– Лучше всего не давать дурацких обещаний, – язвительно заметил Тино.
– Согласна, – вздохнула Кристин. – Только сейчас поздно философствовать. У меня два пути: или взять интервью и жить, как прежде, или увольняться из редакции.
– Так уж и увольняться, – проворчал Тино.
Она пожала плечами.
– Работать мне все равно не дадут. Засмеют.
– Сама виновата, пенять не на кого.
Кристин подавила очередной вздох.
– Ты говоришь правильные слова, но мне от них почему-то не легче. Лучше бы интервью дал!
– Ни за что! – отрезал Тино.
– Ну разочек, а? Только мне одной. Я никому не скажу!
Он насмешливо кивнул.
– Разве что в газете своей напечатаешь.
– В журнале, – машинально поправила его Кристин.
Тино взглянул на нее исподлобья.
– Разница невелика. Не клянчи, никакого интервью не будет. И твоих шпионских штучек я тебе не отдам.
В глазах Кристин промелькнуло недоумение.
– Это ты о чем?
– О диктофоне и фотоаппарате.
Она растерянно заморгала.
– То есть как не отдашь? Если хочешь, уничтожь информацию, но обе эти штучки, как ты выражаешься, нужны мне для работы, поэтому ты обязан их вернуть!
– Ошибаешься, детка, ничего я тебе не обязан. Вообще скажи спасибо, что я не довожу дело до полиции!
Прикусив губу, Кристин некоторое время смотрела на него, затем мрачно произнесла:
– Спасибо.
Тино лишь усмехнулся.
Тогда она сказала:
– Что ж, если ты упорствуешь в своем решении, мне остается лишь уйти. И учти – ты не сумеешь этому помешать!
Он сунул руки в карманы брюк.
– И не собираюсь. Иди. И корзинку можешь забрать, она мне ни к чему. Я подобных арий не исполняю.
– Что это ты вдруг стал таким покладистым? – подозрительно прищурилась Кристин.
– А тебе известно который час?
– Не-ет… – протянула Кристин, оглядываясь в поисках каких-нибудь часов. Они обнаружились на каминной полке. Кристин пригляделась к циферблату. – Что-о?! – вырвалось у нее в следующую минуту. – Половина третьего?!
– Поздновато, правда? – с ироничной усмешкой обронил Тино.
– Неужели я столько проспала?
Он кивнул.
– Допускаю, что тебе трудно в это поверить, но ты последняя моя гостья, остальные разъехались. А мне спать пора. Так что я тебя не задерживаю. Впрочем, – прищурился он, – можешь остаться и разделить со мной постель.
– Благодарю! – поспешно произнесла Кристин.
В темных глазах Тино заплясали лукавые искорки.
– То есть остаешься?
– Нет. Пора домой. Я и так здесь задержалась…
Их взгляды встретились. Спустя мгновение Кристин почувствовала, что, если Тино попросит, она останется. Ей даже захотелось, чтобы это произошло.
Но он не попросил. Скользнул взглядом по всем выпуклостям и изгибам ее фигуры и отвернулся. Затем, проведя ладонью по лицу, произнес совсем не то, чего втайне ждала Кристин:
– Хорошо, я тебя провожу.
Она молча повернулась и, испытывая странную пустоту в желудке, направилась к двери. Дверь оказалась незапертой. Кристин открыла ее и шагнула в коридор. Следом вышел Тино.
В полном молчании они прошествовали по всему дому. В холле Тино немного опередил Кристин, чтобы с помощью специальной карточки открыть электронный замок.
– Спокойной ночи, – с едва уловимой иронией произнесла Кристин, минуя державшегося за дверную ручку Тино.
– И тебе того же. Кстати, как ты доберешься домой? Вызвать такси?
– Не нужно, у меня автомобиль. – Это была ложь, но Кристин не хотелось задерживаться в обществе Тино. Ее встревожила собственная реакция на то, что он не сказал «останься» – обида в смеси с разочарованием.
Выйдя следом за Кристин, Тино оглядел пространство перед домом.
– Что-то я не вижу никакого автомобиля…
– Я… оставила его за углом, – вновь соврала Кристин. Сегодня она только тем и занималась. – Пока!
– Всего хорошего, – сдержанно произнес Тино.
Громко стуча каблуками, Кристин прошла через двор, отворила калитку, которая тоже оказалась незапертой – вероятно, об этом позаботился Тино, – и только тут вспомнила, что корзинка с костюмом Красной Шапочки осталась наверху, в спальне.
Ну и ладно, пусть будет ему на память, подумала она, подразумевая конечно же Тино.
Уходя, Кристин не оглядывалась, но чувствовала на себе взгляд и прекрасно знала, чей именно.
10
Проснулась она на удивление рано, около семи. То есть проспала чуть больше трех часов.
Возможно, она проснулась бы позже, но даже во сне ей не давала покоя мысль, что нужно во что бы то ни стало вернуть фотоаппарат и диктофон. Обе вещи принадлежали к категории дорогостоящей цифровой аппаратуры, цена которой обратно пропорциональна миниатюрности. Вдобавок и то и другое являлось для Кристин своеобразным орудием производства, то есть предметами, без которых она не могла обойтись при выполнении заданий редакции. Но именно их у нее и отняли!
Конечно, можно купить другой диктофон, да и фотокамеру тоже, подумала Кристин, едва успев открыть глаза и еще не окончательно прогнав дрему. Но с какой стати? Почему я должна выкладывать немалую сумму денег из-за чьей-то прихоти, пусть даже речь идет об оперной знаменитости по имени Тино Парлатти!
Поднявшись с постели и приведя себя в порядок, Кристин принялась готовить завтрак, но ее в голове вертелись все те же мысли.
Подумаешь, умник нашелся! – возмущенно говорила она себе. Не нравится ему, что я вчера кое-какие материалы собрала… Ну сотри их – и дело с концом, ведь для этого двух минут достаточно, а вещи мои мне верни! Ведь это просто хулиганство какое-то! Если каждый раз заново покупать фотокамеры и диктофоны, то никаких денег не напасешься… Конечно, ты оперная звезда, тебя знает весь мир и гонорары твои не сравнить с моей зарплатой, поэтому для тебя фотоаппарат наверняка мелочь, о которой даже смешно говорить. Мои же возможности ограниченны. Поэтому верни мне мои вещи и забудем друг о друге навсегда!
Ее вдруг стало грустно от словосочетания «забудем навсегда».
Анализируя свои ощущения, Кристин замерла с кухонным ножом над сковородкой, в которой жарилась яичница. С минуту поразмышляв, пришла к следующему выводу: основанием для печали служат вчерашние – или, лучше сказать, ночные – поцелуи с Тино. Точнее, то, что они ей понравились.
Даже сейчас, вспомнив о них, Кристин провела языком по губам и, сама того не осознавая, мечтательно улыбнулась. Дело даже не в том, что ее целовал известный всему миру Тино Парлатти, а в нем самом.
Кристин прерывисто вздохнула… и вдруг нахмурилась. Затем опустила взгляд на сковородку.
– О дьявол! – Яичница по краям почернела, и над ней вился дымок.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});