яростью глаз.

Гюсту понял: пора расставлять все по своим местам. Он проворно распахнул ставни и, как бы еще не совсем проснувшись, сказал: — Эй, там!.. Дадите вы наконец человеку поспать? Тебе что, Режи, карандаш нужен? Погоди, я поищу у себя: может, завалялся огрызок…

— Ты… я… — мычал Режи.

Видимо, злоба совсем замутила ему мозги; он даже не подумал, что здесь может оказаться Гюсту.

— Чего ты развоевался, Режи? — Гюсту сделал вид, будто не слышал предыдущего разговора. — Нельзя ведь из-за какого-то карандаша огород городить… Мишель, у тебя есть шариковая ручка? Дай ему, будь добр! Не выводи человека из