Читать интересную книгу Война или мир - Владислав Савин

Русская экономическая политика сводилась к заполнению германского рынка германскими товарами, при обслуживании данного процесса финансами, находящимися под русским контролем. Важным отличием от похожей политики гитлеровского периода было то, что русские не только не делали ставки на «контролируемый дефицит», но методично вели дело к насыщению рынка товарами и услугами, поощряя частную инициативу в мелком и среднем бизнесе[19]. Французский же рынок в значительной степени заполнялся американскими товарами – и при этом французские финансы, находящиеся под американо-английским контролем, систематически утекали из национальной экономики. Все это обуславливало неуклонно увеличивавшийся разрыв в уровне жизни между Германией и Францией – понятно, не в пользу любителей лягушек. Такого французы простить не могли, но и сделать что-то реальное было не в их хилых силенках – вот и оставалось им исходить пеной из всех природных отверстий, беснуясь в бессильной злобе.

Доходило до того, что во французском Национальном Собрании раздавались воинственные призывы прийти и силой забрать все наше по праву – и контрибуцию, перед которой меркли аппетиты Бисмарка в 1871 году, и границы по Рейну. Примечательно, что сам де Голль отмалчивался, значит, не совсем дурак – с военной точки зрения гипотетический конфликт Франции и ГДР даже без участия великих союзников каждой из сторон не оставлял никаких надежд лягушатникам, увязшим в индокитайской войне, еще и принужденным тратить силы на поддержание порядка в африканских колониях, где черные возмутительным образом не желали работать на благо белого человека. Фольксармее состояло из пятнадцати кадровых дивизий, укомплектованных по штатам военного времени, и пятнадцати «дивизионных учебных центров» – кадрированных дивизий, с полными штатами офицерского и унтер-офицерского состава, а также комплектов вооружения и техники. В угрожаемый период они в течение недели превращались в полнокровные дивизии – пока что так были развернуты только пять, не хотелось призывать в строй высококвалифицированных рабочих из промышленности, тем более что острой нужды в этом не было. С учетом прошедшей реорганизации армии по русскому образцу, вместо прежней структуры 1+2+1 (один танковый, два панцергренадерских и один артиллерийский полки) для танковых дивизий, и 3+1 (три пехотных и один артиллерийский полки) для пехотных, к русскому правилу 3 + 1 + 1 + 1 (три танковых, мотострелковый, артиллерийский и зенитный полки – для танковых дивизий; три мотострелковых, танковый, артиллерийский и зенитный полки – для пехотных), ныне дивизия Фольксармее по своим боевым возможностям, даже не считая перевооружения на новую технику и освоения новой тактики, более чем вдвое превосходила соответствующую дивизию вермахта. Еще следовало учесть фольксмилицию, аналог прежнего ландвера и ландштурма, силы вооруженной охраны правопорядка, укомплектованные контингентом старших возрастов и с ограничениями по здоровью, но имеющими полноценную военную организацию и вооружение, вплоть до артиллерии и бронетехники – в военное время территориальные округа превращались в резервные дивизии, пригодные не только для гарнизонной службы и борьбы с партизанами, но и для решения фронтовых задач в не слишком сложной обстановке, что давало еще семнадцать дивизий. Итого сорок семь – и с учетом вышеназванного качественного превосходства, полностью развернутая Фольксармее была гораздо сильнее, чем вермахт 1 сентября 1939 года (59 дивизий, начало Польской кампании) – при том, что теперь русские были союзником, не надо было ни ждать от них удара в спину, как тогда от англо-французов, ни готовиться к последующей войне с ними, как уже тогда замышлял сумасшедший ефрейтор. И надо было обладать интеллектом французского парламентария, или такого их писаки, как некий мсье Фаньер, чтобы вообразить, будто СССР окажется в стороне от германо-французской войны, если такая начнется! Ведь Советы вложили в ГДР немалый капитал, и никак не рискнут его потерей?

И русские уже показали свои намерения! К тридцати дивизиям ГСВГ (чье присутствие было давно установлено разведкой Атлантического Союза), буквально в последнюю неделю прибыло еще четыре. Заметно была усилена авиация – добавилась еще одна дивизия на МиГ-15, три полка ночных перехватчиков Як-25, два полка бомбардировщиков Ил-28. И не следовало сбрасывать со счетов даже таких союзников, как итальянцы – те, кто видел учения новой армии Народной Италии, не скрывали своего удивления, впрочем, Роммель припоминал, что в сорок четвертом и красные бригады гарибальдийцев, обученные и вооруженные Советами, показывали боеспособность, не уступающую вермахту. Сейчас итальянцы могли выставить двадцать одну дивизию, также «стандартизованного» шестиполкового состава – при том, что Муссолини в лучшие времена имел семьдесят три, но трехполкового (два пехотных, один артиллерийский) состава и несравненно худшего качества; еще наличествовало не менее пяти дивизий «народных карабинеров», сейчас занятых в основном на Сицилии, но также способных к поддержанию порядка в тылу; наконец, СССР имел в Италии, помимо авиации и Средиземноморской эскадры, еще две стрелковые дивизии и одну – морской пехоты. И восемь дивизий Венгерской народной армии также следовало учесть как реальную силу; были еще румыны и поляки – этих слать на фронт фельдмаршал бы не рискнул, но обеспечить оккупацию занятой территории, подавляя сопротивление недовольных, они были вполне способны. Не исключена была даже такая экзотика, как китайцы – под эту марку русские еще два года назад вербовали в ГДР кадры офицеров и унтер-офицеров, кто бы согласился за хорошие деньги помочь с дрессировкой этих желтых обезьян до подобия армии – и судя по тому, что было в Синьчжуне (если там действительно работали китайцы), процесс дал хорошие результаты. В крайнем случае тоже для оккупации территории пригодятся, хотя бы английской, вот будет унижение спесивым лордам!

Так что план будущей войны был для Роммеля очевиден. Как можно быстрее занять территории Франции, Голландии, Бельгии, Португалии, Дании, Норвегии, высадиться в Англии, подавив сопротивление самым жестоким образом. Выйти к естественным границам европейского континента, не оставляя США ни малейшего плацдарма для высадки. После чего начнется второй этап – воздушно-морской. Который, возможно, через несколько лет завершится признанием янки существующего положения – их выбрасывают совершенно из Старого Света; если вам охота, сидите в своей «доктрине Монро».

Шарль де Голль

Президент Франции в эту ночь тоже не спал. Также сидел в своем кабинете, за столом, заваленным бумагами.

Отдельно лежали газеты – включая английские и американские, доставленные авиапочтой. Увидев заголовок на передовице «Вашингтон пост», де Голль поморщился, как от зубной боли.

Проведя в России почти год, при формировании корпуса «Свободной Франции», генерал достаточно пообщался с русскими, чтобы выучить не только язык, но и множество идиом. И слово «шельма», на его взгляд, наилучшим образом подходило к автору этой статьи, по недосмотру включенной секретариатом в список представляемого к прочтению первому лицу!

Этот месье Фаньер действительно был дальним родственником тому авиатору, погибшему еще в начале века при попытке пролететь между опор Эйфелевой башни (будучи в России, де Голль с удивлением узнал, что даже это событие оставило в русском языке след выражением «пролетая как фанера над Парижем»). Пойди месье Фаньер по пути своего родственника, это можно было бы лишь приветствовать – но угораздило же его заняться журналистикой! Сначала, в тридцатые, он был ярым сторонником «Огненных крестов», едва ли не большим антикоммунистом, чем сам глава, полковник де ла Рок[20]. После позора Компьена месье Фаньер, только что кричавший о «смертной битве с бошами до последнего француза», немедленно предложил свои услуги режиму маршала Петэна и начал воспевать «древнее германо-франкское родство», «Европу, объединенную величайшим из немцев, рейхсканцлером Адольфом Гитлером», «долг французов доблестно сражаться за Еврорейх против монголо-еврейских большевистских орд, не жалея своей крови и самой жизни». Когда же пришло время освобождения, месье Фаньер сумел не попасться «партизанам последнего дня», любящим казнить нацистских пособников, не утруждая себя юридическими процедурами, и заявился в американскую комендатуру – не к небогатым англичанам и не к склонным вешать подобную публику русским, – где и предложил свои услуги янки. И абсолютно не брезгливые американцы охотно взяли «убежденного защитника демократии, борца с безбожным коммунизмом» к себе на службу.

Французский аристократ с фламандскими корнями, Шарль де Голль терпеть не мог бошей по целому ряду причин, в число которых входило и то, что его утонченность была принципиально несовместима с грубостью немцев и с их казарменным юмором, но иногда и его посещала мысль, что эту пишущую публику следовало бы отдать в распоряжение полусотни самых свирепых германских фельдфебелей для обучения страху Божию, приказав не считаться с потерями среди обучаемых. Примерно так же, как наемные инструкторы из ГДР в Маньчжурии дрессируют китайцев.