А на следующий день я нахожу ответ на свой вопрос. Мужчина говорит, что задержится, и я сразу понимаю почему. К женщине пойдёт. Батюшка говорил, что в городах все блудят. Меня трогать Михаил не решается, а ему нужно…даже подумать о таком стыдно. Какая я дурёха никчемная. Да пусть бы в жёны взял и не ходил грехом заниматься. Но он не возьмёт. Я ущербная. Он нянькается со мной как с малым дитятей и даже не рассматривает как женщину. Зря я боялась и выдумывала себе всякое. И уколы делал и раздевал, а пальцем не тронул. Значит, не привлекаю я его.
Придётся смириться со своей участью. Не видать мне нормального мужа…
Глава 18
Михаил
Сегодня Маша меня не встречает, хотя ужин приготовила. Овощную запеканку. Тоже хорошо, а то последнее время я подсел на нездоровую пищу.
Пока принимаю душ, девушка выползает из своей норки и накрывает на стол. На меня смотреть избегает, всё глаза отводит и пальцы сжимает, как будто сильно нервничает. Я её не понимаю. Что в этой прекрасной головушке?
С обиженной женщиной сложно, даже если она разговаривает, а с этой вдвойне тяжело. Думай, что хочешь и мучайся в догадках.
— Маш, в чём дело? — хмурюсь. — Я же вижу, что ты нервничаешь.
Она мотает головой и садится за стол. К еде не притрагивается. Понимаю, что меня не дождалась, поела в одиночестве.
Сидит, комкает свитер и периодически взгляд исподлобья бросает.
— Блин, Маш! — не выдерживаю.
Девушка пугается и затравленно смотрит на меня.
— Да что с тобой такое? Как я могу исправить ситуацию, если даже не знаю, в чём моя вина?
Она поспешно мотает головой, показывая, что всё в порядке.
— Женщины… — бурчу, а девушка чернеет буквально на глазах. Опускает взгляд и всхлипывает. Да что происходит?
Отодвигаю тарелку и подхожу к ней. Кладу руки ей на плечи и легонько сжимаю.
— Я не хотел тебя напугать. Извини.
Маша шмыгает носом и косится на мою лапу, лежащую у неё на плече. Убираю руки, понимая, что не следовало её границы без спроса нарушать. Ещё опять шарахаться начнёт. Но неожиданно Маша ловит мою кисть и кладёт обратно. Вижу, как напряжена в этот момент, и это вызывает непонимание. Девушка-противоречие. Головоломка, блин.
— Пойдём телевизор смотреть? — интересуюсь мягко.
Она кивает и начинает убирать со стола. Пытаюсь ей помочь, но Маша решительно выгоняет меня из кухни полотенцем. Дрессировщица мелкая. С улыбкой повинуюсь. Хозяюшка.
Она приходит спустя десять минут. Садится на краешек дивана, складывая руки на коленях как примерная школьница. Даже смешно немного. Щёлкаю пультом, включая «живую планету». Надеюсь, сегодня передача будет без подстав в виде брачных игр каких-нибудь носорогов.
На экране заповедник Йеллоустоун с его обитателями. Плавное повествование расслабляет, А Маша вроде бы не порывается сбежать. Вымотался сегодня, как собака, поэтому сам не замечаю, как засыпаю. Вскидываюсь и обнаруживаю, что уже два часа прошло. Меня укрыли пледом и оставили в одиночестве. На душе тепло становится от такой нехитрой заботы.
Выключаю телевизор и заваливаюсь спать. Надеюсь, что утром Маша сменит гнев на милость, но этого не происходит. Одна надежда на визит Нины Олеговны. Возможно, у неё получится разгадать этот ребус, а то я скоро с ума сойду.
Когда приходит психологичка, я рапортую, что мы два вечера смотрели передачи про природу. Задание выполнено, так сказать. А потом рассказываю о переменах в Машином поведении относительно меня.
— Ума не приложу, что могло произойти, — чешу бороду. — Она как-то резко замкнулась и второй день сама не своя.
Нина Олеговна расспрашивает подробно обо всех словах и событиях, предшествующих этому. Честно рассказываю всё, что помню.
— Хорошо, я попытаюсь капнуть в этом направлении. Но ничего не обещаю, — вздыхает женщина, после чего снова выгоняет меня на мороз.
Ничего, гулять полезно для здоровья. Наворачиваю круги по району и снова ловлю это странное ощущение, что за мной кто-то наблюдает. Обвожу взглядом округу, но даже машин подозрительных не замечаю. Какая-то паранойя начала развиваться. Нервы сдают.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Нина Олеговна меня не радует.
— Не знаю даже, что сказать, Михаил. Я пыталась вывести Машу на откровенность, но как только разговор касался вас, девочка сразу замыкалась и выглядела такой несчастной, что плакать хотелось. Отчего столь резкие перемены?
— Без понятия. Я уже голову сломал.
— Обещаю подумать над вашей задачкой и подготовиться к следующему сеансу. А вы продолжайте социализировать Машу. Ей пока нельзя выходить на улицу из-за болезни, но телевизор из программы не исключайте. Теперь можно с природы на какие-нибудь путешествия перейти. Там не должно быть брачных игр. Стойте! Мне сейчас в голову пришла одна мысль…
— Про брачные игры? — издаю нервный смешок. — Боюсь, Маша не оценит.
— А вот и нет! Что если как раз этот момент послужил триггером её странного поведения? Я ведь говорила, что она на пороге влюблённости в вас. Вы ей нравитесь.
— И? — не понимаю.
— Здесь может быть несколько вариантов. Давайте, я завтра проработаю с ней этот вопрос?
— К ней завтра придёт врач, чтобы проверить течение болезни. Не думаю, что она потянет два визита подряд.
— А. Хорошо. Тогда буду у вас послезавтра.
Прощаюсь с Ниной Олеговной и заглядываю к Маше.
— Чай будем? А то я замёрз как собака, — улыбаюсь.
Девушка с готовностью вскакивает и бежит на кухню. Меня снова оттесняет, показывая, что совсем освоилась с кухонной техникой.
— Просмотр телевизора нам не отменили, — оповещаю Машу. — Сегодня покажу тебе кое-что новенькое.
Она напрягается и с опаской косится в мою сторону.
— Ничего такого! — заверяю. — Передача про путешествия. Узнаешь, как люди в других странах живут. Их культуру, обычаи. Это ведь интересно?
Маша согласно кивает, но мимикой показывает, что напряжена. Словно подвоха ждёт или хочет что-то сказать, но не решается.
Долго думаю, какую программу включить и в итоге останавливаю выбор на «Мир наизнанку». Решаю, что это наиболее нейтральный вариант. Дмитрий рассказывает о Тибете. Красивые храмы и природный ландшафт заставляют Машу открыть рот в восхищении. Чужая культура, обычаи и религия. Она слушает внимательно, но периодически с неодобрением качает головой. Происходит это в моменты повествования о боге. О том, как его видят на Тибете.
— Не согласна? — интересуюсь.
Отрицательно качает головой.
— А ты знаешь о свободе вероисповедания?
Маша вопросительно смотрит в мою сторону.
— Человек не обязан разделять взгляды родителей, а вправе выбирать то, какой бог ему по душе. Грозный и суровый или добрый и ласковый. Я не осуждаю твои взгляды, ты не подумай. Просто пытаюсь расширить кругозор, показать, что мир не чёрно-белый. В нём и другие цвета есть. Вот смотри: в Китае полтора миллиона человек, и они исповедуют даосизм или буддизм. Считаешь, что все эти люди тёмные? Или Индия с её многобожием. О, это очень интересная страна с красочной культурой. Не могут же все люди ошибаться.
Маша берёт листок и пишет:
— «А ты?»
— Что я? Моя религия? Говорил же, что у меня собственное отношение к богу. Не сказать, что я его полностью отрицаю, но и не рассматриваю, как седобородого старца, живущего на небесах. Скорее, для меня это нечто всеобъемлющее. Космическая думающая энергия.
Маша с укором качает головой.
— Я столько в жизни не разговаривал, как с тобой, — смеюсь, уходя от острой темы. — Сложно вести монолог.
Девушка улыбается.
— Ладно, давай досмотрим и в кроватку. Я вымотался.
И тут Дмитрий начинает рассказывать о китайской традиционной свадьбе. И Маша вновь каменеет. Казалось, она немного расслабилась, но теперь снова напряжена и явно расстроена.
— Машуль, что не так?
Она смотрит на нарядную невесту и грустно качает головой.