В его воображении мелькнул заманчивый образ родовитой дамы, переживающей тяжелые времена, и тут же пропал. Ни одна истинная леди не поедет на киприйский бал. Ни у одной женщины с таким лицом и фигурой не будет настолько тяжелых времен, чтобы взяться за иголку.
Однако страх Гарри рассеялся. Ведь не тело леди будет продаваться лицу, которое предложит наивысшую цену, а только ее одежда! Вечер обещает быть прекрасным.
Куини смотрела из-за двери на великолепную карету с четырьмя ливрейными слугами, ожидающую некую королевскую особу. Затем увидела в свете фонаря лорда Хэркинга. Он был одет с иголочки, без всякого намека на сельского жителя. Сейчас он выглядел не менее красивым, но более уверенным в этом темно-синем вечернем костюме, который указывал на то, что его владелец по рождению принадлежит к высшему обществу Лондона, и, похоже, это действительно так. Значит, он и правда лорд.
Должно быть, она произнесла это вслух, так как тут же услышала его голос:
— Никому не известный виконт. А вы сомневались, что у меня есть титул?
— Мужчины не всегда выдают себя за того, кем являются на самом деле. Ведь в качестве доказательства у меня есть только вежливое обращение к вам мистера Брауна. Полагаю, некоторые женщины поспешили бы домой, чтобы справиться в книге пэров.
— Но вы — нет. — Гарри не мог задать вопрос, понравился бы он ей больше, если б имел титул выше, поэтому с искренним любопытством спросил: — Мой титул имеет значение?
— Разумеется, нет.
За исключением того, что теперь у нее дрожат колени и она почти не способна дойти от магазина до кареты.
Пока Куини смотрела под ноги, Гарри запоздало протянул ей коробку, чуть больше бархатного футляра, лежащего у него в кармане. Эта коробка была от торговца цветами, который вполне мог торговать и бриллиантами, судя по назначенной им цене. Но когда ищешь редчайший из новых сортов орхидей, ярко-синих внутри, приходится раскошеливаться.
— Конечно, вам не обязательно его надевать. Ведь я не знал, какого цвета будет ваш туалет.
Но Куини уже прикалывала цветок к сумочке, висевшей на руке:
— Он совершенен.
Как и ее платье, подумал Гарри, когда обрел способность думать, оправившись от потрясения, вызванного первым взглядом на спутницу. Она снова была в черном. «Господи, позволь мадам не скорбеть по месье Лекарту», — молил Гарри. Однако ее наряд совсем не походил на вдовий траур ни шелковым нижним платьем, ни тончайшими кружевами, закрывавшими руки, но оставлявшими полуобнаженной великолепную грудь. Нет, это было торжество жизни и любви… или хотя бы физической близости. На подоле были вышиты маленькие голубые цветы, словно она шла по лугу, а черные кудри украшал венок из шелковых незабудок. Как будто хоть один мужчина способен забыть такую женщину.
Гарри мог забыть свое имя, дорогу к своему отелю, но эта ночь, эта женщина останутся в его душе навсегда. Черт, как ему теперь найти респектабельную невесту, когда придет время?
Он подумал, не предложить ли ей подвеску, раз ее шея обнажена. Без сомнения, большинство других женщин украсит себя этим вечером драгоценностями. Но мадам Лекарт права: ее атласная кожа и так прекрасное украшение.
Затем она повернулась, чтобы попрощаться с собакой, и Гарри просто обомлел. Сзади вырез на платье доходил почти до талии, следовательно, на мадам не было ни корсета, ни сорочки, ничего, чтобы удержать руку мужчины от прикосновения к нежному телу. Боже правый, как он сумеет пережить ночь и остаться джентльменом? Он решил, что единственный выход — сосредоточить взгляд на родинке в уголке рта. Не на полных розовых губах, которые просто созданы для поцелуев, и не на ярко-синих глазах, которые заставляют мужчину думать о небесах. И ни в коем случае не заглядываться на ее грудь или мягкие черные волосы, которые будут так изумительно смотреться на белой шелковой подушке.
Вместо этого Гарри смотрел на Хеллен. Та кружилась перед Брауном, восхищаясь своим букетом, который тоже купил Гарри. Она была в розовом платье из тонкого подкладочного шелка и выглядела довольно соблазнительной, как малиновое пирожное. Браун млел от счастья, у него даже очки затуманились, что навело Гарри на мысль, не выглядит ли он и сам таким же идиотом?
Определенно мадам Лекарт была гением, решил он. Только весьма одаренный человек мог одеть молоденькую девушку так соблазнительно, в то же время оставив намек чистоты, не говоря уже о ее собственном туалете.
— С подобными моделями успех вам обеспечен, — сказал Гарри, понимая, что эти слова не могут передать полноту его чувств, хотя и искренни.
Этот комплимент очень много значил для Куини, поскольку был сделан не ей. Он похвалил ее достижения, ее творческую фантазию. Куини одарила его улыбкой такой яркой, что та могла бы соперничать с блеском его пропавших бриллиантов.
Представление. Драма, хорошо выучившие свои роли актеры, великолепные декорации, яркие костюмы, блестящие диалоги. Лондонский «Друри-Лейн» не шел ни в какое сравнение с этим балом Эроса.
Вечер только начинался, некоторые гости уже воздавали честь спиртным напиткам или уединялись в темных уголках. Большая часть присутствующих искала партнеров для сельского танца, карточной игры, флирта, поэтому все взгляды тут же устремились на вошедшего в зал Гарри и его спутников, которые продолжали спорить о заранее купленных виконтом четырех билетах. Разговоры стихли, движение прекратилось, казалось, даже дым рассеялся.
Лорда Хэркинга никогда еще не видели на подобном мероприятии. Непоколебимый Хэркинг на киприйском балу? Должно быть, замерз ад. Очень немногие из присутствующих здесь женщин были с ним знакомы, поэтому решили немедленно это исправить. Его спутница вообще никому не известна, но очень похожа на дьяволицу, доставившую его сюда.
О, так она француженка! Это объясняло стиль и шик подруги Гарри. Однако не объясняло, как мог Хэркинг, тупой сельский парень, оказаться таким ловкачом?
Мужчины с радостью заняли бы его место рядом с этой красоткой. Они готовы были терпеть огонь и холод вечности — их души все равно уже в аду — за одну ночь с прекрасной незнакомкой. К своему глубокому сожалению, мужчины сразу определили, что шансов у них практически нет.
Женщины, которые не могли рассчитывать на официальное представление Хэркингу, старались по крайней мере выяснить, кто сшил этот необыкновенный туалет его спутницы. Вскоре повсюду шепотом передавали ее имя и профессию.
Мужчины ухмылялись. С таким лицом, с такой фигурой мадам Дениз Лекарт нужно было избрать совсем другой род занятий. К несчастью, Хэркинг уже заявил на нее права. Она держалась за него, слегка улыбаясь, но только ему.