Читать интересную книгу Смерть шута - Джорджетт Хейер

– Да-а, вот тебе раз, а вот тебе два! – сказал Конрад, отрезая себе огромный кусок пирога. – А неплохо бы услышать еще и мнение Вивьен. И вообще всей той массы людей, которые живут в нашем доме...

– Ты не беспокойся об их числе! Мы всех способны прокормить! – хладнокровно заверил его Раймонд.

– А за каждый прожитый здесь день они нам очень благодарны!

Вивьен густо покраснела, а Юджин, как бы невзначай, спросил:

– Это что, в мой огород камешки?

– Вероятно, – бесцветным голосом отвечал Раймонд.

– Ага, ну теперь, по крайней мере, мы знаем, чего нам ожидать! – нехорошим смехом засмеялся Ингрэм.

– Раймонд всегда так нежен, заботлив к своим родным и даже немножко перехлестывает со своими братскими чувствами...

Раймонд тихо помешивал ложечкой сахар в чашке, не глядя на Ингрэма. Его губы искривились, словно он что-то хотел сказать, но сдержался...

Барт, отрезая себе от пирога здоровенный кусок, громогласно спросил:

– Слушай, Рай, а может быть, ты намерен всех нас выгнать вон, когда старик помрет?

Раймонд на секунду нахмурился, словно от боли, а потом так же спокойно сказал:

– Наоборот, старик завещает все тебе, если ты только будешь вести себя без дураков...

– Не знаю, на что ты намекаешь, – проговорил Барт, густо краснея. – Но я и сам хотел бы, чтобы старик поторопился со своим завещанием, потому что...

Глаза Ингрэма бегали от Раймонда к Барту.

– Черт вас возьми! – воскликнул он. – О чем это вы? И что это ты такое говоришь, маленький Барт?

– Ничего. Это тебя не касается.

– Ага, ЛЮБОВЬ! – пробормотал Юджин. – Мечты молодости...

– Ну да! Как одно связано с другим? При чем тут любовь и наследство?.. – в сомнении заметил ему в ответ Ингрэм, совершенно расстроенный...

Но в этот интересный момент Ингрэма отвлекла его жена Майра, которая спросила, как он относится к высказыванию их кузнеца о том, что их дети лучше научатся езде верхом на лошади, если будут терпеть боль и падать на скаку. В связи с этим она начала развивать тезис о неспособности Бертрама и Рудольфа сколько-нибудь продолжительно выносить страдание, и этот слюнявый разговор так нехорошо подействовал на Барта, что тот попросту вышел из комнаты.

Барт нашел свою Лавли в одном из коридоров; девушка стояла лицом к окну и разглядывала садик, посаженный тетушкой Кларой... Заслышав его шаги, она повернула к нему лицо и улыбнулась всепозволяющей улыбкой... Он схватил ее без особых церемоний и повлек прочь...

– О Господи, как давно я не видела тебя... – простонала она томно...

Она вдруг приподнялась на цыпочки и поцеловала его в губы своими раскрытыми губами... Потом проговорила грудным, страстным голосом:

– Сегодня!..

– Но только на пару минут!

– Нет, на полчаса...

– О Боже! Я не могу так! Нет уж, лучше зайди сейчас в классную комнату...

Он прошел с ней туда и потом одним ударом каблука захлопнул за собой дверь... Сперва они просто целовались, потом она, как бы ослабнув, опустилась на старинную софу... Но ее нежные ручки лежали на его груди и не позволяли приблизиться вплотную, к чему Барт так стремился... Она, слегка прикрыв глаза, расслабленно повторяла:

– Не сейчас, Барт... Только не сейчас... Нет... Барт совсем сошел с ума после этих слов.

– Ты маленькая чертовка, я теперь вовсе не верю, что ты меня хоть немного любишь! – заявил он, задыхаясь.

– Ах, меня так легко обмануть такому джентльмену, как ты... – она то ли горько смеялась, то ли сладко плакала, не понять... – Ты меня обманешь...

Он схватил ее и бросил на себя, так, что ее голова оказалась у него на коленях.

– Я женюсь на тебе, Лавли! Клянусь тебе! Я женюсь на тебе!

Она, не делая ни малейших попыток высвободиться из его объятий, произнесла все так же горько:

– О нет, нет... Это вряд ли будет...

Его рука, ласкавшая бедро девушки сквозь тонкое сукно, вдруг напряглась, коснувшись чего-то сокровенного...

– Лавли, я схожу с ума... Ну давай же...

– О нет, мы должны быть терпеливыми! – отвечала она. – Барт, любовь моя, дай мне сесть нормально и остаться приличной девушкой... Нет, нет, нам нужно быть осторожными...

Он освободил ее из своих объятий, и она сразу стала приводить в порядок свои растрепанные волосы и платье...

– Черт побери! Я в конце концов сам себе хозяин, и я сделаю то, что решил! И если даже папаша не оставит мне ферму Треллик, я смогу и сам заработать себе на жизнь! Я способен на это, в отличие от моих слабосильных братьев!

Она тонко улыбнулась:

– Надо еще поискать того, кто захочет нанять тебя на работу, милый... С твоим диким нравом, с твоими амбициями, со всей той кашей, что у тебя в голове... Мы небогато будем жить, думаю, даже если ты получишь эту ферму...

Он оскалился:

– Нет, брось, ты ничего не знаешь! Я чертовски нужен Раймонду. Он наймет меня для работы на конезаводе, вот увидишь.

– Нет, милый, это не так. Попробуй только рассказать своему братцу Раймонду, что ты собираешься жениться на Лавли Трюитьен, и увидишь, что за этим последует... Но более того, он ничего и не может сделать для нас, даже если бы хотел, пока твой папаша жив...

– Ну ладно, так или сяк, я могу устроиться работать тренером верховой езды сам по себе.

– И все равно тебе на первое время нужны будут деньги, милый! А если ты вступишь во владение Трелликом со всеми его долгами, то будь уверен, тебе еще не один месяц придется с ними расплачиваться...

– Да, но я не стану ждать!

Она глубоко и прочувствованно вздохнула.

– Почему бы тебе, Барт, не пойти по тому пути, который тебе прочит отец? Это было бы проще для тебя...

– Послушай, я и без того просто болею, ловя тебя по закоулкам, так что и вправду лучше бы мне отдаться воле отца и больше ничего не желать! Вот лафа бы настала! Но только он много болтает, да мало что для меня делает...

– Подожди! – оборвала его Лавли. – Мало ли еще что случится, милый, и во всяком случае, сейчас не самый подходящий момент говорить ему неприятные вещи... Он теперь, вероятно, влезет в долги после получения того письма от Обри, о котором мне сказал мой дядя... Так подожди же, любовь моя!

– Не знаю... Мне кажется, ты просто не хочешь выйти за меня! – мрачно заметил Барт.

Она склонилась к нему, приникла к его груди, и ее ручка крепко сжала его руку...

– Нет, мой милый, мой дорогой, я решила выйти за тебя, и ты об этом знаешь... И ты знаешь, что я буду тебе хорошей женой, хоть я и не из твоего круга... Но знай, что никто из твоих братьев, а прежде всего твой отец, не позволят тебе жениться на мне – это уж точно! Но мы должны понимать их. И вести себя соответственно. Если они раскусят нас раньше времени, то просто заставят меня уехать, а ты даже не сумеешь меня проводить – вот так!

Он захохотал, хотя в глубине души не был уверен, что ему все удастся, как он задумал.

– Неужели ты, крошка, думаешь, что кто-нибудь из них способен меня удержать? И вообще, что я позволю себя удержать кому-нибудь?

– Да, я думаю, что Конрад на это способен! – настаивала она. – Мне кажется, он только и хочет, что моей смерти!

– Что за ерунда? – переспросил Барт. – Ты сошла с ума, милочка! Ведь Кон мой близнец!

– Но ему тоже не чужда ревность! – заявила Лавли с некоторым кокетством.

Но Барт только захохотал в ответ. Он считал, что если Конрад и мрачен, то это только от несварения желудка. И когда Лавли заметила, что Конрад может сообщить о своих сомнительных наблюдениях старику Пенхоллоу, Барт сразу же ответил:

– Нет, это исключено. Даже Юджин этого не сделает...

Ее пальцы переплелись с его...

– Да, но ведь это может сделать Джимми...

– Что?! – взревел он.

– Ах, тише, тише, милый, нас ведь могут подслушивать горничные! Нет, конечно, Джимми не станет разносить сплетни, не думаю... Хотя это ничего ему и не стоит.

– Я убью негодяя, если только обнаружу, что он сплетничает обо мне! – мрачно пообещал Барт. – Ишь ты, он будет рассказывать обо мне моему отцу! Много чести! Не бойся, милая, он не станет совать нос в мои дела! Не посмеет.

– Нет, он может причинить тебе большие неприятности... – простонала тихо Лавли.

– А какого черта, скажи на милость?

Она не смогла бы объяснить ему словами свои смутные догадки, даже если бы у нее под рукой был весь огромный шекспировский словарь. Эти предчувствия не могли быть высказаны вслух, да и не было у Барта ни малейшего уважения к примитивному уму Джимми. Но насторожило его вдруг другое.

– А ты сама ему ничего не рассказывала? – тревожно спросил он.

Она соврала. Она не могла сказать Барту о том, что в минутном приступе заносчивости она похвасталась Джимми Ублюдку, что скоро выйдет замуж за сына Пенхоллоу. Она очень боялась припадков гнева у вспыльчивого Барта. Гнев у Барта обычно быстро проходил, но за это время он иногда успевал совершить непоправимые поступки, которых никогда не сделал бы в нормальном состоянии.

– Нет, нет, Барт, но ведь Джимми – такой мерзкий проныра и доносчик! В этом доме ничего не делается без того, чтобы он не пронюхал об этом!