Читать интересную книгу Происшествие на кладбище Пер-Лашез - Клод Изнер

Сбежавшая с любовником женщина может забыть зубной порошок, но не пудру и духи. Одетта так заботилась о своей внешности и цвете лица, что даже в ресторанчик на углу не пошла бы без макияжа. Всего этого в туалетной комнате быть не должно.

Виктор колебался, разрываясь между намерением покинуть квартиру и почти извращенным желанием продолжать поиски. Он осмотрел оттоманку, на которой Одетта по утрам просматривала газеты, пальму «в трауре», круглый столик, превращенный в алтарь памяти Армана де Валуа. У него закружилась голова, перед глазами все поплыло. Зеркальный палисандровый шкаф колыхался, как дрейфующий айсберг. Через несколько мгновений все встало на свои места, и Виктор продолжил осмотр: штанга в гардеробе прогибалась под весом траурных платьев и черных меховых накидок. Справа от гардероба стояла этажерка: книги сбросили с полок и отшвырнули к стене.

Что могло заставить Одетту так долго носить траур?! Виктор выудил из гардероба розовый муслиновый пеньюар, пахнущий гелиотропом, и вспомнил, как утомленная любовными ласками Одетта торопливо накидавала его, становясь похожа на абажур.

Виктор усмехнулся, заметив на полке череп, который глядел на него в упор пустыми глазницами. О, да тут играют «Гамлета»? Он хмыкнул, подбадривая себя, собрал с пола книги с загнутыми — о ужас! — страницами и устроился на оттоманке. Виктор читал вслух названия и складывал томики в стопку: «Книга пророчеств», «Гадания», «Законы оккультизма», «Астральное тело и астральный план», «Медиумические феномены», «Спиритическая доктрина».

— Многовато для женщины, которая не любит читать… — пробормотал он. — Так, посмотрим, что тут у нас? «Фотографии астрального тела». Забавно, стоит полюбопытствовать.

Он перелистал томик с интригующим названием «У Виктора Гюго: отчет о спиритическом сеансе в Джерси», вышедший из-под пера некоего Нумы Уиннера. Одетта наверняка не прочла ни одной строчки великого писателя, но, судя по карандашным пометкам на полях, ее очень заинтересовали диалоги, в которые он якобы вступал со «стучащими духами», когда жил в изгнании в Марин-Террас.

Виктор отложил книгу и открыл папку под названием «Сатанизм в эпоху инквизиции». Гравюры с изображением пыток, уготованных еретикам Святым Престолом, окончательно убедили его в безумии Одетты. Виктора передернуло от отвращения, и он решил вернуть книги и папку в шкаф, но не смог этого сделать: на полке что-то лежало. Виктор принес из гостиной стул, залез на него, пошарил рукой в глубине и достал толстый конверт с надписью «Личное». Сердцебиение, приступ паники и дурнота заставили его покинуть квартиру. «Теперь я понимаю, что ощущают женщины. Как сказал бы Кэндзи, “плоть страдает от потрясений рассудка, как земля от последствий тайфунов”. Только бы не заболеть инфлюэнцей».

Виктор спрятал конверт под куртку и, повесив сумку и треногу на плечо, вышел.

Он сидел в прокуренном зале «Бибулуса», на столике-бочонке перед ним стояла кружка пива, рядом лежал взятый из квартиры Одетты конверт. Виктор сделал несколько глотков, собираясь с духом, и вынул из конверта с десяток перевязанных шелковой ленточкой писем — все они пришли из Колумбии и были адресованы мадам де Валуа, а еще блокнот с записями о назначенных встречах и пачку отдельных листков. В глубине коридора, ведущего из мастерской, появились Морис Ломье и четверо его учеников. Виктор поспешил убрать бумаги в конверт и отвернулся от стойки. Он надеялся, что Морис Ломье его не заметил, но не тут-то было…

— Холм обуржуазивается! — громко провозгласил тот. — Похоже, нам скоро придется сменить местожительство. Если, конечно, мы не решимся показать, кто тут хозяин!

Его слова были встречены раскатами одобрительного хохота, художники бросали на Виктора насмешливые взгляды, а он притворялся невозмутимым. У него были заботы поважнее. Как сообщить Таша об исчезновении Денизы? И тут увидел свою подругу: девушка направлялась к нему, не обращая внимания на призывы Мориса Ломье. Одетая в вышитую блузку и серую юбку, с волосами, сколотыми двумя позолоченными гребнями, она была чудо как хороша. «Позже», — решил Виктор, поднялся из-за стола и протянул руку Таша.

— До завтра, детка, выспись хорошенько! — крикнул им вслед Морис Ломье.

Таша быстро уснула, а Виктор все ворочался, безуспешно пытаясь последовать ее примеру. Когда жестокая судорога свела икроножную мышцу, он не выдержал, встал, стараясь не шуметь, и отправился в комнату, служившую ему гостиной и кабинетом. Подсев к бюро, он зажег лампу и обвел усталым взглядом унаследованные от дяди Эмиля гравюры с изображением фаланстера Шарля Фурье. Всеобщая гармония, которую проповедовал великий утопист, так и не наступила, и неизвестно, хорошо это или плохо. Виктор вытряхнул на столешницу содержимое унесенного из квартиры Одетты конверта. Весь этот вечер, начавшийся в ресторане гостиницы «Континенталь» и закончившийся в спальне, он не переставал думать о Денизе, о том, как рассердится Таша, узнав о случившемся, и о странном исчезновении Одетты. Виктор очень старался, чтобы его спутница ничего не заметила, и ему это удалось.

Хотя притворство подпортило ему настроение, азарт и желание продолжить расследование заглушили угрызения совести. Читать письма Армана к жене было неловко, и Виктор отложил их в сторону, решив заняться блокнотом в черной кожаной обложке, украшенной конным портретом генерала Буланже. Начиная с 1 октября 1889 года Одетта делала записи на каждой странице. Ничего серьезного, банальные дамские дела. «Понедельник, 6 октября: парикмахер… Среда: чай у А.Д.Б…» А.Д.Б.? Видимо, это Адальберта де Бри. «Суббота: зайти к Герлену… Понедельник, 13 октября: Нума, с А.Д.Б. Пятница, 24 октября: примерка у Мод… Понедельник, 27 октября: получила пакет от Армана, повесила Даму в его комнате… Вторник, 28 октября: отправила каблограмму Арману…» Виктор заставил себя внимательно прочесть «дамские пустячки» о посещениях куафера и модистки. После 20 декабря они сменились записями, связанными с гибелью Армана: заказ мраморной плиты с гравировкой, встречи с новыми людьми. «20 декабря: у мадам Арно… 22 декабря: Тюрнер… встреча с Зенобией в 15:30, кондитерская Глоппа, Елисейские поля… 28 декабря: Пер-Лашез… 3 января 90-го: у А.Д.Б… 7 января: Зенобия. 10 января: Церковь Мадлен, поминальная служба по Арману…» Дальше, вплоть до марта, по понедельникам и четвергам после полудня повторялось одно и то же имя: Зенобия.

«Зенобия? Кто бы это мог быть? Родственница Армана?» — спросил себя Виктор, захлопывая блокнот.

Он просмотрел бумаги: завещание, составленное мадам Арно, свидетельствовало, что единственной наследницей Армана была Одетта. Официальное письмо из французского консульства в Колумбии:

Тумако, 22 ноября 1889

Многоуважаемая госпожа!

С прискорбием сообщаем о смерти Вашего супруга Армана де Валуа, геолога Компании по прокладке трансокеанского канала, скончавшегося от желтой лихорадки 13 ноября 1889 года в деревне Лас-Хунтас. Он был похоронен с соблюдением всех надлежащих формальностей. Мы отправили Вам бумаги и личные вещи Вашего супруга.

Примите наши соболезнования и уверения в совершенном почтении.

А вот письмо Армана де Валуа, датированное концом октября. Некоторые строчки подчеркнуты:

Кали, 8 октября 1889

Моя дорогая жена!

Посылаю тебе изображение Дамы, которое мы видели в Лурде в 1886-м. Я очень им дорожу, и ты береги его. Повесь в моей комнате над бюро, рядом со святым архангелом Михаилом. Как только получишь это письмо, телеграфируй ответ, дабы я был уверен, что все дошло до тебя в целости и сохранности. Мои дела в порядке. Я возвращаюсь в Панаму и в конце ноября отплыву во Францию. Буду в Париже к Рождеству. Целую тебя, в ожидании встречи.

Арман

«Какой холодный тон!.. Не знал, что “дорогой Арман” был таким ханжой», — подумал Виктор.

Он быстро пробежал глазами третье письмо — от Одетты к мужу.

Мой дорогой Арман!

Как ты поживаешь, мой утеночек?

«Смотри-ка, его она тоже звала этим смешным прозвищем», — с некоторой досадой констатировал Виктор.

…я вернулась в Париж только вчера. Мы чудесно провели время в Ульгате… познакомились с очаровательными людьми, среди которых был и знаменитый спирит Нума Уиннер…

«Нума Уиннер… Автор опуса о вертящихся столах в Джерси?»

…Он заверил, что скоро всем твоим неприятностям придет конец… Не помню, писала ли я тебе, что мсье Легри, твой знакомый, книготорговец с улицы Сен-Пер… какие-то отношения с русской эмигранткой, распутницей, которая позирует обнаженной. Я нисколько не удивилась — этот человек никогда не надевает цилиндра и держит слугу-китайца.