Читать интересную книгу Призрак Ивана Грозного - Елена Усачева

– Ладно, Колясик, – потрепала его Морковкина по плечу, – не волнуйся. Сейчас мы все выясним, и к утру ты будешь свободен. Как, ты говорил, зовут учительницу, что вчера вокруг нас бегала?

– Маргарита Ларионовна. Она географию преподает.

– Тогда поплыли.

– А я? – Эдик все еще топтался в проходе.

– Чего ты? – Сонька отстранила мешающий пройти скелет. – Собирайся, с нами пойдешь. И журнал не забудь – забросишь в учительскую.

Через пять минут они вышли из подъезда. Впереди размашисто шагала Сонька, за ней уныло плелся Мишкин. А следом, неуверенно ступая в непривычных ботинках, переставлял ноги Эдик. Вернее, это ботинки спешили за хозяином, а скелет старался из них не выпадать. На него был надет длинный серый плащ Колькиного папы и темные штаны. На голове – мамин парик. Лоб прикрывала широкополая шляпа, из-под которой еле виднелись темные очки, держащиеся на искусственном носу. На руки были надеты перчатки. А чтобы не спадали, у запястья они были прикреплены резиночками. Издалека Эдика вполне можно было принять за нормального человека. Вблизи он тоже выглядел ничего себе, если особенно не вглядываться и не подводить к яркому свету. Ребята надеялись, что к свету его подводить специально никто не будет.

– Это мой дядя, Эдуард Емельянович, – бубнил себе под нос Колька, когда они все трое предстали перед Иваном Васильевичем. – Он директор экспериментальной школы в Томске. Очень хочет посмотреть на нашу систему обучения.

– Да-да, – Эдик отстранил Мишкина и шагнул вперед. – Очень хочу. Мне, знаете ли, крайне интересна классическая система образования – мы ее совсем забыли.

– А в чем заключается ваша методика? – Иван Васильевич расплылся в любезной улыбке. Увидев ее, Колька вздрогнул, испугавшись, что и днем директор способен разваливаться на части. Но губы у того растянулись в пределах разумного и за уши загибаться не собирались.

– О! – взмахнул руками скелет, забыв, что резкие движения ему делать нельзя – полы плаща распахнулись, на мгновение мелькнуло белое костистое тело. К счастью, директор этого не заметил. – У нас самый оригинальный подход к детям, какой только можно придумать, – мы их вообще ничему не учим. Знания они получают через просмотр телевизионных программ, рассматривание журналов с картинками и общение со сверстниками. За двадцать лет работы мы воспитали не один десяток профессоров, доцентов и заведующих научными кафедрами институтов всего мира.

– Что вы говорите! – ахнул директор. – Тогда прошу в класс. Шестой «А» вам подойдет?

Появление в классе Морковкиной вызвало бурную реакцию. Наташка Жеребцова тут же закрыла зеркальце, в которое только что изучала прыщик, вскочивший на кончике носа. Вроде бы это была хорошая примета – значит, в нее кто-то влюбился. Событие радостное, но сам прыщик очень расстраивал.

По классу пронеслось девичье щебетание – Соньку обсудили со всех сторон, решив, что им новоявленная не конкурент. А за внимание Мишкина никто и бороться не будет.

Саму Морковкину это мало волновало. Она подхватила Мишкина и поволокла его к последней парте. Следом потопали ботинки, а вместе с ними и покойный Зайцев.

– Твоя? – сурово спросила Соня, кивая на парту.

– Ага, – поник Колька, чувствуя, как из него выходят последние силы.

– Давай, соберись, – толкнула его локтем Морковкина. – Сейчас быстренько выясним, что у вас тут и как, а потом домой пойдем.

В класс незаметной мышкой проскользнула сухонькая Муза Ивановна и, ничего не говоря, стала быстро писать на доске цифры и значки.

– Это чего это? – подал голос Димка Овчаренко. – А четвертные отметки?

– Вот напишите контрольную, и будут вам отметки, – не поворачиваясь, ответила математичка. – Достали листочки, убрали учебники.

– Мы так не договаривались! – продолжал орать Димка. – Мы уже писали одну контрольную.

– Овчаренко, – глянула на него из-за плеча Муза Ивановна. – Если ты с кем-то о чем-то договаривался, то считай, что проиграл. Ту контрольную вы писали для гороно, а теперь для меня, чтобы я поняла, чему научила любимых учеников за два месяца. Ты меня понял?

– Понять-то понял, – почесал в затылке Димка. – Только проигрывать неинтересно. В прошлый раз мне тройку поставили. А вдруг второй снаряд туда же не попадет.

– Попадет, попадет, – заверила его математичка, вытирая руки о платочек. – Можешь заранее считать себя убитым. – Она оглядела класс. – Что сидим? Время идет. Работаем!

Муза Ивановна пошла вдоль парт.

– А ты, Мишкин, о чем мечтаешь? – остановилась она около Кольки. – Или опять не выучил? Ох, допрыгаешься ты у меня. Не напишешь контрольной, я тебя съем.

– Подавитесь, – машинально ответил Мишкин. – Я костлявый.

– Ничего, я кости выплюну, – успокоила его учительница. – Съела же я Костю Кощеева – и ничего.

– Съела, съела, – раздалось из живота математички. – Ты с ней не спорь. Пиши лучше, тогда она мимо пройдет.

Мишкин помотал головой. Рядом с ним все так же стояла Муза Ивановна, кутаясь в шаль.

– Ну а это у нас кто? – спросила она, глядя на Морковкину.

– Родственница, из Магадана, – выпалил Колька первое, что пришло в голову. – Она у нас чуть-чуть поучится… Пока четверть не закончится.

– Какое рвение к знаниям! – похвалила Муза Ивановна. – Ладно, пишите, а мы с Эдуардом Емельяновичем поговорим пока.

И Зайцеву ничего не оставалось, как пройти с математичкой в другой конец класса. Наблюдая, как неуклюже передвигается Эдик, Морковкина прыснула, но тут же взяла себя в руки, сделала строгое лицо и придвинула к себе листочек.

Коля только рот открывал от удивления, как ловко Сонька решает примеры – через двадцать минут у нее было все готово. Она отложила ручку и с любопытством стала осматривать класс.

– А ты чего сидишь? – Она вдруг заметила, что Мишкин так ничего и не написал. – Сейчас урок кончится! Пару хочешь получить?

– Я ее и так и так получу, – вздохнул Колька. – Я с математикой не дружу, – честно признался он.

– А чего тут дружить? Решай – и все!

Мишкин придвинул к себе листочек, но после этого движения нагромождение букв и цифр на доске не стало для него более понятным.

– Ладно, объясняю последний раз, – вздохнула Сонька.

Когда прозвенел звонок, часть Колькиной контрольной была решена.

– Что дальше? – спросила Морковкина, выходя из класса.

– Физика, – вздохнул Мишкин. – Но с ней у меня совсем кранты – не понимаю ни одного слова.

– Разберемся, – махнула рукой Сонька, перехватывая Эдика, устремившегося вслед за Музой Ивановной по коридору. – Стоять! Куда бежим?

– Какая женщина! – восторженно вздохнул скелет. – Богиня!

– Ты узнал про учительницу? – строго спросила Морковкина, крепко сжимая локоть Зайцева.

– Какую учительницу? – Эдик все еще пребывал в состоянии эйфории после разговора с математичкой.

– Эй, – щелкнула перед его очками Сонька. – Ты забыл, зачем мы сюда пришли?

– Да помню я, помню, – вздохнул поникший Емельянович. – Сейчас все выясню.

– Ну-ну, – хитро прищурилась Морковкина. – Журнальчик оставить там не забудь.

– Все сделаю, моя леди!

Он протопал по третьему этажу и скрылся в учительской. При этом ботинки на каждом шагу норовили его развернуть, чтобы воротиться к хозяину. Но скелет сделать им это не давал.

– Она, – кивнула Сонька на дверь, в которую входили и выходили учителя.

– Она, – прошептал Мишкин, заглядывая в образовавшуюся щель. Но увидеть ничего не успел, потому что около учительской почувствовал себя совсем плохо. Если бы не Сонька, растянулся бы он на пороге и больше никуда не пошел. В ушах стоял гул, и сквозь постоянный шум кто-то настойчиво твердил: «Один день. Один день. И ты наш-ш-ш-ш». – «Эй, – раздался другой, более звонкий голос. – Зайди в раздевалку!»

Коля послушно потопал к лестнице.

– Ты куда? – побежала за ним Сонька.

– С человеком одним надо поговорить.

Они спустились на первый этаж. На решетке раздевалки висел большой замок. Коля дернул дверь на себя. Замок послушно щелкнул, открываясь.

Подвал тонул в темноте.

– А я думал, ты после всего сюда никогда не придешь, – произнесла темнота. – Твоя возлюбленная? Красивая. А я черный ученик, – галантно представился голос.

– И ничего красивого в ней нет. Обыкновенная девчонка, – грубо прервал его Мишкин, чувствуя себя глупо оттого, что не видел, с кем общался. – Говори сразу, чего позвал?

Но прежде чем услышать ответ, Коля получил увесистый подзатыльник, отчего скатился вниз по лестнице. Зато здесь, внизу, хорошо было видно, что вдоль стены чернота была гуще.

– Я видел, вы вчера приходили, – трагическим тоном начал ученик. – Я даже кое-что узнать успел.

– Подожди, – перебила его Сонька. – Лучше скажи, все это началось три года назад, так?

– Наверное, я не очень слежу за временем. Когда у тебя впереди вечность, забываешь о годах.