Читать интересную книгу Холодная Зима - Александр Маркьянов

Развязка наступила совсем недавно — Беляковский просто решил бежать из страны. Наталью с матерью он отправил в Ленинград, чтобы оттуда по своим каналам переправить в Финляндию и дальше. Сам собирался бежать на днях — тут его и взяли.

Как же это все понимать?

Москва 26 августа 1978 года

Кабинет руководителя

Подразделения «Спектр» КГБ СССР

— Докладывайте…

Руководитель «Спектра», полковник Кондратьев Игорь Викторович вообще был человеком необычным — чем сложнее была ситуация, тем он становился спокойнее. Внешне. Своих чувств и эмоций он никогда не проявлял — правда, от его спокойствия знающие люди непроизвольно ежились. Вот и сейчас — майор Головнин непроизвольно откашлялся — во рту все-таки пересохло…

— Основной источник информации нам удалось блокировать. Причем раз и навсегда, утечка информации более невозможна.

— Источник успел передать кому-либо информацию?

— Вообще то мы сработали быстро… — замялся майор

— Но… — подсказал ему Кондратьев

— Но со следователем он успел встретиться.

— Кто у него следователь?

— Дело ведет следственная бригада. Руководитель — старший следователь по особо важным делам Калинин Александр Владимирович.

— Калинин?! — тут выдержка изменила полковнику, он даже привстал на стуле — ты уверен?

— Уверен — несколько недоуменно подтвердил майор — Калинин Александр Владимирович

Кондратьев опустился на стул, желая заполнить чем-то возникшую в разговоре паузу, достал носовой платок и вытер лоб. Калинин…

— Значит, Калинин… — проговорил он — а следователя Соболева в этой бригаде, случайно нет?

— Нет

— Ты уверен?

— Уверен, товарищ полковник. Никакого Соболева там точно нет, там три следователя и никакого Соболева. Я точно помню!

— Хорошо. Держи информацию под контролем, постарайся узнать, кто посещал Беляковского в тюрьме и о чем они разговаривали. Иди.

Когда Головнин покинул кабинет, полковник Кондратьев встал, подошел к окну, выглядывающему во дворик здания. Окно, если приложить к нему руку, неприятно вибрировало — таким образом, достигалась защита от подслушивающих устройств, считывающих информацию по лазерному лучу на окне — такие устройства уже были разработаны, хотя и в единичных экземплярах. Готовилась и защита от них.

Калинин…

Москва, Лубянка

26 августа 1978 года

Кабинет председателя КГБ СССР

К председателю КГБ СССР полагалось записываться на прием заранее и приходить точно вовремя. Именно так. Сидеть в приемной, ожидая момента, было дурным тоном — поэтому генерал Журавлев, записавшийся на прием еще вчера, входя в главные ворота основного здания на Лубянке, бросил взгляд на часы и отметил, что у него есть лишние три минуты. Значит, можно идти и помедленнее…

В кабинет председателя он прошел сразу, не ожидая в приемной, секретарь увидев его просто коротко кивнул и указал на дверь. Вздохнув воздуха как перед прыжком в бассейн с вышки, Журавлев пошел вперед…

То, что он до сих пор работал в КГБ, было просто чудом. Несколько лет назад, в семьдесят первом, именно он отвечал за операцию против «Контура» — группы заговорщиков в системе МВД и армии. Операция закончилась чудовищным провалом — документы, свидетельствующие о причастности КГБ СССР к покушению на Леонида Ильича Брежнева, оказались у «Контура», а потом были переданы в ЦК КПСС.

И что сделал Брежнев? НИЧЕГО. Он не сделал ровным счетом ничего, он даже не заговорил с Андроповым насчет этих документов. В свое время точно также он поступил с Михаилом Андреевичем Сусловым, когда тот на пару с Шелепиным и Мазуровым готовились поднять бучу на очередном пленуме ЦК и сместить Брежнева со своего поста. Брежнев тогда тоже никак не наказал главного вдохновителя и организатора этого заговора Михаила Андреевича Суслова — и с тех пор никто не служил ему вернее и преданнее, чем Суслов. То же самое он попытался и проделать и с Андроповым — единственным евреем в Политбюро.

Но Андропов повел себя по-другому. Первым делом, когда он понял, что гроза благополучно миновала, и ему ничего не грозит, он распорядился прекратить все активные действия против семей Брежнева, Щелокова и других членов «Днепропетровской группы». Вместо этого он поручил осторожно и тщательно собирать информацию, документировать все грешки, мелкие и крупные и… ничего не предпринимать. Вся информация накапливалась и клалась под сукно.

А грешки были. Назову тот, которым грешили многие жены влиятельных людей. В СССР происходили регулярные и значительные повышения цен на золото и золотые изделия. Решения об этом принимались на самом высоком уровне — и вот Галина Брежнева и Светлана Щелокова, которая была на семнадцать лет моложе мужа, взяли такую моду: за день до повышения цен они являлись в ювелирный магазин на Арбате, директор которого был их хорошим знакомым, и скупали все золото. Все, которое было. А как цены повышали — сдавали его в магазин обратно, уже по новым ценам. Конечно, на фоне того, что творилось потом, в девяностые годы, эти гешефты выглядели не более чем милой шалостью, но для тех времен это было очень и очень серьезно.

Параллельно, был запущен проект по дискредитации остального состава политбюро, тех, кто может побороться за власть с Андроповым. Дискредитация шла по двум направлениям: еврейство и здоровье. По Москве, да и не только по Москве ходили, передаваясь из уст в уста самые невероятные сплетни. Каждому из членов Политбюро — Гришину, Кириленко, Устинову, Черненко, даже Суслову была придумана «еврейская фамилия». Ходила масса слухов и анекдотов о здоровье, как самого Леонида Ильича, так и его приближенных — что кому-то помогают встать с туалета охранники, что кого-то вносят на носилках на заседание Политбюро. На самом деле это была ложь — Брежнев например, охотился почти до самой своей смерти, а какой охотник из больного человека? Тем не менее — чем более дикими и неправдоподобными выглядели эти самые слухи, тем больше верили в них люди.

Если бы кто-то проанализировал все ходящие по стране слухи и кривотолки, то выяснил бы одну вещь: в них никогда не упоминался Андропов. И это несмотря на то, что по матери он был Файнштейн (то ли Флекенштейн, история темная, и с отцом его тоже неясная), а болезнь почек терзала его все время, пока он руководил КГБ, фактически из всех членов Политбюро он был самым больным. И, тем не менее — ни в анекдотах, ни в слухах он почти не упоминался. Всеми слухами «занималось» пятое, идеологическое управление КГБ СССР, которое возглавлял Филипп Денисович Бобков[31] — нужные аккуратно запускались, ненужные изымались — вместе с теми, кто их распространял.

Вообще, картина на советском верху по слухам была примерно такая: Брежнев и его окружение, также и другие члены Политбюро воруют, берут неслыханные взятки, тоннами скупают золотые изделия, разворовывают Алмазный фонд, Галина Брежнева меняет любовников как перчатки, от имени Брежнева правит неизвестно кто. И посреди всего этого содомского бардака — белый и пушистый, честный и бесстрашный председатель КГБ Юрий Владимирович Андропов, героически со всем этим борющийся. Про «Вы только живите…» никто и не догадывался.

Юрий Владимирович на самом деле не боролся. Он все фиксировал, документировал и клал под сукно. Одновременно строя лестницу, которая могла бы ему помочь дотянуться до самой вершины власти. И сейчас эта лестница была уже почти готова…

Знаете… Я много размышлял о природе взаимоотношений Брежнева и Андропова. Брежнев достоверно знал, о том, что Андропов смотрит выше, мечтает занять его место. И он уже предпринимал шаги к этому, очень серьезные шаги! Так почему же Брежнев не сместил Андропова со своего поста. На мой взгляд, причины здесь две.

Первая — показная рабская преданность Андропова лично Леониду Ильичу Брежневу, на что тот оказался, к сожалению падок. Один пример: как-то раз во время заседания Политбюро Брежнев вдруг тяжело произнес примерно следующее: а знаете, дорогие товарищи… Что — то я чувствую себя все хуже и хуже, здоровье пошаливает. Пора мне, наверное, на покой, на пенсию.

Мертвая тишина… И срывающийся, угоднический голос Андропова: «Леонид Ильич, вы только живите, ни о чем не беспокойтесь. Соратники у вас крепкие, не подведем…».

И второе. В Политбюро Брежнева окружали действительно специалисты своего дела, превосходившие его профессионализмом. Гречко, вступивший в Красную армию в 1919 году, боевой офицер, маршал, позволявший себе обращение «Леня». Суслов и Косыгин — два специалиста еще сталинского призыва — один по идеологии, другой по промышленности. Косыгин так вообще отвечал за эвакуацию предприятий на восток во время гитлеровского нашествия. Громыко — опытнейший министр иностранных дел. Для Брежнева они были подобно волчьей стае, посреди которой одна ошибка и — все. Не секрет, что те, кто свергали Хрущева, никак не могли найти, кого же поставить вместо — вот и предложили Брежнева как наиболее слабую, управляемую кандидатуру. Брежнев это знал…