Читать интересную книгу Дилетанты - Дональд Гамильтон

Я не мог взять в толк, какие такие секреты могли храниться в этом заброшенном уголке Канады, но опять-таки это было не мое дело. Я снова отпил пива. Оно явно выдохлось. Что ж, это понятно. Нельзя безнаказанно откупоривать и снова закупоривать бутылку - весь газ выходит. Я поставил бутылку на дно лодки, взял крышку и, удалив пробковую подкладку, извлек примерно такую же облатку, как и в банке с витаминами. Затем я переложил ее в "запонку" на ошейнике Хэнка, вернул прокладку в крышку, которую выбросил за борт, и она быстро пошла на дно, лишив возможности кого-то из оппозиционеров установить, что с ней успели поработать. Пиво я мужественно допил, а пустую бутылку положил на дно лодки, на радость тем, кто мог наблюдать за мной в бинокль с берега.

Когда я причаливал, уже почти стемнело. Владелец отеля и его жена садились в большую моторку. Они сообщили мне, что направляются в гости и мне придется держать оборону одному. Я сказал, что ничего не имею против, и, когда их лодка скрылась за мысом, свистнул Хэнку, и мы побрели к себе. Когда мы подошли к двери, пес зарычал. Я велел ему замолчать. Конечно, он проявил любезность, предупредив меня о том, что в доме кто-то есть, но я и так оставил несколько "маяков", они должны были просигналить мне, если неприкосновенность моего жилища нарушена.

Глава 13

Я решил рискнуть и позволить незваным гостям застать меня врасплох. Иначе говоря, я и глазом не моргнув, вошел в дом, словно один из этих храбрых красавцев киногероев, которые бесстрашно заходят в темную комнату и получают по башке от тех, кто их там поджидает.

Комната, в которую мы зашли с Хэнком, собственно, являлась кухней. На радость мне, человек, оказавшийся у меня за спиной, и не подумал оглушить меня. То ли он боялся ответных действий собаки, то ли не любил бить людей по голове без крайней необходимости. Так или иначе, он просто велел мне поставить мои рыболовные принадлежности и поднять руки вверх, что я и сделал. Затем он щелкнул выключателем, и сумерки рассеялись. На пороге стоял Нистром Третий, и в руках у него был револьвер, как две капли воды похожий на тот, что имелся в моем распоряжении. Держал он его с большой осторожностью.

- Быстро закрой дверь, - рявкнул он человеку, стоявшему у меня за спиной. - Не вздумай выпустить собаку.

Я услышал, как за мной закрылась дверь, но не повернул головы. В общении с дилетантами много преимуществ, но есть и недостатки. Например, им ничего не стоит прострелить вам башку - просто по случайности. Когда они наставляют на вас пушки, лучше поменьше шевелиться, потому как они никогда не знают, как сильно или как слабо надо надавить на спусковой крючок, чтобы прогремел выстрел.

Итак, я застыл на месте, а человек, стоявший сзади, стал обшаривать меня, пока не нащупал револьвер в потайной кобуре. Хэнк сидел рядом, смотрел на меня и тихо скулил. Он понимал: что-то не так. Точно так же, как технические аспекты шпионажа не имели ко мне никакого отношения, он ничего не смыслил в обысках и задержаниях. С фазанами он знал как себя вести, утки были его профессией, но вот странные человеческие существа ставили его в тупик. Инстинкт шептал ему, что надо что-то предпринять, но он понятия не имел, что именно.

В кухню вошел Нистром Третий. Как требовала того роль, от которой он вынужден был ныне отказаться, это был высокий, довольно костлявый мужчина со светлыми - явно специально обработанными перекисью водорода - волосами. Надо сказать, что между нами было мало общего, хотя и предполагалось, что каждый из нас с успехом сыграет роль первого. По крайней мере, я очень надеялся, что у меня нет такого нервного выражения лица и бегающих глаз.

- Осторожно! - рявкнул он напарнику, который делал что-то у меня за спиной. - Не спускай глаз с этого парня. Не забывай, что это он выследил и убил Майка Соккола - убил хладнокровно одним выстрелом с полутора сотен ярдов.

Мой выстрел с восьмидесяти шагов с каждым днем все удлинялся и удлинялся. Но мне очень не нравилось, как держались эти ребята, особенно тот, которого я не видел. Я исходил из предпосылки, по которой со мной не могло случиться ничего серьезного, поскольку я забрал лишь две из пяти облаток, каковые, похоже, интересовали Пат Белман. Считая, что они захотят, чтобы я забрал все, мне причитающиеся, я и позволил им арестовать себя таким вот образом, чтобы попытаться узнать, что у них на уме. Кроме того, у меня тоже свои виды, а местечко было достаточно укромным для выполнения замыслов. Но в комнате царило то нервное напряжение, которое заставило меня усомниться в верности моих расчетов.

Человек, стоявший у меня за спиной, буркнул:

- Черт, если ты боишься его, то давай его прикончим, возьмем, что у него есть, и поскорее уберемся отсюда, пока никто не появился.

Я тяжело вздохнул. Очень умная мысль. Видать, я сильно ошибся. Ребята играли всерьез.

- Никто тут не появится, - сказал Нистром Третий. - Другие домики стоят пустые, а хозяева уехали куда-то в гости. Я слышал, как они об этом говорили. А кроме того, нам сперва надо выяснить, кто он такой и что задумал. Но сначала надо удостовериться, что у него есть то, что нас интересует. Сними с собаки ошейник.

- Это же страшный зверь с острыми белыми зубами, - усмехнулся его напарник. - А ты у нас собачий эксперт. Вот и действуй.

- Не валяй дурака, - сказал Нистром Третий. - Это же Лабрадор, а они очень дружелюбные собаки.

- Вот и отлично. Покажи, какой он дружелюбный. Сними ошейник.

- Ладно, - сказал Нистром Третий. - Если ты такой храбрый, то следи за хозяином, а я разберусь с собакой.

Он сделал шаг вперед и схватил Хэнка за ошейник. Это был не самый лучший способ общения с незнакомой собакой, особенно если она уже успела заподозрить неладное. Пес увернулся, отскочил назад и присел, тревожно глядя на грубияна, колотя хвостом изо всех сил. Я и сам немного встревожился, видя, как мой веселый общительный пес вдруг превратился в юную пантеру, готовую к прыжку.

- Дружелюбный, - хмыкнул человек у меня за спиной. - После таких друзей не захочешь врагов.

- А ну-ка, иди сюда, болван, - крикнул Нистром Третий, теряя терпение. Он попытался снова схватить Хэнка за ошейник, но Хэнк снова увернулся. Человек сделал еще один шаг, Хэнк забился в угол, оскалив зубы довольно впечатляющим образом.

Его шерсть на спине встала дыбом, и когда наступавший протянул к нему руку, Хэнк тявкнул и щелкнул челюстями, давая понять, что в следующий раз он уже не промахнется.

Нистром Третий отскочил и вытащил револьвер, который уже успел спрятать.

Человек у меня за спиной тихо сказал:

- Если ты выстрелишь, то нам придется быстро уносить ноги. А ты хотел кое о чем спросить этого парня.

- Что ты предлагаешь?

Тот пихнул меня стволом револьвера.

- Это его собака. Пусть он и снимет ошейник. Соображай, приятель. Либо ты снимешь его с живой собаки, либо мы с мертвой. Решай сам.

Я изобразил колебание, потом пожал плечами.

- Ладно, только не трогайте собаку. И полегче с пушкой - вы проткнете мне почку. И мне придется встать на колени. Ваш приятель сильно разволновался. Чтобы успокоить собаку, мне нужно опуститься на один с ней уровень. Понятно?

- Ладно, только без фокусов.

- Хэнк, - сказал я, опускаясь на колени, - Хэнк, будь умницей. Иди сюда, иди!

Хэнку это не понравилось. Человечество потеряло для него свое обаяние. В комнате творилось что-то неладное, и он это прекрасно понимал. Даже со мной могло что-то случиться, пока он за мной не следил. Но он был хорошо обучен, провел со мной неделю и приучился слушаться. Он подошел.

Когда он оказался рядом, я почесал у него за ухом и сообщил, что он замечательный пес. Затем я расстегнул ошейник с блестящими заклепками и, подержав его перед носом Хэнка, бросил на пол так, что он заскользил по линолеуму, между ног высокого.

- Хэнк! - крикнул я.

Лабрадоры воспринимают такое обращение как команду. Пес полетел как черная комета по комнате прямо на Нистрома Третьего.

Еще одной особенностью дилетантов, на которую я весьма рассчитывал, является то, что, хотя они готовы стрелять, когда не надо, они не стреляют как раз тогда, когда стрелять необходимо. Высокий не выстрелил в тот момент, когда он мог бы остановить выстрелом пса. Тот, кто стоял у меня за спиной, не выстрелил в ту долю секунды, которая потребовалась мне, чтобы развернуться и подсечкой отправить его на пол. Я вытащил свой небольшой нож и всадил его два раза. Первый раз я лишил оппонента возможности сопротивляться, а второй - жизни.

На другом конце комнаты было шумно. Пес вовсю скреб лапами, человек стонал. Когда я обернулся, то увидел, что Нистром Третий сидел на полу, судя по всему, на ошейнике, а Хэнк вовсю работал лапами. Нистром Третий явно считал, что его разрывают на куски. Возможно, он получил несколько царапин, но пса прежде всего интересовал ошейник. Несмотря на предыдущие разногласия, он не имел ничего против человека, но он был охотничьей поисковой собакой и его отправили за ошейником. Тот, кто мог оказаться на его пути, сталкивался с неприятностями.