Ладно, сейчас всё узнаю. Выглянув из двери, окликнула находящуюся неподалеку Веру, попросила позвать Игнатьевну. Любопытная Верка воспользовалась моментом - метнувшись мухой за Игнатьевной, мигом примчалась назад, зашла на мансарду и, запыхавшись, доложила, что Игнатьевна сейчас придет. Не забывая при этом с жадным любопытством оглядываться. Поскольку я не видела ничего особо таинственного или незаконного, то и не стала выгонять девчонку.
Игнатьевна пришла вскоре, с одышкой и натугой, сипло дыша. Старухе уже пора на покой, а она все суетится, везде пытается успеть и править на свой лад. И этот вопрос тоже надо как-то решить поделикатнее, чтобы не обижать уж совсем. Пожилые люди очень болезненно относятся к тому, что им намекают на их возраст, немощи и болезни.
-Аграфена Игнатьевна, объясните мне, почему все эти вещи хранятся здесь, а не находятся в жилых комнатах?
Я махнула рукой в сторону сундуков. Игнатьевна насупилась, только молча сопела, не зная, что ответить столичной внучке, которая не понимает реалий провинциальной жизни. Наконец, что-то решив про себя, нехотя проговорила.
-Так, ить выложи добро-то, увидит, кто ещё, позавидует. Разговоры пойдут, что богато живём. А где ж богато-то? Из последних сил бьемся, чтобы выжить, да не голодать! Да Пелагея Степановна на старости лет прельстилась этими книжками городскими - она кивнула в сторону стопки журналов на столе - так-то скотину, какую иноземную загадает выписывать, то эти "чёртовы яблоки" растить. А народишко это не хочет, у нас репа завсегда хорошо родилась, зачем нам немецкая блажь? И потом, вынеси добро в комнаты, а вдруг вороги опять придут с войной? И что, опять все в лес, на заимки тащить? Уж пущай тут все лежит!
Я грустно усмехнулась. Читала я когда-то про "картофельные" бунты, а вот теперь воочию вижу. Да и не будет ворога на Смоленской земле почитай ближайшие сто лет, и то не иноземный враг придет, а свои же люди будут грабить и жечь помещичьи усадьбы.
-Не будет ворога, Игнатьевна. Велю все добро, кроме трав и стола рабочего, нести вниз и разобрать по комнатам. Иначе просто моль съест ковры и тряпки. А лаборатория пусть тут будет, меня немного учили в институте лекарским наукам.
(Автор не погрешил против истины, в институтах благородных девиц воспитанниц учили основам медицины, типа - что делать, если кухарка обожгла руку, как лечить горячку у дитяти и тому подобное).
Но Игнатьевна при этих моих словах начала мелко креститься, бормоча, что уже и в столицах стали учить бесовским наукам. Приличные барышни ведь в светелке сидят, вышивают, маменьку с папенькой чтят и уважают, в храм божий ходют. Ну, или картинки малюют да на роялях бренчат. Ага, как раз мой вариант!
Не слушая далее старуху, отправила Верку за Трофимом, велела ему взять парочку дюжих мужиков, да снести вниз ковры да сундуки. Будем разбирать да распределять по помещениям.
Глава 11
Разобрали все мы, на удивление, быстро. Да и чего там! Раскатывали ковры по полу холла и подбирали, в какую комнату они подойдут. Слуги тут же разносили ковры по назначенным помещениям. Посуду разносили служанки по столовым, различные фарфоровые статуэтки, металлические безделушки пошли для интерьера гостиных, немного фигурок и красивый письменный набор из полированного малахита оставила для кабинета. Среди вещей в сундуках нашлись и кружевные гардины, от долгого пребывания в закрытых ящиках даже пожелтевшие. Но это не страшно, стирка и полоскание с раствором синьки вернёт им белизну.
К безвозвратным потерям можно было отнести несколько меховых изделий - соболья шуба, муфта, шапка-боярка да детский меховой капор. И дело даже не в моли, ее не было, а все вещи были переложены пучками полыни и лаванды. Просто ворс от старости вылез, оставляя большие проплешины. Я, было, приказала выкинуть это все, но Вера вцепилась в шубейку и воскликнула.
-Катерина Сергеевна! Не надо выбрасывать! Смотрите, вот кусок целый, вот ещё! Я вам такие рукавички на следующую зиму пошью! Может, и на муфточку хватит!
Сама напросилась, пусть сама и выполняет. У меня отношения с иголками и нитками, прямо скажем, напряжённые. Пуговицу ещё пришью и все, на этом мои умения закончились. Только успели унести все освободившиеся сундуки в кладовые, да навести порядок в холле, как у меня начались дни "открытых дверей".
Первым прибыл, уже практически вечером, местный урядник. И двое его помощников, не знаю, как они тогда назывались, но вроде бы ещё не полицейские. Сам урядник полностью соответствовал моим представлениям о таких персонажах, почерпнутых из классической литературы. То есть, он был грузен, в талии обширен, имел пышные усы, красное лицо и громкий голос.
Поскольку урядник, представившийся Дегтяревым Савелием Петровичем, прибыл поздно, было понятно, что остаётся он со своими подчинёнными с ночёвкой. Что вызвало неудовольствие Игнатьевны. Она потихоньку шипела себе под нос, не думая, что я могу услышать. Но я стояла неподалеку от нее и расслышала ее бормотание.
-Вот ведь, ирод, нарошно к ночи приехал и своих стражников привез! Штоб их ночевать оставили, да ужином и завтраком накормили! Тьфу, чужая ужна!
Какое интересное словосочетание, никогда не слышала! Жадность Игнатьевны понятна, она идёт от голодных послевоенных лет. Но и экономичность урядника тоже объяснима - не помню где именно, но я читала, что жалованье сельского урядника составляло всего пятьдесят пять копеек в день, и прокормиться на эти деньги даже в селе было трудновато, особенно с семьёй.
Урядник объявил, что сейчас, до ужина, допросит наших злодеев, а потом побеседует со мной. Я внутренне подобралась, пора озвучивать ту версию, что мы с Хаськой разработали. О ночной прогулке. Версия хороша тем, что она логична, и никто не сможет её опровергнуть. Но все равно я несколько нервничала. Через час я уже меняла шагами гостиную, ожидая прихода местного полицейского. У кресла благовоспитанно сидел Хася, обернув лапки пушистым хвостом и умильно высунув язык. Разве можно заподозрить такую милаху в чем-то необычном?
Наконец, урядник, пыхтя и утираясь большим носовым платком, зашёл в гостиную. Я немного нервно поинтересовалась.
-Савелий Петрович, вы беседовать со мной сейчас будете или после ужина?
Урядник подумал и благодушным тоном ответил.
-На голодный живот, какая беседа? А на сытый тем более! Давайте за ужином и поговорим, заодно и я вам расскажу про ваших лиходеев.
Я такому исходу только рада была, во время еды человек добреет. Глядишь, и не будет искать нестыковки в моей версии. Велела подавать ужин и пригласила урядника пройти в малую столовую, объяснив, что во время траура мы особо не приглашаем гостей и не открываем парадную столовую. На что Савелий Петрович согласно покивал головой и выразил мне свои соболезнования. За эти пару часов столовая успела преобразиться - ковер на полу, красивая посуда в поставцах, скатерть на столе и приличная посуда и столовые приборы, яркий свет от нескольких шандалов со свечами придавали уюта и домашней атмосферы.