Модельный закон «О порядке допуска и условиях пребывания воинских формирований других государств – участников Договора о коллективной безопасности на территории государства – участника ДКБ» от 25 марта 2002 г.[70] установил порядок допуска на территорию государства – участника ДКБ и условия пребывания на ней воинских формирований других государств – участников Договора о коллективной безопасности, а также порядок осуществления контроля за их деятельностью.
В ст. 2 Закона отмечено, что «Допуск воинских формирований других государств – участников ДКБ на территорию государства-участника ДКБ в регионе (районе) коллективной безопасности осуществляется на основе решения глав государств – участников Договора – членов Совета коллективной безопасности в порядке и на условиях, определенных его законодательством и Соглашением о статусе формирований сил и средств системы коллективной безопасности от 11 октября 2001 г.».[71]
В перспективе основные направления повышения эффективности антитеррористического взаимодействия государств Содружества и органов СНГ в военной сфере представляются следующими.
Прежде всего, это совершенствование нормативно-правовой базы военного сотрудничества. На наш взгляд, ни Договор о сотрудничестве государств – участников Содружества Независимых Государств в борьбе с терроризмом 1999 г., ни проект положения порядке организации и проведения совместных антитеррористических мероприятий на территориях государств – участников Содружества Независимых Государств, рассматриваемый сейчас органами Содружества, не обеспечивают в полной мере необходимую правовую базу для участия специалистов и формирований вооруженных сил государств СНГ в совместных антитеррористических мероприятиях, социально-правовые гарантии военнослужащих – участников таких мероприятий.
Требуют дополнительного обсуждения и правового закрепления вопросы противодействия терроризму в зонах проведения операций по поддержанию мира.
Очевидно, что при подготовке мандата Коллективных сил по поддержанию мира необходимо четко определять возможную степень участия миротворцев в борьбе с террористическими формированиями в зоне своей ответственности, порядок их взаимодействия с правоохранительными органами конфликтующих сторон.
Важное значение имеет оказание взаимной помощи в вопросах строительства и развития национальных вооруженных сил государств-участников с учетом современных угроз национальной и коллективной безопасности. Необходимы совместные усилия по разработке механизмов кризисного реагирования на масштабные проявления международного терроризма и развитию военной теории и практики по вопросам антитеррористической направленности.
Немаловажно согласование планов и программ подготовки органов управления и войск (сил) национальных вооруженных сил к совместному решению задач по противодействию международному терроризму.
Требуют совершенствования основы развертывания и применения КСБР ЦАР, управления ими при подготовке и в ходе боевых действий.
Следует также подчеркнуть, что повышение эффективности сотрудничества государств Содружества в противодействии терроризму, в том числе и в военной сфере, вряд ли возможно без решения накопившихся между ними политических и социально-экономических проблем.
Неоспоримо, что многостороннее военное сотрудничество государств Содружества и их готовность к совместному применению мобильных подразделений и частей с использованием новейших средств поражения является существенным фактором противодействия международному экстремизму и терроризму.
Современный терроризм – глобальная угроза человечеству[72]
Как известно, борьба с международным терроризмом ведется в двух правовых сферах: межгосударственной (на универсальном, региональном и двустороннем уровнях) и внутригосударственной. Формы, средства и методы могут быть самыми разнообразными. Сам механизм международно-правовой борьбы с международным терроризмом довольно сложен и включает в себя две взаимосвязанные стороны: правовую и институционную. Первую образует совокупность международно-правовых норм, регулирующих вопросы сотрудничества государств в борьбе с международным терроризмом. Они содержатся в:
1) универсальных конвенциях, рассматриваемых международным сообществом в качестве антитеррористических;
2) специальных региональных конвенциях (таких, как Конвенция ОАГ 1971 г. о предупреждении и наказании за совершение актов терроризма, принимающих формы преступлений против лиц, и связанного с этим вымогательства, когда эти акты носят международный характер; Европейская конвенция 1977 г. о борьбе с терроризмом; Региональная конвенция СААРК 1987 г. о пресечении терроризма;
3) иных международных соглашениях, имеющих связь с проблемой международного терроризма (таких, как Конвенция 1991 г. о маркировке пластических взрывчатых веществ; Конвенция 1989 г. об ограничении деятельности наемников и т. п.);
4) а также в других международно-правовых актах, регулирующих общие вопросы сотрудничества государств в борьбе с преступностью (например, в договорах о выдаче, правовой помощи и др.).
Практика международного сотрудничества свидетельствует о следующем. Отказавшись от попытки закрепления в международных соглашениях определения международного терроризма, в них стали закрепляться признаки состава преступлений, в борьбе с которыми осуществляется сотрудничество, т. е. основное внимание было уделено вопросу индивидуальной уголовной ответственности террористов. При этом в интересах сотрудничества государства условились, что преследование будет вестись независимо от мотивов и целей совершения преступлений. Таким образом, для целей выдачи преступления международного терроризма стали рассматриваться как обычные уголовные преступления, а лица, виновные в их совершении, – как уголовные преступники. Именно на такой основе стало возможно сотрудничество в борьбе с международным терроризмом.
Вместе с тем необходимость выработки определения международного терроризма для целей сотрудничества в борьбе с ним настоятельно диктуется практикой, что можно проиллюстрировать следующим примером. В 1990 г. в Вашингтоне на переговорах по противодействию международному терроризму советская делегация передала американской стороне список примерно на три тысячи человек, якобы подозреваемых в связях с террористами. Оказалось, что большинство лиц из указанного списка были «политическими диссидентами» и по стандартам США к категории террористов отнесены быть не могли, так как по американским законам для предъявления обвинения должна быть доказана преступная деятельность подозреваемого лица, а не умысел.
XXI век принес человечеству новые вызовы и угрозы, среди которых особое место занимает международный терроризм. Какие бы формы он ни приобретал, ясно одно: успешная борьба с ним невозможна без знания международно-правовых основ противодействия этому явлению.
Мировое сообщество в рамках своих целенаправленных усилий за поддержание международной законности и правопорядка ведет принципиальную борьбу с преступлением международного терроризма. Как отмечается в Докладе Генерального секретаря ООН от 3 июля 2001 г. «Меры по ликвидации международного терроризма»[73], в настоящее время существует девятнадцать международных конвенций, касающихся международного терроризма. Тринадцать конвенций – это специальные международно-правовые акты универсального характера по различным аспектам преступления международного терроризма, а семь конвенций представляют собой региональные соглашения по регламентированию борьбы с международным терроризмом практически по всему миру и охватывают в этом плане Европу, Северную и Южную Америку, регион Содружества Независимых Государств, Африку, регион Лиги Арабских Государств и Организации Исламской Конференции, Южную Азию.
Российская Федерация, будучи активным участником общемировой борьбы с преступлением международного терроризма, является стороной десяти универсальных конвенций по борьбе с терроризмом и двух региональных.[74]
Среди основополагающих принципов международного сотрудничества, составляющих основу универсальных, региональных и двусторонних соглашений, соответствующих резолюций ООН, решений других международных органов, важное место занимает всеобщее осуждение и признание противоправности терроризма во всех его формах и проявлениях, где бы и кем бы ни совершались террористические акты. Если первая часть этого принципа только еще обретает свое утверждение, то признание противоправности терроризма без каких-либо изъятий уже закреплено практически во всех универсальных соглашениях в этой области.