Шрифт:
Интервал:
Закладка:
106
Идеологически-тоталитарный класс у власти есть власть обращенного мира: чем он сильнее, тем более он утверждает, будто его не существует, и сама его сила служит ему, прежде всего, для того, чтобы утверждать свое несуществование. Он скромен лишь в этом пункте, ибо его формальное несуществование должно также совпадать с nec plus ultra исторического развития, чьему непогрешимому управлению все как раз и должны быть обязаны. Повсюду выставленная на обозрение бюрократия должна быть классом, невидимым для сознания, так что вся общественная жизнь становится безумной. Из этого фундаментального противоречия и вытекает социальная организация абсолютной лжи.
107
Сталинизм был царствием ужаса и для самого бюрократического класса. Терроризм, обосновавший власть этого класса, неизбежно должен был поразить и сам этот класс, ибо последний не обладал никакими юридическими гарантиями, никаким признанным существованием в качестве класса собственников, которые он мог бы распространить на каждого из своих членов. Его действительная собственность остается скрытой, и он превращается в собственника лишь посредством ложного сознания. Ложное же сознание поддерживает свою абсолютную власть только через абсолютный террор, при котором в конце концов угасает всякая истинная мотивация. Члены находящегося у власти бюрократического класса имеют право на обладание обществом лишь коллективно, как соучаствующие в одной фундаментальной лжи, ибо необходимо, чтобы они играли роль пролетариата, управляющего социалистическим обществом, и были исполнительными актерами, верными сценарию идеологической неверности. Но действительное соучастие в этом ложном бытии должно рассматривать себя как признанное в качестве подлинной сопричастности. Ни один бюрократ не может индивидуально удерживать свое право на власть, ибо показать, что он является социалистическим пролетарием, значило бы проявить себя как полная противоположность бюрократу, показать же, что он является бюрократом, – совершенно невозможно, поскольку официальная истина бюрократии – это не быть. Итак, каждый бюрократ существует в абсолютной зависимости от главной идеологической гарантии, которая признает коллективную сопричастность к своей «социалистической власти» всех бюрократов, которых она не уничтожает. И если всё решают все вместе взятые бюрократы, то сплоченность их собственного класса может обеспечиваться лишь через сосредоточение их террористической власти на одной личности. В этой личности сохраняется единственная практическая истина лжи, находящейся у власти: никогда не обсуждаемое определение ее постоянно выправляемого предела. Сталин без каких-либо обсуждений решал, кто же в конечном счете является владетельным бюрократом, то есть кого следует называть «пролетарием у власти», а кого «предателем на содержании микадо и Уолл-стрит». Бюрократические атомы находили общую суть собственного права только в личности Сталина. И Сталин был властителем мира, таким образом осознающим себя абсолютной личностью, для чьего сознания не существовало более высокого разума. «Властитель мира обладает действительным сознанием того, что он такое – универсальная власть над действительностью, осуществляемая в разрушительном насилии, направленном им против ему предстоящих я его подданных». В то же время он и власть, определяющая основание господства, но и «мощь, взрывающая это основание».
108
Когда идеология, посредством обладания абсолютной властью ставшая абсолютной, превратилась из частного познания в тоталитарную ложь, историческое мышление было уничтожено столь основательно, что сама история даже на самом эмпирическом уровне познания уже не могла существовать. Тоталитарное бюрократическое общество живет в вечном настоящем, где все, что случается, существует только как подлежащее его надзору пространство. Сформулированный еще Наполеоном принцип «по-монаршьи править энергией воспоминаний» обрел полную конкретизацию в постоянной манипуляции прошлым в сфере не только значений, но и фактов. Но ценой этого освобождения от всякой исторической реальности является утрата рациональной референции, которая необходима для исторического общества капитализма. Известно, чего стоило русской экономике научное приложение обезумевшей идеологии, взять хотя бы самонадеянное невежество Лысенко. Это противоречие управляющей индустриализованным обществом тоталитарной бюрократии, зажатой между своей потребностью в рациональном и отказом от рационального, составляет также один из ее главных недостатков по сравнению с нормальным капиталистическим развитием. Наряду с тем, что бюрократия хуже решает вопросы сельского хозяйства, она в конечном счете уступает капитализму и в индустриальном производстве, авторитарно планируемом на основе нереалистичности и возводимой в принцип лжи.
109
Революционное рабочее движение между двумя войнами было уничтожено совместными действиями сталинской бюрократии и фашистского тоталитаризма, который заимствовал свою организационную форму у проведшей эксперимент в России тоталитарной партии. Фашизм был чрезвычайным средством защиты буржуазной экономики, находящейся под угрозой кризиса и пролетарского ниспровержения, объявленным в капиталистическом обществе осадным положением; им это общество себя спасало и устраивало срочную первичную рационализацию, в массовом порядке вынуждая государство вмешаться в его управление. Но такая рационализация сама была отягощена чудовищной нерациональностью своих средств. Если фашизм и был направлен на защиту главных ценностей ставшей консервативной буржуазной идеологии (семья, собственность, моральный порядок, нация), объединяя мелкую буржуазию и безработных, обезумевших от кризиса или разочарованных бессилием социалистической революции, то сам он, по существу, идеологическим не являлся. Он был тем, за что себя выдавал: насильственным восстанием мифа, требующим сопричастности к сообществу, определяющемуся архаическими псевдоценностями расы, крови, вождя. Фашизм – это технически оснащенная архаика. Его разложившийся мифический эрзац и воспроизводится в зрелищном контексте наисовременнейшими средствами психологической обработки и конструирования иллюзий. Таким образом, он является одним из факторов в формировании современного спектакля, так же как его участие в разрушении прежнего рабочего движения превратило его в одну из сил, заложивших основы современного общества. Однако, поскольку фашизм также оказался и наиболее дорогостоящей формой поддержания капиталистического порядка, ясно, что ему пришлось покинуть авансцену, где главные роли играют капиталистические государства, и его заменили более рациональными и устойчивыми формами этого порядка.
110
Когда русской бюрократии наконец удалось отделаться от последних следов буржуазной собственности, которые сковывали ее господство над экономикой, развить эту экономику для использования в собственных целях и добиться признания великих держав на международной арене, она возжелала спокойно наслаждаться собственной частью мира и ликвидировать ту долю произвола, которую она применяла к самой себе, – и она разоблачает сталинизм, ею же порожденный. Но такое разоблачение само остается сталинистским, произвольным, необъяснимым, без конца корректируемым, ибо идеологическая ложь его происхождения никогда не может быть открыта. Таким образом, бюрократия не в силах либерализовать себя ни культурно, ни политически, ибо ее существование как класса зависит от ее идеологической монополии, которая при всей своей тяжеловесности является ее единственным видом собственности. Идеология, несомненно, утратила страсть к позитивному самоутверждению, но то, что сохраняется в ее безразличной банальности, еще обладает той репрессивной функцией запрета малейшей конкуренции, которая держит скованной всю полноту мысли. Бюрократия, таким образом, связана с идеологией, в которую больше никто не
- Материалы международной научно-практической конференция «195 лет Туркманчайскому договору – веха мировой дипломатии» - Елена А. Шуваева-Петросян - Науки: разное / История / Политика
- Мера всех вещей - Платон - Античная литература / Науки: разное
- Евразийские Баталии - Денис Роиннович Гаврилов - Политика / Публицистика / Науки: разное