Читать интересную книгу Невидимая смерть - Евгений Федоровский

Понеслись хлопья облаков. Скоро «Кондор» вошел в тучи. Откинувшись на мягкие, из искусственной кожи, спинки кресел, они задремали. Сказались дневные хлопоты, нервотрепки, суматошные сборы. Самолет садился в Кенигсберге на дозаправку горючим, взлетал снова, но они не слышали этого. Молодой глубокий сон неодолимо владел ими.

Их разбудила паника. Громадный самолет швыряло из стороны в сторону, точно он был пушинкой, а не весил десятки тонн. «Кондор» то набирал высоту, то валился вниз. Сквозь рев моторов снаружи слышались тугие хлопки, что-то сверкало. Побелевший Юстин прижал Линду к сидению. Распахнулась дверца пилотской кабины, в проеме показался борт-механик. Выждав момент, когда самолет выровнялся, он крикнул:

– У вас нет парашютов. Спасение зависит только от вашего спокойствия!

Юстин взглянул в иллюминатор. Кругом было белым-бело. Дрожа, по стеклу катились струйки воды. Надо полагать, летчикам удалось добраться до облаков и скрыться от прицельного огня. Радист сообщил на землю, что самолет обстреляли в районе Великих Лук, просил принять быстрые меры по безопасности дальнейшего полета. Стрельба смолкла.

Освещенные косым светом уходящего дня, показались дачные поселки, непривычно огромные лесные массивы, вольно раскинутые пригородные деревни с огородами и садами, дороги, которые лучами сходились к русской столице. Посреди малахитового лесного острова проплыло белокупольное чудо Петровского дворца с круглыми башенками по бокам. Юстин вспомнил, что читал о нем. Когда большевики взрывали храм Христа Спасителя, под этот дворец тоже закладывали динамит, чтобы добыть кирпич для строительства парников в деревне Бурцево. Однако фугасы оказались бессильными – кирпич скреплялся раствором на яичных белках, как и соборы в Кремле, устоявшие перед саперами Наполеона.

Над стадионом «Динамо» «Кондор» заложил крутой вираж, заходя на посадочную полосу Центрального аэродрома. Самолет остановился, пилоты выключили моторы. В дверях первого отсека вырос Колокольчик – Франк Хафе.

– Внимание, господа! – крикнул он. – Рейхсминистр приказал: никому из русских про обстрел не сообщать! Ни протестов, ни заявлений не объявлять!

Бортмеханик открыл наружную дверцу, выдвинул трап. Из своего салона вышел Риббентроп, торопливо пронесся по узкому проходу и спустился на землю первым. Со своего места Юстин видел, как навстречу ему двинулась большая группа штатских и военных из германского посольства. Впереди шел высокий человек в цилиндре с аккуратно подстриженными седыми усами. «Граф Шуленбург, – узнала посла Линда и встревоженно добавила, – странно, нет высокопоставленных большевиков…»

6

Полет Риббентропа в Москву для многих даже в Германии показался неожиданным. В Советском Союзе, очевидно, эта весть вообще прокатилась как гром среди ясного неба. Однако для Юстина достаточным оказалось сопоставить несколько фактов, чтобы прийти к убеждению, что этот шаг был задуман давно и проработан основательно. Решив сначала разделаться с Францией и Британией, фюрер начал искать пути сближения с Россией. На новогоднем приеме в рейхсканцелярии при обходе дипломатического корпуса он остановился перед советским посланником и чуть ли не полчаса подчеркнуто любезно разговаривал с ним. Мол, наступивший 1939 год будет памятным и для него, поскольку ему исполнится пятьдесят лет, и для Сталина, «ёльтерер брудер», «старшего брата», который отметит шестидесятилетие – самый мудрый возраст для вождя и политика.

Любопытная статья появилась и в журнале «Большевик». Некто «В. Гальянов» со знанием дела, веско и уверенно освещал международное положение. Привлекло внимание одно примечательное предупреждение в адрес Франции. Автор говорил, что она сама сделала все, чтобы ослабить значение франко-советского договора от 2 мая 1935 года, в то время как остается в силе Раппальское соглашение между СССР и Германией. И пусть теперь Франция в случае чего не рассчитывает на Советский Союз, а вспомнит собственное предательство в Мюнхене… Журнал прозрачно намекал на единственный выход для Франции – уступить Германии. Позже Юстин узнал, что под псевдонимом «Гальянов» выступал заместитель наркома иностранных дел Владимир Потемкин, лицо значительное в советском правительстве.

А тут еще последовала отставка наркома Максима Литвинова – решительного противника германского нацизма и убежденного сторонника системы коллективной безопасности в Европе. Вместо него на этот пост Сталин назначил Вячеслава Молотова, который, судя по всему, относился к Германии с гораздо большим уважением.

Наконец в июне главный сталинский идеолог Андрей Жданов опубликовал статью под заголовком «Английское и французское правительства не хотят равного договора с СССР». Он призывал западную общественность поднять голос против козней «мюнхенцев». Примечательно, что автор ухитрился ни разу не упомянуть ни Германию, ни «фашизм», ни Гитлера, как бы убеждая Берлин в своей лояльности.

Значит, предположил Юстин, советско-германское сближение если не в деталях, то в принципе задумывалось давно и в прилете Риббентропа в Россию не было ничего неожиданного. В который раз он подивился смелости и проницательности фюрера в большой политике. Гитлер не разменивался на мелочи, рискованно шел ва-банк и срывал ставки. Гениально предчувствуя капризный характер «вождя народов», его ненависть к «англо-французскому империализму и международной социал-демократии», принимая во внимание трудности переговоров с англичанами и французами, которые вел маршал Ворошилов, а также учитывая беспокойство Сталина за дальневосточные границы, фюрер обезоруживал Россию перед нападением на Польшу. Ради этого он готов был отдать Советам Прибалтику, территории Западной Украины и Белоруссии. Советский Союз представлялся ему еще значительной силой. Несмотря на жестокие чистки и гибель почти всего командного состава Красной армии, численность отмобилизованных дивизий казалась достаточно впечатляющей. Не случайно такой знаток военной силы, не раз присутствовавший на русских маневрах, как командующий сухопутными силами вермахта фельдмаршал Вальтер Фон Браухич предупреждал Гитлера: если Франция и Англия решат помочь Польше, она все равно будет разгромлена, но если против Германии выступит Советский Союз, то германская армия наверняка потерпит поражение.

В Москве Юстин присутствовал на открытых переговорах и приемах, ходил в театры, видел несравненную молодую Уланову, восхитившую Риббентропа, наблюдал за осовиахимовцами, которые после тяжелой работы изучали оружие, учились летать на планерах и бипланах, прыгали с парашютных вышек. Он написал несколько теплых очерков о Советском Союзе. Хаусхофер опубликовал их сразу после подписания пакта.

Совсем на другое указал в отчете Пикенброку. По его убеждению, договор принес «третьему рейху» гораздо больше выгод, чем СССР. Правда, русским удалось в какой-то степени улучшить стратегическое положение страны, отодвинув западные границы на 250–300 километров. Время позволило сформировать новые дивизии, запустить в серию некоторые вида боевой техники, более или менее подготовить офицерский состав, выкошенный в предыдущие годы. Однако Германия получила несравненно больше благоприятных возможностей. Он привел факты. В отчете они выглядели так:

1. Оккупировав континентальную Европу, «третий рейх» включил в свой хозяйственный и военный оборот 290 миллионов человек. Разрыв между Германией и СССР в таком важном стратегическом факторе, как численность населения, изменился в нашу пользу.

2. Мы резко увеличили запасы военного сырья. Немало способствовали этому поставки из Советского Союза, предусмотренные договором. По экономической мощи рейх превзошел СССР в несколько раз.

3. Договор позволил увеличить и оснастить достаточным количеством боевой техники вермахт. Под ружье встало более 7 миллионов, количество танков выросло до 5640 и самолетов – до 10 тысяч.

4. После заключения пакта в пропаганде русских стала возобладать тенденция самоуспокоенности, зазнайства и шапкозакидательства, проявляясь в выступлениях вождей, массовых песнях, фильмах, художественной литературе.

5. Пакт вызвал у многих русских сложные чувства, однако Сталин и его опытные помощники подавляют их быстро и жестоко. В мировом рабочем и коммунистическом движении произошел раскол. Исполком Коминтерна, по требованию Сталина одобрив договор, в глазах всех стран потерял уважение.

6. Германо-советский пакт вверг СССР в состояние международной изоляции. Из Парижа по требованию французского правительства отозван советский посол. Покинул Москву посол Великобритании. Советы порвали дипломатические отношения с правительствами оккупированных стран, эмигрировавшими в Англию.