Наконец я остановился на решении, за которое многие будут, вероятно, осуждать меня. Скажу прямо: сохранением своего зрения, а стало быть, и свободы, я обязан моей опрометчивости и неопытности. В самом деле, если бы в то время я так же хорошо знал нравы монархов и министров, как я узнал их потом, наблюдая придворную жизнь в других государствах, я бы с величайшей радостью и готовностью подчинился такому легкому наказанию. Но я был молод и горяч. У меня уже было разрешение его величества посетить императора Блефуску. Поэтому, не дожидаясь окончания трехдневного срока, я послал моему другу секретарю письмо, где уведомлял его, что с разрешения императора я отправляюсь в Блефуску.
Не дожидаясь ответа, я в то же утро направился к морскому берегу, где стоял на якоре наш флот. Там я завладел большим военным кораблем, привязал к его носу веревку и поднял якоря. Затем я разделся, положил платье и одеяло, которое захватил с собой, в корабль и пустился в путь, ведя за собой корабль. Частью вброд, частью вплавь, я добрался до королевского порта Блефуску, где население уже давно ожидало меня{*}. Мне дали двух проводников и направили в столицу Блефуску, носящую то же название, что и государство. Проводников я нес в руках. Подойдя на двести ярдов к городским воротам, я спустил их на землю и попросил известить о моем прибытии одного из государственных секретарей и передать ему, что я ожидаю приказаний его величества.
Через час я получил ответ, что его величество в сопровождении августейшей семьи и высших придворных чинов выехал мне навстречу. Я приблизился на сто ярдов. Император и его свита соскочили с лошадей, императрица и придворные дамы вышли из карет, и я не заметил у них ни малейшего страха или беспокойства. Я лег на землю, чтобы поцеловать руку императора и императрицы. Я объявил его величеству, что прибыл сюда согласно моему обещанию и с соизволения императора, моего повелителя, чтобы иметь честь лицезреть могущественнейшего монарха и предложить ему свои услуги, разумеется, если они не будут противоречить моим обязанностям верноподданного Лилипутии. Я ни словом не упомянул о постигшей меня немилости. Не получив официального уведомления о постановлении совета, я мог не знать о замыслах против меня. С другой стороны, я рассчитывал, что император, узнав, что я нахожусь вне его власти, не пожелает предать огласке мою опалу. Однако скоро выяснилось, что я сильно ошибся в своих предположениях.
Не буду утомлять внимание читателя подробным описанием приема, оказанного мне при дворе императора Блефуску. Он вполне соответствовал щедрости этого могущественного монарха. Не буду также говорить о неудобствах, которые я испытывал из-за отсутствия подходящего помещения и постели: мне пришлось спать на голой земле, укрывшись своим одеялом.
ГЛАВА ВОСЬМАЯ
Благодаря счастливому случаю автор получает возможность оставить Блефуску и после некоторых затруднений благополучно возвращается в свое отечество.
Через три дня после прибытия в Блефуску я пошел осмотреть северо-восточный берег острова. Прогуливаясь по отмели, я заметил на расстоянии полулиги[11] в открытом море что-то похожее на опрокинутую лодку. Я снял башмаки и чулки и, пройдя вброд около двухсот или трехсот ярдов, увидел, что прилив несет предмет к берегу. Через несколько минут я убедился, что этот предмет — большая шлюпка, сорванная бурей с какого-нибудь корабля.
Я тотчас вернулся в город и попросил его императорское величество предоставить в мое распоряжение двадцать самых больших кораблей, три тысячи матросов и большое количество канатов, которые для прочности я ссучил по три. Флот пошел кругом острова, а я поспешил обратно к тому месту, откуда заметил шлюпку.
Прилив пригнал ее еще ближе к берегу. Когда корабли подошли, я разделся и отправился к шлюпке. Сначала я шел вброд, но в ста ярдах от нее принужден был пуститься вплавь. Матросы одного из кораблей бросили мне канат. Я привязал этот канат к кольцу в носовой части шлюпки; другой конец каната был закреплен на корме корабля, который начал буксировать шлюпку к берегу. Но это принесло мало пользы. Тогда я подплыл к корме шлюпки и принялся подталкивать ее вперед одной рукой. Прилив помогал мне, и, порядочно устав, я добрался наконец до такого места, где мог встать на ноги. Вода доходила мне до подбородка. Отдохнув несколько минут, я снова принялся подталкивать шлюпку, пока вода не дошла мне до подмышек.
Самая трудная часть предприятия закончилась. Я взял остальные канаты, сложенные на одном из кораблей, и провел их от носа шлюпки к девяти сопровождавшим меня кораблям. Ветер был попутный, матросы тянули лодку на буксире, я подталкивал ее сзади, и мы скоро подошли на сорок ярдов к берегу. Здесь я остановился в ожидании отлива. Когда вода спала, шлюпка оказалась на отмели. С помощью двух тысяч человек, снабженных канатами и воротами, я перевернул шлюпку и осмотрел ее подводную часть. Повреждения оказались незначительными.
Первым моим делом было смастерить весла. Эта работа заняла у меня десять дней. Затем мне пришлось немало потрудиться, чтобы привести шлюпку на веслах в императорский порт Блефуску. Здесь собралась несметная толпа народа, пораженная невиданным зрелищем такого чудовищного судна. Я сказал императору, что эту лодку послала мне счастливая звезда, чтобы я смог вернуться на родину. Я попросил его величество снабдить меня необходимыми материалами для оснастки судна, а также дать разрешение на отъезд. Сначала император убеждал меня остаться, но, видя бесплодность этих попыток, дал свое согласие.
Меня очень удивило, что за это время, насколько мне было известно, ко двору Блефуску не поступало никаких запросов относительно меня от нашего императора. Однако позднее мне объяснили, почему так случилось. Его императорское величество ни минуты не подозревал, что мне известны его намерения, и потому усмотрел в моем отъезде в Блефуску простое исполнение обещания, данного послам. Он был уверен, что как только весь церемониал приема будет окончен, я вернусь домой. Но в конце концов мое долгое отсутствие начало его беспокоить. Посоветовавшись с канцлером казначейства и другими членами враждебной мне клики, он послал ко двору Блефуску одного сановника с копией обвинительного акта. Этот посол получил предписание поставить на вид монарху Блефуску великое милосердие своего повелителя, приговорившего меня за тягчайшие преступления к такому легкому наказанию. Кроме того, он должен был заявить, что я бежал от правосудия, и если в течение двух часов не возвращусь назад, то буду лишен титула нардака и провозглашен изменником. Его величество, прибавил посланный, надеется, что брат его, император Блефуску, повелит отправить меня в Лилипутию, связанного по рукам и ногам, чтобы подвергнуть наказанию за измену.