втолковывать. Чем тот спектакль закончится, желания узнавать не было. Я впрямь решил, что уеду сегодня же вечером, озлобыши не проблема, хуже будет если кто посерьезней решится. М-да, не так уж и неправ был тот, кто обязал ходить с пистолем. Мой родной город стал чужим, серым каким то, угрюмым. Конечно, в начале весны затруднительно рассмотреть красоту алей и тихих улочек, но не во внешней стороне дело. Люди поменялись. Сколько меня не было дома? Почти два года, и за это время так все испоганилось. Чуть ли не на каждой стене знак игрунов, понятный только тем, кто владеет силой. Любое энерго воздействие оставляет след, не знаю, как дела обстоят в иных мирах, но на земле это чувствуешь. Внешне вроде, как и нет признаков, однако вставочка поперек горла становится, когда приближаешься к такому месту. Месту где было смертоубийство при помощи внутренней силы для нанесения такого знака. Если что попроще творилось, не так остро, но тоже ощущения присутствует. У всех по-разному проявляется, кто-то даже может определить, что именно за существо лишилось жизни, например, кошка, собака, человек…
Если здешние игруны так вольготно себя чувствуют, значит дело дрянь, не сегодня завтра могут в открытую выйти, народ подбивать свергнуть режим, мешающий жить вечно и свободно. И ведь найдутся бараны что пойдут за ними. Вот только нет и не будет вечной жизни этим баранам, да и про свободу игруны говорят свою, баранов это тоже не коснется. Что поделать, баран он только то, что ему нравится слышит, да собачий лай и волчий вой различает. Все остальное ему до фени. Подумав, как следует, изменил немного маршрут, поначалу хотел сначала домой, затем к военкому отметиться, но раз пошла такая пьянка, то придется наоборот.
Глава 10. Дом родной.
Военкомат еще больше подтвердил опасения. Окна закрыты железными ставнями, по периметру ходит патруль, даже КПП появилось. Впрочем, в случае чего, все это мало поможет. Дежурный, проверивший документы и вписавший фамилию в журнале посещений, выглядел уставшим, и немного нервным. Мой десятый ранг, пускай и самый низший среди эМок, уже позволял говорить с младшими офицерами на «ты», но так просто старые привычки не изжить.
- Товарищ лейтенант, скажите, что происходит? - обратился к дежурному, он явно из «наших», из боевых.
- Да песец, товарищ происходит. Скоро всем нам одна большая наступит. - помолчав, раздумывая говорить или нет, ответил тот.
- Прорыв или игруны? - уточнил на всякий случай.
- Игруны устраивающие прорывы, раз за разом в черте города. Полицаи их трогать не хотят, за свои шкуры переживают, нас слишком мало. Плюс прокурор палки в колеса вставляет постоянно.
- Тащ лейтенант, как же так? Если известно, что есть игруны, надо доложить наверх да вызвать подкрепление. Прочесать все вокруг да прижать гадов, да и потом как так вызывающие прорыв? Разве это возможно?
Дежурный посмотрел на меня как на последнего идиота, однако всю усталость во взгляде как рукой сняло.
- Ты скажи, давно с Центра прибыл? - вопрос вроде как простой, да и на требовании четко написано, когда на службу и можно понять, что нет. Однако задан.
- Ну разве не очевидно, что раз в отпуске то нет, только приехал. Мать хочу повидать, да и вообще посмотреть, что дома происходит.
- Ну тады слушай раз недавно. Игруны наловчились как-то наводить прорывы, что да как это к ним. Первоможайск к примеру, сейчас одна сплошная зона. Все и гражданские и не очень, все в котле оказались. Считай одних боевых потерь на роту потянет, а стоял то три. Как стало ясно к чему дело идет, вот тогда залили все огнем сверху да забором обнесли. Теперь вот отстреливают все что оттуда, или туда лезет. Всех, кто внутри остался, не успевших пробиться, всех списали как безвести. Теперь, похоже наш черед, ведь ясно дело, игруны постарались, больше некому. - Летехе видимо надо было выговорится, плевать он хотел на безопастников или разглашение. Рамка сканер подтвердила, что сила есть, и документы в порядке, по базе прошло подтверждение, значит свой, а раз свой, то можно все как есть рассказать. Так, наверное, он думал, а может ему все просто осточертело, кто знает?
Военком спокойным образом выслушал мой доклад о прибытии, и также спокойно поставил «прибыл убыл». Тоже видимо все ему надоело.
- Товарищ полковник! Разрешите вопрос? А какая обстановка в городе? По пути просто видел… знаки.
Военком, откинувшись на стуле внимательно всмотрелся в меня, словно сканер личности. Легкая полуулыбка, серые мешки под глазами, и полная безнадега, упрятанная где-то внутри.
- Месяц, уже месяц жду специалиста народе тебя чтобы доказать, Еремин не сошел с ума. Игруны мне не мерещатся и знаки далеко не просто граффити. И что получаю, случайно залетевшего на огонек Веселова, и то которого берут в штаб очередным папканосцем. Молчи, в курсе куда тебя переводят
-А чего мне молчать, я понятия не имею куда меня переводят- искренне удивился
-В штаб тебя хотят- помолчав ответил военком- ты вот что лучше скажи.- резко придвинувшись ко мне горячим шепотом продолжил- готов послужить не только родине, но и родному городу? Вычисли гнездо, приведи хоть мертвого хоть живого игруна, чтобы меня наконец услышали, чтоб дали наконец подкрепление. Поможешь, или как все ваши сбежишь, прикрываясь требованием к сытой кормушке?
- А помогу, почему не помочь, но и нарушать не стану. Не привык как-то нарушать, но насчет сытой кормушки это вы зря товарищ полковник. Завтра с утра в вашем распоряжении на оставшиеся девять суток.
- Ну что ж посмотрим…ладно свободен.
Домой прилетел через десять минут. Не выйдет насладиться жизнью, уж больно поганая обстановка вырисовывается в городе. Вроде все всю знают, а ничего не делают, полицаи вообще делают вид, что ничего не видят и не слышат. Знаки явно игрунские объявляются обычным граффити, будто не насмотрелись уже на их художества. Ведь наверняка отсылались изображения с докладом, еще и летехины слова все никак из головы не шли по поводу намеренных прорывов. Что-то сильно не так в Датском королевстве.
Кто всегда ждет, кто всегда любит? Конечно мама. Так что радость при моем появлении была самая настоящая. Отец тоже не скрывал своих чувств, многие, в конце концов, возвращались домой в цинке. Казалось, они знали наперед о моем приезде, стол