Читать интересную книгу На вулканах - Гарун Тазиев

- Да.

Шеклтон повернулся и побежал в хижине сообщить весть остальным. Все выскочили наружу, Пристли - первым, чтобы приветствовать и поздравить вернувшихся с победой, после чего экспедиция села за стол. И тут люди, не имевшие еще опыта полярных походов (а он имелся лишь у троих - Шеклтона, Джойса и Уайльда), с изумлением убедились, что по завершении маршрута каждый участник способен съесть по нескольку килограммов пищи!

Я припомнил сейчас этот недавно перечитанный эпизод, и сцена представилась особенно живо потому, что жилье пионеров осталось почти нетронутым, точно таким, каким оно выглядело шестьдесят лет назад. Не изменился и пейзаж: полоска воды, отделенная скалистым гребнем, у подножия которого обитала колония пингвинов, широкий залив Мак-Мердо, переходящий в припай, а дальше - величественная цепь Трансантарктических гор... Это на западе. А на востоке - Эребус!

Снаружи хижина обложена как бы второй "стенкой" из ящиков с консервами, изготовленными в 1907 г. Мясо, бобы, варенье, фрукты в сиропе, жареные куры, почки, печенье, супы... Рядом - брикеты прессованного сена для пони, которые должны были тянуть через льды сани.

Когда заходишь внутрь, кажется, будто еще вчера здесь жили люди. Помещение имеет 10 м в длину, чуть меньше 6 в ширину и 3,5 м до кровли. Дом сбит из досок и проконопачен пробкой и войлоком для лучшей изоляции. В нем обитали пятнадцать человек. В среднем по 4 м2 "жилплощади" на душу, да еще инвентарь - столы, скамьи, печка, кухня, химическая лаборатория и запас провианта. Подобная скученность, конечно, согревала, но, с другой стороны, требовала в течение длиннейшей полярной ночи особой психологической совместимости. Проще говоря, надо было сначала позаботиться о товарище и лишь потом - о себе; без этого ужиться было бы невозможно.

Хижина экспедиции Роберта Скотта, построенная три года спустя на мысе Эванс, в 8 милях к югу, сохранилась в естественном полярном "холодильнике" столь же хорошо. Перебирая сейчас фотографии, я не могу с определенностью сказать, какой из хижин принадлежит та или иная деталь. На столе лежит раскрытый иллюстрированный еженедельник за 1907 г. с фотографиями двух команд рэгбистов, присевших на корточки, на гвозде повешена на просушку пара выстиранных носков, в углу примостился деревянный лежак со спальным мешком из оленьих шкур. Особенно впечатляет запас мяса в сенях (кажется, в хижине на мысе Эванс): это не мясные консервы и не вяленое, а свежее мясо! Да-да, несмотря на 65-летний "возраст" его следует именовать свежим... В летний период, когда мы там были, солнце подняло температуру внутри хижины выше нуля, и куски тюленьего мяса, сложенные в кучу метровой высоты, были мягкие на ощупь!

Из одной из этих хижин в 1908, а из другой - в 1911 г. выступили две экспедиции. На долю всех участников без исключения выпали тяжелые испытания. Походы экспедиции Шеклтона завершились благополучно, и уже одно это свидетельствует о замечательных качествах руководителя, сумевшего сберечь своих спутников. Скотт, Уилсон, Боуэрс, Ото и Эванс не вернулись на базу. Один за другим гибли они на протяжении этого кошмарного, но героического маршрута. Семьдесят девять суток понадобилось им, чтобы одолеть 1350 км, отделявших их от Южного полюса. Там они обнаружили палатку, а в ней адресованную Роберту Скотту записку, оставленную победителем этой грандиозной полярной гонки, Руалем Амудсеном. Затем 62 дня они добирались до последнего лагеря, где всего в 17 км от склада провианта пурга держала трех оставшихся участников, пока они не умерли от изнеможения, голода и холода.

Все походы этой эпохи, вне зависимости от того, чем они заканчивались победой или трагедией, требовали от людей невероятных усилий, незаурядного мужества, железной воли перед лицом опасности, умения превозмочь боль и усталость. Сказанное в полной мере относится к Дейвиду, Моусону и Маккею, вышедшим 19 сентября 1908 г. из хижины на мысе Ройдс, в которой я сидел семьдесят лет спустя, и вернувшимся туда через пять месяцев. Они первыми достигли магнитного полюса, лежавшего в 600 км от этого места на высоте более 2000 м. Без помощи собак и пони 1200 км туда и обратно тянули они нарты с почти тысячекилограммовым грузом - провиант, керосин, снаряжение, научные приборы и инструменты. Тремя годами позже капитан Скотт выступил отсюда в свой трагический поход, тоже без пони (в отличие от Шеклтона) и без собак (в отличие от Амундсена)

Неукротимое упорство и спокойное мужество отличало британских путешественников, проложивших путь к Южному полюсу, первыми достигших гигантского полярного плоскогорья высотой 3000 м, покоривших магнитный полюс и вулкан Эребус. И все же в гонке к главной цели - Южному полюсу - их обошел норвежец Амундсен! Он обладал всеми вышеперечисленными достоинствами, к которым добавился уникальный опыт, вынесенный из 15-летних исследовательских походов по Арктике. Именно этот опыт убедительно доказал ему, среди прочего, абсолютное превосходство собак над людьми и маньчжурскими пони в качестве тягловой силы в условиях полярного климата. Именно им в первую голову он обязан своей победой. Пять человек, четверо нарт и 52 отлично выезженные собаки - таков был состав его экспедиции. За 54 дня, в течение которых почти все время стояла хорошая погода, они прошли 1250 км, отделявших полюс от базового лагеря, разбитого в Китовой бухте, на восточной оконечности шельфового ледника Росса. В следующем месяце Скотту потребовалось на 25 дней больше. Правда, его маршрут был на 100 км длиннее и на всем пути ему пришлось бороться с плохими условиями: то и дело портилась погода, а наст был такой тяжелый, что нарты скользили, как он отмечал в своем дневнике, не лучше, чем по песку.

Разведка

Высота Эребуса не достигает 4000 м, хотя на некоторых картах указывается, что он превосходит на 50 м эту отметку. Когда Филип Кайл, с которым я до той поры никогда не встречался, прислал мне приглашение присоединиться к группе новозеландских геологов, уже совершивших попытку спуститься в кратер и намеревавшихся повторить ее под моим руководством, мне и в голову не могло прийти, что подобная высота способна оказаться помехой. Средний альпинист, будучи в хорошей форме, чувствует себя абсолютно нормально на высоте 5, а то и 6 тыс. м. Более того, именно наверху он ощущает радостную легкость. Но вот, перечитывая рассказ о первовосхождении, я с удивлением обнаружил подробность, ускользнувшую от моего внимания при первом чтении тридцать с лишним лет назад: оказывается, полярники, молодые, крепкие и здоровые люди, страдали от горной болезни. Причем симптомы недомогания появились еще до того, как они поднялись на 3000 м... В отчете, составленном Шеклтоном на основании рассказов восходителей, и в записках некоторых из них упоминалось, что жертвами болезни стали двое - Маккей и Брокельхерст. Мне подумалось, что речь, возможно, идет об исключительном совпадении: оба полярника принадлежали к редкой (насколько мне известно) категории людей, не переносящих высоты. Однако Реймонд Пристли вспомнил в разговоре со мной, что при восхождении 1912 г. Дебенхем и Диккейсон не смогли добраться до вершины тоже из-за горной болезни...

Несколько месяцев спустя, когда настал торжественный миг и вертолет высадил меня недалеко от вершины Эребуса, проживший там в лагере уже несколько дней Филип Кайл сказал мне после приветствия: "Будьте осторожны! Не переутомляйтесь - иначе вы рискуете получить ОГБ". ОГБ - это острая горная болезнь; она начинается сильными головными болями, за которыми следует тошнота, рвота и, в случае непринятия мер, отек легких и мозга. Болезнь заканчивается смертью, если пострадавший не будет доставлен вовремя в больницу. На высоте 4000 м такой недуг представлялся мне "весьма маловероятным", о чем я и сказал Филу. Тот со сдержанной улыбкой, выдававшей отличное воспитание, возразил, что к сожалению, случаи 0ГБ имели место на Эребусе, в частности во время прошлогодней экспедиции их группы. Более того, насколько ему известно, двумя годами раньше она поразила одного из самых знаменитых итальянских альпинистов, Карло Маури, того самого, что в связке с другим итальянцем, Вальтером Бонатти, совершил первовосхождение на пик К-2 высотой 8620 м, вторую после Эвереста вершину мира.

Двадцативосьмилетний Фил Кайл, высокий худощавый брюнет с ярко-голубыми глазами, несмотря на свой молодой возраст, отличался солидной полнотой знаний и предельной научной добросовестностью, которую я успел оценить по нашей переписке и присланным мне публикациям об Эребусе. Его можно было с полным основанием назвать одним из лучших специалистов в мире по этому вулкану. Но утверждать, что альпинист масштаба Карло Маури заболел горной болезнью на высоте меньше 4000 м!.. Спустившись, я прочел в вахтенном журнале базы Скотт собственноручную запись Маури о его восхождении. Он с удивлением - было от чего! - описывал внезапный приступ тошноты и мучительных головных болей, которые ему с большим трудом удалось преодолеть...