– Не знаю. Уже поздно.
Занавески дернулись, и Камерон ощутил слабый запах лимона. Но Делла стояла в тени, и он не видел ничего, кроме ее силуэта.
– Что случилось? Что-то не так в городе?
– Я все обдумал и решил отправиться в Атланту за вашей дочерью. Вы можете поехать со мной или ждать нас тут.
Она ахнула, подошла к окну и во все глаза уставилась на Камерона. Он все еще не мог разглядеть выражения ее лица.
– Что… я…
– Это справедливое решение.
– Мистер Камерон… – Ее руки, прижатые к груди, заметно дрожали. – Не знаю, что и сказать. Все это выходит за рамки…
– Вы успеете собраться за два дня? Молчание затянулось.
– Миссис Уорд?
– Думаю, сегодня нам будет не до сна. Так что заходите в дом. Я сварю кофе.
Делла зажгла в кухне лампу и поставила на огонь кофейник.
На один из своих вопросов он нашел ответ: она не распускала волосы на ночь, а заплетала их в косу.
– Может, подождем до завтра? – Ему явно было не по себе. Камерон не привык видеть Деллу в ночной рубашке и почувствовал, как вспыхнуло желание.
Камерон стал пятиться к двери.
– Прошу прощения, миссис Уорд. Поговорим завтра утром.
– Нет, мистер Камерон, сейчас. Никто не придет к нам в такое время. Садитесь.
Они молчали до тех пор, пока кофе не был разлит по кружкам.
– Ну вот. А теперь расскажите, почему вдруг решили привезти Клер. – Первое потрясение прошло, однако реакция Деллы была совсем не такой, как он ожидал.
– Ваш муж не хотел бы, чтобы его дочь росла без матери.
– В данных обстоятельствах не уверена, что соглашусь с вами, – в раздумье проговорила она. – С тех пор как я оставила Клер с Уордами, ничего не изменилось. Оглянитесь вокруг, мистер Камерон. Разве это подходящее место для маленькой девочки? Я не могу дать ей то, что могут Уорды.
Он твердо смотрел на нее, но ничего не отвечал, стараясь осмыслить ее слова.
– Здесь нет второй спальни, а там у Клер наверняка своя комната. Она освобождена от обязанностей по хозяйству. Слуги стирают ее одежду, готовят ей, убирают ее комнату. Она приглашает к себе в гости друзей. Ее шкаф набит красивыми платьями и шляпками. Неужели выдумаете, что Кларенс хотел бы, чтобы она поменяла ту свою жизнь на… это? – Делла развела руками.
– Вы ее мать. И она должна быть с вами.
– Большинство жителей Ту-Крикса обо мне невысокого мнения. Возможно, они не считают меня шлюхой, но и честной женщиной тоже. Вряд ли Кларенс хотел, чтобы этот позор пал и на его дочь. Чтобы она не училась игре на фортепиано, танцам или пению, не занималась вышиванием.
– Вы не должны оставаться здесь, Делла. Вы с Клер можете начать все сначала где-нибудь в другом месте.
Она посмотрела на него так, будто бы он потерял рассудок.
– Если бы я могла позволить себе уехать и начать все заново где-нибудь в другом месте… – Она покачала головой. – Клер лучше оставаться там, где она живет сейчас.
– И все-таки дочь должна жить с матерью.
– На разрушенной ферме, на самом краю провинциального техасского городка? Обходиться без всех тех вещей, к которым она привыкла? Я люблю свою дочь. И хочу, чтобы у нее было счастливое детство.
– Вы говорили, что часто представляли себе, будто она здесь, с вами.
Боже правый! Ни одному мужчине не постичь женской логики. Он был уверен, что она зальется слезами и станет благодарить его. Но ошибся.
– Я не сумасшедшая, – бросила она. – Когда я зову Клер обедать, то прекрасно знаю, что она не появится в дверном проеме. И тогда я представляю ее сидящей за столом, застеленным дамасской скатертью, представляю, как она ест из фарфоровых тарелок. И это придает мне сил и уверенности, мистер Камерон.
– Называйте меня просто Камерон.
– Я счастлива, что она изучает правила хорошего тона и живет среди людей, обладающих прекрасными манерами.
– Позвольте мне кое о чем спросить вас. Вы часто видитесь с Уордами?
– Нет. – Она подозрительно сощурилась. – А почему я должна с ними видеться?
– Значит, вы не знаете наверняка, как живет ваша дочь? Она удивленно посмотрела на него:
– Что вы имеете в виду?
– Вы уверены, что состояние мистера Уорда не пострадало от войны?
– Ну… он каждый месяц посылает мне деньги.
– Не думаете ли вы, что ваши предположения не имеют под собой веских оснований? Насчет слуг, уроков, дорогих платьев и всего остального? Откуда вам знать, что Клер здорова и счастлива? Что она вообще жива?
Делла вздрогнула, и кофе выплеснулся ей на рубашку.
– Конечно же, она жива и здорова!
– Но вы же не знаете этого наверняка!
– Ну хорошо, черт возьми! Не знаю! Это вы хотели от меня услышать?! – Она отошла к двери и повернулась к нему спиной. – Случись что-нибудь ужасное, Уорды сообщили бы мне.
– Да неужели?
– Зачем вы все это говорите? Зачем заставляете меня страдать?
Он не решался сказать ей, что его долг соединить две жизни, которые были оторваны друг от друга по его вине.
– Воссоединить вас с Клер было бы самым правильным.
– Разве Кларенс просил вас присматривать за нами? Может, вы что-то ему обещали?
– Делла, чего вы боитесь?
Она отвернулась, и ее коса, описав дугу, змеей опустилась ей на спину.
– Все это пустые разговоры, потому что я все равно не могу позволить себе поехать на восток, – произнесла она безразличным тоном, вернувшись к столу.
– Я могу.
– Это уже выходит за границы дружбы. Вы не должны делать это ради Кларенса. Я очень признательна за ваше благородное намерение. Но это уже чересчур. Я даже не смогу возместить вам расходы на дорогу.
– Лучшей наградой для меня будет сознание того, что вы с Клер снова вместе.
Долгое время она сидела молча, не сводя глаз с Камерона.
– Я хочу вам помочь, – упрямо проговорил он.
– А что, если Клер не захочет меня видеть? – едва слышно произнесла она.
Камерон не нашелся что ответить. Быть может, именно поэтому Делла не хочет поехать за дочерью, мелькнула мысль.
– Этот мост вы сможете перейти, лишь когда доберетесь до него, – ответил он наконец.
– Ей всего девять лет. Она совсем ребенок, Ей никогда не понять, почему я бросила ее. Возможно, ей сказали, что я умерла. Для нее будет потрясением узнать, что я жива.
Ему захотелось обнять и утешить ее. И чтобы не поддаться минутной слабости, он встал и потянулся за шляпой.
– Подумайте над моим предложением.
Она подняла на него глаза, и Камерон прочел в них смятение.
Камерон готов был свернуть горы, чтобы сделать ее счастливой.
– Поговорим завтра, – бросил он.
Она посмотрела на розовую полосу, залившую горизонт на востоке.
– Завтра уже наступило, – тихо произнесла она. В голосе ее звучала печаль.