- Мартина… – мать Джеймса вопросительно повернулась к нему, требуя ответа.
- Мам, я здесь просто Джеймс Гейзер, а это просто Мартина.
Мама закатила глаза.
- Детские игры. Хорошо, Джеймс Гейзер. Мартина, – повернулась она ко мне. – А я вилени… – она осеклась, чтобы не представиться родословной фамилией как привыкла. – Виолетта… Гейзер что ли?
Она с сомнением посмотрела на Джеймса.
- Мам, достаточно вилени Виолетта, – подмигнул ей Джеймс.
Я видела, как действуют на неё улыбки Джеймса, мать таяла под его обаянием, и это было так мило.
- Ладно, вилени Виолетта, – покладисто согласилась она и снова с интересом уставилась на меня.
Я снова полуприсела в поклоне.
- Очень приятно познакомиться, вилени Виолетта, – искренне сказала я.
Женщина была хороша собой, и при этом чувствовалось в ней что-то такое настоящее, живое – стержень, незыблемая уверенность в себе без примеси высокородного превосходства. Если бы я была художником, обязательно захотела бы запечатлеть это уже не юное, но такое живое и интересное лицо со взглядом, выражающим одновременно несколько эмоций и быстроту мыслей, которые хотелось удержать на мгновение и насладиться их властью, отражающейся в глазах. Хотелось смотреть и не отводить взгляд, ловя мелькающие и сменяющиеся эмоции на её красивом лице с правильными чертами.
- Мне тоже, наконец-то! – герцогиня с укором посмотрела на сына. – Уже три недели я слышу о сопровождающей везде моего сына юной вилени, которую он представил уже всем! Кроме родной матери!
- Мам! Мартина – моя подруга и коллега, а не подружка, – укоризненно сказал Джеймс. – С Ульриной я тебя, кажется, знакомил.
- Что мне твоя Ульрина? – возопила мама. – Я уже запуталась в этих Джиллиан, Келли и Ульринах. Другое дело Мартина…
И вилени Виолетта как-то слишком по-матерински умильно бросила на меня взгляд, который не понравился ни мне, ни Джеймсу.
А, да, Ульрина – новая подружка Джеймса, которую он тогда нашёл в вечер выступления Иржа, и пришедшая на смену Келли. И, к слову, умная, очаровательная девушка. Более серьёзная, чем Келли, не такая лёгкая и весёлая, но не менее милая и обаятельная, мне она тоже понравилась. Будет жаль, если Джеймс также легко с ней расстанется. На мой взгляд, что Келли, что Ульрина – достойные пары даже для молодого герцога, поэтому метания Джеймса мне были не совсем понятны.
- Мам, не вмешивай Марти…
- О, уже Марти…
- Мам! Она моя коллега! Слышишь?
- Конечно! – Виолетта так победоносно посмотрела на сына, что тот увял как запечённое яблоко и бросил в мою сторону извиняющий взгляд.
Я одобрительно ему улыбнулась. Мне ли не знакомо желание матери принять любого представителя противоположного пола, с которым общаешься, за пару.
- Я приглашаю вас вдвоём на осенний бал в субботу. Надеюсь, ты не забыл? – спросила Виолетта сына таким тоном, что было понятно, ответ подразумевался один, положительный.
Тем не менее, Джеймс стукнул себя по лбу и застонал.
- Ну, конечно, ты забыл, – хмыкнула Виолетта. – Мой сын помнит обо всех раутах столицы, кроме устраиваемых собственной семьёй. И только посмей не прийти! – угрожающе подняла указательный палец Виолетта. – Не прощу на этот раз.
- Хорошо, мам, – скорбно сказал Джеймс. – Я приду с Ульриной и Мартиной.
- Ульрина мне твоя по ба… – мама Джеймса осеклась и скосила глаза в мою сторону, я сделала вид, что ничего не заметила. – А вот Мартину я желаю видеть.
Виолетта оглянулась на меня. Я снова присела в поклоне и пробормотала слова благодарности.
- Деточка, у тебя есть в чём пойти? – поинтересовалась герцогиня. – Если нет, можешь обратиться за помощью ко мне или Джеймсу.
Она бросила лукавый взгляд на сына, тот перевёл взгляд на меня и показушно закатил глаза. Я попыталась сдержать фырканье.
- До встречи на балу, – откланялась Виолетта, попрощавшись с нами.
Когда она ушла, Джеймс извиняюще развёл руками в понятном жесте, мол, мама, что с неё взять.
- Мне действительно придётся идти на бал? – уточнила я на всякий случай.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
- Только смерть тебя оправдает, – подмигнул Джеймс. – У тебя есть деньги на наряд? А то могу выплатить зарплату за три недели.
- Спасибо, я пару бальных нарядов притащила с собой, – ответила я и отчего-то смутилась. – Никогда не знаешь, когда что может пригодиться, – оправдалась я.
- Несомненно, - заверил меня Джеймс. – Если что, обращайся, не стесняйся. Кстати, забываю спросить, как действует наш кристалл связи? Всё нормально работает?
- Не то слово! – оживилась я. – Ты просто гений! Не устаю тебе это повторять, – Джеймс при моих словах смущённо хохотнул, но было видно, что ему приятна моя оценка его придумок. – Родные изошлись в истериках, потому что не могут узнать где я. Я не вздрагиваю от каждого вызова по кристаллу, знаю, кто пытается связаться, и знаю, в каких случаях это что-то действительно важное, а в каких очередная истерика мамули или сестрицы.
С которой, я, кстати, так пока и не разговариваю. Не отвечаю на её попытки связи и сама не связываюсь. Узнаю как дела дома от брата или от Ника. По разу связалась с отцом и матерью, чтобы сказать, что у меня всё хорошо, я устроилась, никакой помощи мне не надо и в свою очередь хочу, чтобы меня оставили на какое-то время в покое. Что связь буду поддерживать только по делу. А приеду на свадьбу сестры и не раньше.
Отец, скрипя зубами, сдержался, хоть и требовал ответа, где я устроилась. Но рядом с ним был Ник и сдерживал его гнев. Мамуля попыталась было устроить истерику, но я тут же отключилась. Она через Ника пообещала больше так не делать, только пусть я свяжусь. Но мне пока не хотелось. Зато с Ником я связывалась раза три.
О своей семье, вернее, о женской её части я говорить не хотела, только узнать, всё ли в порядке. Ник передавал мне сведения о брате и отце, рассказывал о себе и слушал обо мне, из того что я хотела и могла рассказать. Он хотел знать больше, готов был выслушать мои приключения, задавал вопросы и по-дружески просил сказать, где я. Обещал, что никому не скажет, но кто-то ведь должен знать! Я уходила от темы, мямлила про то, что ещё мало времени прошло, когда устроюсь окончательно, то скажу. В общем, связывалась я с домом мало и неохотно, мне хотелось оставить ту жизнь позади, и чтобы она меня не тянула вниз.
***
Глава 17
Осенний бал показал, что мода на бальные платья в столице меняется быстрее, чем на ежедневную одежду. Я взяла с собой одно платье, сшитое из последних по последней моде, второе – то, что мне больше всего шло. На приём к герцогам я одела то, что помодней и поняла, очутившись в зале, что мои познания о модных тенденциях сильно устарели. Сейчас в моде был тёмно-оранжевый, носивший поэтическое название «пламенно-саламандровый», в сочетании с белыми кружевами, и жёлтый атлас в платьях с золотыми перьями золотого фазана воротом по квадратному вырезу декольте.
Высокородные вилени разделились на пламя саламандр и золотых фазанов. Я же в своем нежно-зелёном, оттенка молодой весенней зелени, платье, которое мне сшили к летнему балу пару месяцев назад, выглядела как случайно попавший полевой цветок в букет пышноцветущих садовых.
Стараясь не обращать внимания на косые взгляды присутствующих модных вилени, не пасть духом мне помогла поддержка Джеймса и его родителей, которые всячески подчёркивали, что я их особая гостья. К тому времени я уже узнала, к кому я иду на приём.
Герцоги Зальцерус были ближайшим домом к королевскому. Удивительно как Джеймс вырос таким простым и славным парнем. Впрочем, мама его была необычной женщиной, про неё ходило много слухов. До свадьбы с отцом Джеймса она была одной из первых красавиц королевства, невестой, за которую готовы были отдать несметные богатства и сложить голову. Говорят, даже сам король не устоял перед обаянием Виолетты, и тогда её срочно засватали к герцогу Зальцерусу – первому холостяку королевства, самому завидному жениху на тот момент.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})