– Трэвис, я же говорила, это не от текилы. Я… Я совсем не была пьяна.
Она торопилась высказаться, даже понимая: позже будет ругать себя за откровенность.
– Слушай… Я не должен был осуждать тебя. Ты выпила слишком много. И что? Поверь, я тоже напивался…
– Это все из-за лечения! – выпалила Дженни.
– Из-за лечения?.. – Теперь он выглядел встревоженным.
Сердце Дженни застучало сильнее.
– Аллергия?
– Не совсем. У меня… У меня головные боли.
И это было правдой.
– Я принимаю кое-что от них, и… И доктор сказал: я не должна употреблять алкоголь, но… но…
– Но ты забыла.
Она не забыла. Просто подумала: какая разница? Жизнь и так угасает слишком быстро. Но об этом Дженни рассказать не могла.
– Да, примерно так, – произнесла она, пытаясь изобразить беспечную улыбку.
Он тоже улыбнулся. И ее пульс участился. Дженни почти забыла силу его улыбки. Этот мужчина был очарователен, игрив, сексуален… И все это Трэвис Уайлд…
– Ну что же, в следующий раз ты не забудешь.
Они оба сдержанно рассмеялись. А затем Дженни развернулась и пошла к двери.
Трэвис следовал за ней.
Она приоткрыла дверь, взглянула на него, протянула ему руку на прощание. Он взял ее ладонь, и волна тепла прошла по ее телу.
– В любом случае… В любом случае спасибо за помощь.
– Нет, тебе спасибо.
– За что?
– Ты терпишь мое мерзкое поведение.
– Ты не был мерзким. Я и правда выглядела пьяной.
– Даже если так. У меня не было никакого права осуждать тебя. – Он сжал ее руку сильнее и подвинулся ближе. – И насчет прошлой недели…
– Не нужно… – быстро сказала она.
– Нет, нужно! Той ночью ты вручила мне бесценный подарок.
Она ощутила, как краска разлилась по ее лицу.
– Нет, я обременила тебя…
– Ты удостоила меня. – Он произнес это обычным, немного хрипловатым голосом, таким сексуальным… – Никто до тебя не вручал мне подобных подарков.
– Трэвис, – мягко произнесла Дженни. – Я знаю, это прозвучит, будто… будто я… будто мы… будто то, чем мы занялись, могло случиться с любым мною встреченным. Но… но…
– Но что?..
Тяжело было закончить. Признать.
Она глубоко вздохнула:
– Но стоило мне зайти в бар, и я поняла: мне нужно оттуда бежать. Но потом… Но потом…
Его глаза потемнели.
– Но потом?
– Потом я увидела тебя.
– Ты была чудом! Когда ты вошла, я сразу понял: вот и чудо, которое спасет мою жалкую шкуру, – мягко сказал Трэвис и обхватил ее лицо ладонями. – Но чудом была твоя красота. Я понял, как ты нужна мне, едва увидел тебя.
Ее улыбка, дыхание в мгновение сказали ему все, о чем он гадал всю прошедшую неделю.
– Правда? – спросила Дженни, вобрав всю невинность этого мира в одно слово.
– Правда. Я никогда не хотел девушку так, как хочу тебя.
– То, что мы сделали, – шептала она, – было… было…
– Бесподобно, – прошептал он в ответ, обнимая ее. – Я думал о тебе каждую минуту этой недели…
– Правда? – Ее голос дрожал.
– Каждое утро, – с улыбкой ответил Трэвис. – И каждую ночь. – Улыбка сошла с его лица. – Я мечтал о тебе, Дженни.
Говорил ли он это для того, чтобы успокоить ее? Или был серьезен?
«Хватит думать!» – заявил ее внутренний голос – перед тем как она забылась и нырнула в объятия Трэвиса.
– И я мечтала о тебе…
– Я не хочу уходить.
– Не уходи, – прошептала она.
Трэвис поцеловал ее. И Дженни поцеловала его.
А потом он протянул руку за ее спину и закрыл дверь.
Глава 7
Трэвис не собирался заниматься с ней любовью. Какой мужчина позволит себе воспользоваться слабостью девушки?
Он просто… Он просто хотел обнять ее. Быть с ней. Целовать ее. Совсем чуть-чуть. Вот так. Боже, да, именно так!
Но ее губы коснулись его, тело прижалось к нему, и Трэвис готов был сдаться под напором желания.
В первый раз в жизни он понял, что желать человека можно настолько сильно.
Он гордился своим умением контролировать себя даже в сексе. Особенно в сексе. Только дурак мог позволить эмоциям взять верх над собой рядом с женщиной.
Но с Дженни все было иначе.
Он не мог собраться с мыслями. Не мог сосредоточиться ни на чем другом, кроме ее вкуса, ее тепла, ее нежных стонов.
Он пытался.
Он взял ее за плечи, немного отпрянул назад, чтобы заглянуть в ее милое, невинное личико.
– Солнышко, – его голос охрип. – Дженни. Мы не обязаны заниматься чем-то…
Она приподнялась, запустила руки в его волосы и заставила замолчать, поцеловав.
– Ты пытаешься сказать, будто не хочешь меня? – прошептала она.
Трэвис взял ее ладонь, прижал к своему бешено стучащему сердцу, а затем опустил ее ниже, ниже, ниже…
– Как ты думаешь? – прошептал он.
Она нежно и невероятно сексуально рассмеялась:
– Я думаю, тебе нужно отнести меня в спальню. За тобой, вон та дверь.
Он поднял ее на руки и отнес в тесную комнатку, пространства которой едва хватало для комода с бельем. Это не спальня, это койко-место.
И две крохотные гостиничные кроватки.
Он почти рассмеялся. Трэвис уж точно этого не ожидал.
– Могло быть и хуже, – сказала Дженни, будто бы зная, о чем он думает. – На прошлой квартире кровать вообще была двухэтажной.
Они вместе рассмеялись. Но когда он почувствовал, как она прижалась к нему грудью и животом, когда он аккуратно поставил ее на ноги, их смех прервался.
Ее глаза горели желанием. Она хотела его.
Горячая и острая страсть все еще пылала и внутри его. Но было в нем и кое-что еще. Трэвис хотел заботиться о ней. Защищать ее. Он хотел быть таким любовником, каким не стал в первый раз. Тем, кого она заслуживала.
Он поцеловал ее. Нежно.
– Я собираюсь раздеть тебя и лежать с тобой. Этой ночью нам не нужно заниматься чем-либо еще.
Когда она начала отвечать, он заставил ее замолчать поцелуем.
А затем медленно, глядя ей прямо в глаза, начал расстегивать пуговицы ее блузки.
Обычно никаких проблем с пуговицами у него не возникало. Маленькие, круглые кусочки пластика. Какие трудности могут возникнуть с их расстегиванием у человека, который в первый раз раздел девушку лет в шестнадцать?
Огромные трудности.
Его пальцы казались слишком большими. Слишком неловкими.
Дженни странно вздохнула.
– Что? – спросил он немного резко.
– Ничего. То есть… То есть… Я не могу ждать! – Она положила свои ладони поверх его. – Разорви блузку, если надо. Просто дотронься до меня наконец…
Не выдержав, он поступил именно так, как она просила, разорвав нежную ткань надвое. Затем отпрянул. Лишь слегка. Так, чтобы можно было разглядеть нежные контуры ее тела.
Бледные плечики. Круглая грудь, скрытая за простым белым хлопковым бюстгальтером. Маленькое, похожее на сердечко родимое пятнышко прямо у впадинки на шее…